не моим загробным голосом шептали царенатцу приговор.
— Ты надеешься на мощь оружия, маг. Тебе не повезло, я лучше. Я и есть оружие.
С широко растопыренными пальцами он бросился на меня. Руки, словно клещи, в глазах непонимание: он ждал не такого. Ослабленный, отчаянный, обиженный мальчишка потащится за ним следом вопреки всему, что прикажет ему Бейка. Конечно же, ради того чтобы спасти своих сучек — и отыщет только смерть.
Каково носить славу того, кто своими руками сумел разорвать последнего ружеманта?
Виту узнать было не суждено. Мой кулак, словно выстрел из пушки, врезался в его стальной живот. «Ярость ружеманта» вынырнула из недр, минуя обязанность подчиниться наличию шкалы. Что-то бурчала Ириска, умоляя остановиться: предел возможностей, саморазрушение, черпаю мощь из собственных жизненных сил.
Взрыв. Серия ударов закончилась хлопком, метнувшим Скарлуччи в ближайшее дерево. Бронемаг шмякнулся о ствол векового дуба, сполз по нему, пытаясь прийти в себя. Нет уж, дружочек. Не в мою смену!
Щит чах под напором брошенного мной ружеклятья, позабыв обо всем, Скарлуччи вскакивает на ноги. Затрещало с корнем вырванное дерево, обращенное в дубину. В один взмах обрушилось на меня — не успел даже закрыться руками. И ничего не почувствовал, кроме бурлящей ярости.
— Diavola! Fusele diavola!
Он пятился, словно от прокаженного, глядя, как могучий дуб обратился ворохом щепок после встречи со мной. Страх, который он внушал врагам одним лишь видом, вдруг позарился на него самого. Потомок легионеров метнулся прочь, но разве мог он стать быстрее пули?
Я настиг его в прыжке, обрушив кулак на голову — несчастного вдавило в землю. Захрустели изломанные ноги, луженая глотка Скарлуччи издала отчаянный, болезненный крик.
— Figlar di puttana!
Вымокший с ног до головы от боли и неизбывного ужаса, он не озирался, пытаясь уползти прочь. «Хочешь, я поменяю ей руки и ноги местами?» Навис над поганцем, словно кара. Ладонь бронемага спешила стать танковым стволом, пробуравить мне лицо сто пятым калибром пусть и последнего, но магического снаряда.
Схватился за сталь ствола — Скарлуччи лишь в последний миг осознал, что я задумал. Отчаянно закричал. Где-то на задворках сознания бушевала слабая надежда: лишь бы этого не увидели девчонки.
Стальная рука захрустела, поддавшись моей хватке, не успев стать человеческой. Крик Вита обратился в вой жуткой боли, когда вырванная с корнем пушка упала к моим ногам.
Не все, шепчу самому себе. Не все, теперь ногу — и поменять местами.
Критический предел использования сил! Ириска выпорхнула передо мной, угрожающе качая пальцем. Плевать, я все равно сделаю, я…
Сознание покидало меня вместе с силами. Пытаясь устоять на ногах, я в последний миг заметил, как Вит отчаянно, словно вспомнив о ней только сейчас, схватил магическую печать. Образность вернулась, кажется, увидел как воочию: Скарлуччи в самую бездну утаскивают горбатый и рогатый черти…
Свет неприятно ударил по глазам.
Снились танки, башни, оторванные с корнем руки-пушки. В голове мутилось, как после попойки.
Во рту неприятный привкус, в животе недовольно урчало, но проигнорировал. Память неохотно делилась тем, что произошла, пряча подробности, наворачивая глупостей.
Голоса: звонкий, настойчивый и тихий, но властный. Спорили. Говорили, что мне еще рано, что не готов, не восстановился.
Открыл глаза в надежде узреть ангелов, явившихся по мою душу. С крыльями из них была разве что одна, да и та лишь в кошмарном облике. Сейчас предпочитала обычный человеческий. Как же ее зовут? Память не сразу, но подсказала, что Влада. У другой двойное имя. Одни хотели знать ее как Шарлинн, мне же милее была простая и незатейливая Бейка.
— Подъем, рядовой!
Чуть было в самом деле не вскочил, командующая смягчилась.
— Вольно, Потапов.
Девчонки говорили правду. Было в ее голосе нечто материнское, завораживающее. Почуял приятную заполненность, наконец его услышав.
— Я настаиваю на его покое. Инструкции предписывают… — Влада сверилась с бумагами. как с последним аргументом. На Бейку такое не работает.
— А я предписываю инструкциям катиться к чертям. Уймись, Влада: ты взгляни на него! Не человек — бык! Хоть сейчас на пашню!
Сейчас и на пашню мне хотелось меньше всего. Окинул стационарную палату взглядом. Когда-то здесь был кабинет, теперь же его переоборудовали под госпиталь.
