— Это для твоей же безопасности, чтобы ты не наделал глупостей. Надо подстраховаться, ты же знаешь. Месяцы одиночества и заточения могут привести к нежелательным психическим последствиям.
— Я так тебя понимаю, сижу в полном одиночестве всего пару дней и уже чувствую, что наступают последствия. — Я сделал резкий выпад рукой назад в направлении лица противника. Мне повезло дважды: все же нападавший не был сверхскоростным непобедимым роботом, и я сразу наткнулся на его нос. Не дав ему опомниться, большим пальцем ударил в том направление, где теоретически должен был находиться правый глаз. Секунда резкой боли и дезориентации противника, и я вышел из захвата, больше не прилагая никаких усилий. «Яичница», как любил называть Вадим этот сильный удар по яйцам, грязно, но довольно эффективно завершила дело. Всегда эффективно, и никакого балета с невероятными кульбитами и неповторимыми па. Отскочив к стене, я протянул руку и выдернул застрявший там арбалетный болт. Черный стержень неприятно обжег руку, но это была не самая большая проблема на текущий момент. Развернувшись к нападавшему лицом, вкладывая всю злость, усталость и отчаяние, я резким ударом вогнал болт ему в шею. Секунду ничего не происходило, но потом под раскат грома тот, кто не слишком мастерски выдавал себя за Вадима, взорвался, заполняя комнату черным пеплом, который быстро приобрел очертания знакомого черепа, зависшего на одном месте и, не предпринимающего больше никаких попыток к нападению. Такая своеобразная камера наблюдения или черная метка? Тоже мне фанат Гарри Поттера.
— Да как ты меня достал, — я выбрался из ванной комнаты и, плохо понимая, что вообще делаю, открыл склянку, применение содержимого которой я так и понял. Кровь золотого дракона. А почему не красного? Следуя какому-то инстинктивному чувству, я сделал небольшой глоток.
Резкая головная боль накрыла меня неожиданно. Я упал на колени и схватился за голову обеими руками.
— Вот мы и снова встретились, — я поднял взгляд на силуэт человека в черном балахоне. — Нужно было тебе соглашаться и просто вылезти из своей берлоги.
— Пошел вон из моей головы! — рявкнул я в сторону некроманта вместе со звоном разбивающихся во всем доме стекол. Одно за одним: стекла в окнах, зеркала и даже стеклянная посуда — все взрывалось, осыпая пол мелкими сверкающими осколками. Когда этот грохот прекратился, я устало поднялся на ноги, с удивлением отмечая, что никакого дыма больше нет, как нет Люмоуса и головной боли. Единственным целым предметом оказался телевизор по счастливой случайности не присоединившийся к своим хрупким стеклянно-зеркальным собратьям. Я щелкнул пультом и без сил рухнул на кровать, забывшись во внезапно накатившем на меня сне, даже не поняв, что я вижу на экране.
***
Я не отпускал Лорена, которому с каждой секундой становилось все хуже. Он лег, при моей поддержке на голую землю, старясь совершать как можно меньше движений. Что-то причиняло ему нестерпимую боль, но он ни единым звуком не выдал этого. Я поднялся на ноги и повернулся к человеку, который стоял на самой границе с полыхающим лесом, и личность которого все еще была недосягаема для моего зрения. Если поначалу я испытывал самые разнообразные чувства, когда он появился словно из воздуха, от гнева до ненависти, то теперь во мне проснулся забытый ранее страх. Голова прояснилась, и я начал мыслить более трезво. Даже мысли не путались, да и их было всего две: бежать, как можно дальше отсюда, потому что этот противник, кем бы он не был, сильнее меня и вторая, что сбежать не получится. Просто не получится. Меч был обычной тяжелой железкой и не собирался снова становиться мощным артефактом, а сам я чувствовал полное магическое опустошение, как в тот самый день, когда меня бросили на перевоспитание в параллельный мир Грез.
