Я обернулся, чтобы увидеть, как Иельна обнимает Лорена и, захлебываясь слезами, старается привести того в чувства. Как Лорен вытянулся на земле и не подает признаков жизни, лучше уж блевал бы, честное слово, так, по крайней мере, я мог понять, что он еще жив. Как мои дружинники уже молча, не стараясь прорваться за периметр, смотрят на то, что происходит за преградившей им путь стеной. Я разжал руку и посмотрел на монету. Время словно остановилось, все происходившее воспринималось отдаленно, словно отодвинулось на задний план. Только я и действенный способ сбежать отсюда. Я щелчком подбросил монету, и отстраненно смотрел, как она очень медленно летит, переворачиваясь вверх. Вот она замерла в одной точке, а затем так же медленно полетела обратно ко мне на ладонь. Остался только я и самое главное решение в моей жизни. От того, что я выберу, будут зависеть мои дальнейшие отношения с моими людьми. Они бы этого хотели. Лорен, Айзек, Морган, Элойд, Эвард. Они сотни раз обсуждали этот момент, и готовились к нему. Они все умрут, если я сейчас активирую эту проклятую монету, но умрут с честью, и их имена станут в один ряд с другими Тенями, ушедшими, сохранив чувство собственного достоинства. Психи, что сказать. Я перевел взгляд на Айзека, который решительно кивнул и вскинул к небесам сжатый кулак в последнем приветствии.
Монета упала на раскрытую ладонь, и время возобновило свой привычный бег. Я резко сжал ее в руке, размахнулся и бросил подальше от себя в направлении защитного барьера под опешившие взгляды моих людей. Как бы то ни было, выбор сделан, и они все теперь не только мои подчиненные, но и друзья, которых у меня никогда не было. Я улыбнулся им и резко повернулся к Трейну, который почувствовав что-то неладное, сделал шаг вперед и перестал играться со своим кинжалом.
— А вот и наш немного опаздывающий гость, которого, собственно, мы все так долго ждали, занимаясь милыми непотребными глупостями на этой живописной полянке, — Саймон криво усмехнулся и вложил кинжал в ножны одним отточенным движением, даже не глядя, что именно он делает. Повернувшись ко мне спиной, совершенно не опасаясь удара в спину, он сделал несколько шагов к горящему лесу, из которого начал валить густой розоватый дым, который рассеивался даже раньше, чем приближался к нам, но в воздухе начало пахнуть чем-то приторно-сладким и неестественным, я бы даже сказал, не живым.
Вместе с очередным выбросом этого едкого дыма на поляну вышел человек в черном длинном плаще с капюшоном, полностью закрывающим его лицо.
— Я так понимаю, ты не добился успеха? — Трейн сделал несколько шагов и встал напротив него.
— Это мои проблемы, — хриплый знакомый голос пробрал не хуже, чем если бы рядом со мной сейчас ударила бы молния.
— Нет. Это мои проблемы. Ты здесь только благодаря мне. И только благодаря целям, которые у нас так кстати совпадают. Ты задержался и не выполнил то, что тебе было нужно, усложнив при этом и без того сложную задачку. Нужно быстро убираться отсюда, потому что очень скоро сюда прибудет полчище эльфов, которое, скорее всего, из-за ступора еще не очухались и не принялись выяснять, что же здесь происходит, и почему горит их драгоценный лес.
— Откуда ты знаешь?
— Одна птичка на хвосте принесла. Забирай этого герцога недоделанного и убирайся, а я зачищу тут все.
— Люмоус? — я, наконец, смог произнести это имя, постепенно отходя от шока. — Этого просто не может быть.
Человек в балахоне, который по определению не мог быть старикашкой Люмоусом, подошел ко мне. Я хотел сделать шаг назад от него, но не мог пошевелиться. Капюшона он так и не снимал, но я чувствовал и знал, что это он.
— Почему? — раздался хриплый приглушенный смех, а единственное, что я мог делать — это дышать и говорить, спасибо хоть на этом.
— Может быть, потому что я убил тебя?
— Некроманта довольно легко убить, Кеннет. В этом мы ничем не отличаемся от обычных людей. Но нас необычайно сложно уничтожить. Только глупый некромант, который не может сдружиться со своей силой, умудряется умереть сразу в первый раз и чтобы без вариантов. Как, например, твой дружок. Но ничего, Доргон уже ждет его. Дважды он от ворот ада не отвернет, можешь мне поверить.