За окном пели птицы, зеленела листва, беспощадно палило солнце. Влада говорила что-то еще — пропустил их спор мимо ушей. Разберутся и без меня, лучше посмотрю в окно.
Девчата. Худощавые, красивые тела. Налитые юностью и нежностью полные груди, томящиеся в тугом плене купальников. Перемазанные, грязные, они дурачились. Плескались водой из надувного бассейна. Строгая и собранная, как всегда, Белка призывала остальных к порядку, указывая на обрастающие кирпичом строительные леса. Задорные, словно подростки, уныло и грустно они обозвали её занудой.
Работы — непочатый край. Грузовики со стройматериалом, в воздухе витал кисловатый дух раствора. Невесть откуда взялась пузатая бочка на колесах. Вместо кваса красовалась иная надпись: «Ахес». Сам бы сейчас не отказался от глоточка.
Городские рабочие, усталые и злые, взирали на окружающую их женственность и юность с равнодушием. Будто познали дзен…
—…Ты слышишь меня, Потапов? — Бейка готова была схватить меня за ухо, словно непослушного юнца.
— Ты… вы… уже восстановились?
— За ту неделю, что ты провалялся в отключке? Слон бы пришел в сознание раньше. — Она обернулась к врачихе: — Влада, оставь нас ненадолго. Хочу поговорить с ним с глазу на глаз.
Вампир не спешила, командующая обреченно выдохнула.
— Я оставлю его в покое минут через двадцать. Поверь, уж как-нибудь не переломится!
Влада нехотя зашагала к выходу, недовольно стучали каблуки по паркету. Дверь захлопнулась, в глазах Бейки вспыхнул озорной огонек.
Я метался между желанием знать, что у нее на уме, и не знать этого никогда. Война была равна…
— Все девчонки в порядке?
— Смотря о ком спрашиваешь. — Уголки рта печально опустились.
Выдохнул, начал перечислять.
— Тройняшки, Ната… Айка, в конце концов. Сейрас?
— Про Белку спрашивать не станешь?
— Только что видел ее на улице. Здоровую и довольную жизнью.
Бейка кивнула.
Стальные перчатки — перчатки? — руки были при ней. Правая дальше (длиннее?) левой по самый локоть. Это что же, жертва за восстановление?
Командующая поймала мой взгляд, грустно улыбнулась.
— За все приходится платить, рядовой. Каждый раз, теряя тело, я не могу восстановить его целиком. Мне повезло, что началось с пальцев, а не с головы…
Кивнул. Да уж, повезло так повезло…
Бейка выдохнула.
— Те, кого ты перечислил, в порядке. А вот других… ночь недельной давности стоила нам пятнадцати человек.
— Хромия? — Про чародейку-предательницу вспомнил только сейчас. Захотелось извиниться перед командующей: не зря подозревала ее в двойной игре.
— Попала под трибунал, конечно же. Хитрая сучка! — Сквозь маску спокойствия проскочило женственное раздражение.
Никогда не видел Бейку не в себе.
— Прости. Я слишком долго сидела в сознании Айки. Оно начало сливаться с моим.
— Айка теперь смелей и уверенней?
— Если тебя в задницу подстрелят, ты еще не становишься железнозадым, рядовой, а скорее поспешишь избавиться от застрявшей пули. Так и с ней. Со мной же… пройдет, Потапов.
— Так что с чародейкой?
— Сначала должны были расстрелять после дачи показаний, но она сбежала. А может, ей помогли.
Бейка жаждала крови — нетрудно было понять. Девчонка из золотой молодежи чуть не разрушила дело всей ее жизни. Успокоить ее было нечем. Помолчали.
— Есть и хорошие новости.
— Да?
— Нам выделили дополнительное финансирование. Тебя наградили.
Ждал, что она спрячет руку в карман, сухо вытащит пластиковую коробочку вместе с очередной брошюрой и протянет мне. От глаз командующей это не укрылось, и она ухмыльнулась.
— Решили наградить тебя по месту жительства. В Москве. Да-да, не делай таких круглых глаз, на тебя выписали увольнительную. Есть за что: ты вырвал руку Виту Скарлуччи, парень.
— И все⁈
Схватка с человеком-машиной выветрилась из головы. Остались лишь образные воспоминания на самой грани: здравый смысл так маскировал то, что был не в состоянии принять и понять.
— Убить этого сукина сына не так просто. Ты видел сам, он в состоянии выдержать танковый выстрел в голову.
— Зачем ты отключила шагоходы? Если долго бить в стену — она даст трещины.
— Или ответит тебе не меньше. Он вернул бы их под свой контроль через мгновение после первого выстрела.
Я вспомнил: он пытался…
— Он так