Сзади послышались громкие обеспокоенные голоса и звуки ударов. Резко обернувшись, я увидел, что вся моя свита словно находилась за какой-то невидимой человеческому глазу чертой, которую они никак не могли пересечь, чтобы оказаться рядом со мной. Будто бы между нами выросла прозрачная стена, которую невозможно было разбить. Они бились об эту стену, словно рыба об лед, и я, наконец, понял, что значила эта странная фраза, периодически крутившаяся в моей голове. Айзек и Эвард пытались физически пробить эту стену, но их попытки не приносили никакого результата. Морган воткнул в препятствие свой кинжал, который обжег ему руку и осыпался черным пеплом, как произошло с недавно атакующим меня вороном.
Я покачал головой. Не смогут пройти. Не помогут, как бы ни хотели. Они маги, но та магия, которая сегодня свалилась на нас, была мне чужда и незнакома моим ребятам. Они просто не знали, как с ней бороться и что ей можно противопоставить, впрочем, как и я.
— Думаю, времени прошло достаточно много, чтобы прийти в себя и здраво оценить размеры той проблемы, которая оказалась сейчас перед тобой, не так ли, Кеннет? А проблема состоит в следующем: никто на этот раз тебе не поможет, надеюсь, ты это уже понял?
Человек не сделал ни единого шага вперед, а я никак не мог вспомнить его, хотя он был мне знаком, это точно. Лорен закашлялся, чем отвлек мое внимание от говорившего, и у него изо рта потекла алая кровь.
— Лорен! — я сел рядом с ним на мокрую землю и, приподняв его голову, положил ее себе на колени, чтобы он элементарно не захлебнулся. Он открыл глаза и хотел что-то сказать, но его начало рвать какой-то дрянью. — Что с тобой? — я помог ему, стараясь не обращать внимание, на нашего гостя, который все так же стоял на границе полыхающего леса и не спешил приблизиться. Почему, кстати? Неужели он чего-то опасается? Хотя… на мне же не написано, что я пуст. Тем временем тело Лорена содрогнулось в длинной судороге, и почувствовал, как страх начал трансформироваться в практически неконтролируемую панику. С небес продолжал хлестать дождь, смывая все следы крови и той дряни, которая выливалась из Лорена, и превращая землю под нами в болото. — Я не для того терял годы своей жизни и столько времени блужданий по этому хреновому лесу, чтобы ты так быстро решил снова сдохнуть!
Ответа я не услышал, а в груди что-то сжалось. В руке закололо и я, одернув рукав, увидел Саламандру, которая обеспокоенно вертела своей небольшой головкой. Действуя больше интуитивно, чем рационально, я приложил руку к груди тяжело дышавшего Лорена. Как только теплый огонь моего фамильяра коснулся его тела, его перестало рвать. Судорога в последний раз пробежала по всему его телу, и он несколько расслабился, но все еще не приходил в себя.
— Какая ласкающая взгляд картина. Умирающий в муках Лорен Райс. Это приятный бонус к сегодняшнему увлекательному вечеру. — Человек, если это конечно был человек, рассмеялся, все еще оставаясь в тени огня.
— Так может, покажешься? — прошипел я, прогоняя страх, который снова уступил место гневу, как только я понял, что Лорен вроде бы уже не умирает. Бояться глупо, особенно, если ты ничего не сможешь сделать в сложившейся ситуации.
Человек снова рассмеялся, но сделал то, чего я никак ожидать не мог, вместо того, чтобы выйти, наконец, из слепой зоны он сделал шаг назад и скрылся за стеной огня.
— Надеюсь, ты там сдохнешь, — пожелал я ему счастливого пути, глядя, как с каждой секундой к Лорену возвращается жизнь. Надолго ли, я не знаю. Но это все же было небольшой победой. Жжение в руке прекратилось ровно в тот момент, когда Лорен открыл глаза. Саламандра опустила головку и снова приняла вид замысловатого шрама, а Первый дружинник сделал глубокий вдох и резко сел.
Глава 26
— Лорен? — я позвал своего дружинника, думая только о том, чтобы это был именно он, а не какое-нибудь внезапно восставшее умертвие. Он обернулся и попытался встать, но это у него не получилось. Упав обратно на землю, Лорен покачал головой, прикрыв глаза.
— Ты снова спас меня, Кеннет. Наверное, банальное спасибо будет в этом случае не слишком уместно.
