Подходите пока к моему коллеге, а я на минуту, — кивнул Окунев мне, и мы отошли в сторонку. — Владимир Иванович, ко мне обратились старые друзья. Они прослышали, что вы восстанавливаете винодельню…
— И что они хотели?
— Снова хотят закупать вино, — улыбнулся Никита Александрович.
— Так это же еще не скоро будет! — удивился я.
— Им все равно. Они хотят восстановить прежние договоренности.
— Тогда поднимите цену на семь процентов и тщательно все перепроверьте. Договора направьте Зурову, они должны быть зарегистрированы.
— Да, я вас понял. Все будет сделано. И еще одно, — Никита Александрович помедлил и осторожно спросил, — а что делать с Куракиным? Вы будете подавать заявление на него в императорскую службу правопорядка?
— Конечно! Он, мало того, что уволен, так еще проник на закрытую территорию и испортил бочку. Пусть отвечает по всей строгости закона.
— Принято, — довольно кивнул он. — Тогда мы возвращаемся к нашим непосредственным обязанностям. Спасибо вам!
— Погодите, Никита Александрович, я думал, вы спросите про оплату вашего труда.
— А можно?
— Конечно! Но уже не нужно, — рассмеялся я. — Уже распорядился выдавать вам ту же сумму, что вы получали ранее. Как поднимем производство, увеличу.
— Вот вам спасибо, Владимир Иванович, я даже и не надеялся!
— Надеюсь на плодотворное сотрудничество, — я выдал самое банальное, что мог придумать.
Но Окунев был счастлив слышать и такое.
— А как Дина Никитична поживает? — вдруг спросил я. — Давно ее что-то не видно.
— Как я понял, она взяла выходные, чтобы провести время с семьей, — скис управляющий.
— Кстати, — вдруг вспомнил я, — вы же знаете, что она лично подменяла документы?
Никита Александрович еще сильнее погрустнел и шумно выдохнул.
— Ваше высочество, — начал он, — я сам узнал это недавно от Сергея Давыдовича. Она ради меня старалась. Лечение от моей болезни шибко дорогое. Но сейчас, я готов принять от вас любое наказание. Но пожалуйста, не держите на нее зла!
Я и не держал, но, как говорится, осадок остался.
— Думаю, ей лучше всего сейчас побыть с семьей, вы правы. Сумма, которую она скрыла, не такая большая, но общий вред, все же существенен. Она будет числиться среди сотрудников, но я буду удерживать из ее зарплаты двадцать пять процентов, пока ее долг не закроется.
— Может, тридцать процентов?
— Почему вы это предлагаете? — удивился я.
— Да больно дерзкая она у меня. Я бы и больше предложил, да внук же!
— Понимаю. Пусть будет тридцать процентов. Быстрее вернется. Но передайте ей, что подобного я больше не потерплю.
Никита Александрович нахмурил брови, но в глазах мелькнула радость.
Попрощавшись с ними, я поднялся на пригорок и с хозяйским видом осмотрел винодельню.
Рабочие копошились, заканчивая укладку дороги и ремонт стен. Новые сотрудники слушали указания Сергея, а грузчики закатывали новую бочку в подвал.
Одно меня только сильно смущало. За последние два дня я ни разу не видел Субботина. Почему-то внутри меня зрело странное беспокойство за друга. Никогда не было такого, чтобы он так пропадал.
— И куда же ты делся, Лерчик?
Еще пару часов я бегал между замком и винодельней, пытаясь найти Лерчика.
Мистика какая-то! Он как сквозь землю провалился!
Если так задуматься, то он не попадался мне на глаза уже пару дней. А то и больше. С этим ремонтом я не только про него забыл, но и скоро имя свое не вспомню!
Только Сергей, вырванный из очередного обсуждения строительных работ, задумчиво мне поведал, что видел Субботина вчера вечером на винодельне, да и то, мельком. Остальные же пожимали плечами.
На всякий случай мы все же проверили склады и подсобные помещения, а также прочесали часть виноградника. Мало ли где наш Лерчик мог отключиться после очередного графина?
Но и нас ожидало разочарование. Его нигде не было.
Я снова поспешил в замок, искренне надеясь, что кто-то из домашних его заметил. Но они лишь развели руками. Даже Катюшенька озадаченно повела могучим плечом, не зная, что мне ответить.
С каждой минутой тревога росла, а день стремительно подходил к концу.
Может быть, он дрыхнет в своей комнате беспробудным сном с какой-нибудь девицей? А мы тут его ищем?
Я решительно направился в его спальню. Странно, но я еще ни разу у него не был.
Открыв дверь, я с удивлением посмотрел на идеальный порядок: кровать аккуратно заправлена, вещи разложены, на полу ни пылинки. Разве что из открытого окна налетело несколько листочков.
Никогда бы не подумал, что Лерчик такой чистюля.
Впрочем, в спальне никого не было, ни Лерчика, ни девиц. Я даже ванную проверил!
А вот недопитое вино на низком столике напугало меня сильнее всего. Что могло его заставить сорваться с места и оставить почти полный бокал?
Нет, с ним точно что-то случилось!
Мне пришло в голову, что самое логичное объяснение этому — получение некого послания. Прочитав которое он рванул в неизвестном направлении, никому ничего не сказав.
А кто у нас занимается почтой?
Илья Сергеевич!
Стремглав долетев до его каморки, я громко постучал.
Через долгие три минуты раздались шаркающие шаги, и дверь с натужным скрипом отворилась.
— Ваше Высочество? — прокашлял дворецкий.
Он выглядел очень забавно в ночном колпаке, теплом халате и пушистых тапочках.
— Илья Сергеевич, — переводя дух, начал я. — Вы не передавали Валерию Субботину сегодня почту? Или, может быть, видели его? Потеряли его со вчерашнего дня.
— Да, передавал один конверт с его именем. Без адреса отправителя. Видел ли я его? Дайте-ка подумать, — он надолго замолчал, а потом задумчиво продолжил. — Когда я выходил проверить ворота, кажется, я что-то заметил. Возможно, это и был Валерий Игнатьевич.
— А где именно? Что он делал?
— Кажется, вылезал из окна своей спальни. Было это совсем поздно. Я могу ошибаться. Темно уже было, — говорил он с длинными паузами. — Но я считаю, что совершить такой поступок, вполне в его стиле.
— Около полуночи? — торопливо уточнил я.
— Нет, что вы, часов в десять вечера!
— Это все? Что-то еще припомнить можете?
— Это все, ваше высочество. Там еще куст белых роз сломан. Пришлось полдня приводить в порядок цветы. Хорошо, что Софья Владимировна этого не видела! Она бы так расстроилась…