— Я сказал, хватит болтать! — Выделяя каждое слово, со злостью, повышая голос, прервал Люмоуса Трейн. Я не видел, чем он занимался, все, что я мог делать — это стоять и тупо пялиться на голову, покрытую капюшоном. Мои собственные голова и глаза, да вообще все части тела не двигались, словно меня парализовало, а поле зрения концентрировалось на темной фигуре так внезапно ожившего мага. Раздался короткий вскрик Иельны, который сразу же затих. Нет, только бы это было не то, о чем я подумал. Я пытался воззвать к саламандре, но никакого отклика я не почувствовал. Амбициозный кретин, надо было попытать счастье сразу, а не играть в супергероя. Да какая разница, что с этим доргоновым лесом в итоге произойдет, лишь бы самим отсюда убраться, а теперь все, доигрался — драконы не придут.
— Ну что же ты так засуетился, Саймон? Сам же говорил, что спешить нам некуда, так пусть дедуля немного поболтает, мне же интересно, зачем я ему сдался? Не пошлое же желание тупо отомстить заставило его совершить такие усилия, чтобы погоняться за мной? Все-таки Люмоус с того света вернулся, полагаю, что в прямом смысле этого слова.
— Изгони его. Сам ты мне не нужен, как и эти людишки. Мне нужен только тот, кто обманул меня. Если ты мне поможешь, то твои друзья… хм… некоторые из них, не все, разумеется, останутся живы. Возможно, что и ты сам еще поживешь. — Люмоус резко прервал мои порывы переключить внимание Трейна с Райсов на свою скромную персону.
— Я тут причем? Я что похож на демонолога, чтобы кого-то откуда-то изгнать? — его брызжущая слюной весьма эмоциональная речь, мягко говоря, меня несколько озадачила.
— Кеннет, глупенький мальчишка. Ты очень амбициозен и нагл, и это хорошие качества для того, чтобы возглавить домен и кое-как им управлять. Но нет в тебе того стержня, что есть в нем. А он больше ничем не сможет тебе помочь. Освободи его, просто отпусти, поверь, он сам этого хочет.
— Ты умом случайно не тронулся? Кого я должен освободить? — я старался придать голосу больше пренебрежения, но в нем звучало, прежде всего, удивление, и больше никаких других эмоций.
— Ну, как скажешь, времени действительно мало, чтобы тебя здесь пытаться уговорить по-доброму. Но у нас его в дальнейшем будут достаточно много, чтобы пообщаться более плотно и плодотворно, — он поднял руку и сжал ее в кулак.
Я почувствовал, что снова могу двигаться, но та боль в груди, которая возникла при малейшем движении рукой или ногой, не давала даже более полно вздохнуть. Меня кто-то схватил за локоть и потащил в направление леса, а я мог только перебирать ногами, и каждый шаг отзывался острой болью в груди.
Боль прекратилась внезапно, как-то вдруг. Вот я не могу сделать шаг, чтобы все силы не прикладывать к тому, чтобы сдержать крик, и вдруг никакой боли нет, словно и не было никогда.
Я быстро выпрямился, отмечая, что в руке не было меча, выпал, когда я изображал статую самому себе на полянке. Огонь потух, а о том, что тут недавно бушевала огненная ненасытная стихия, напоминала только черная полоса, состоящая из обугленных деревьев.
— Что. Здесь. Происходит?! — Ох, как я же я рад тебя видеть, дорогая.
Глава 27
Никогда бы не подумал, что буду так рад видеть ту, кого хотел убить меньше часа назад.
Меня никто больше не держал, я обернулся на набирающий децибелы и переходящий в ультразвук голос и облегченно выдохнул. Дальмира на вытянутой руке держала за шею Люмоуса, который пытался освободиться от сильного захвата, хватаясь обеими руками за руку прекрасной, нежно любимой мною богини.
— Я спрашиваю, кто ты такой? — властный голос женщины внушал как минимум уважение и немного страха. Я по большой дуге обошел сладкую парочку, выясняющую отношения, ничуть не сомневаясь, кто из них круче, и бросился к Лорену и Иельне, которые лежали в непосредственной близости друг от друга и не подавали ни малейших признаков жизни.
