Рука, зажатая в пасти мертвого зверя, начала саднить. Из темноты полуразвалившегося сарая раздались яростное рычание и звуки нешуточной драки. Изе требовалась помощь. Превозмогая боль в прокушенной конечности, упираюсь ногой в верхнюю челюсть, а нижнюю тяну на себя. Хрен там. Предплечье зажало, словно в капкане, голыми руками мне их не разжать, а расклинить нечем. Разве что…
Обглоданный мосол словно рукоять ножа торчал прямо у меня перед глазами. Ухватившись, я с хрустом и скрежетом его провернул и выдернул. Из раны потоком хлынула кровь, заливая штаны и почти новый овечий полушубок. Кусочки серого вещества еще остались на кончике. Похоже, обломок пробил горло и достал до мозга, мгновенно убив пса. В другой раз меня непременно бы стошнило от увиденного, но сейчас я лишь перехватил поудобнее орудие убийства и снова вонзил его в череп собаки, на этот раз между зубов. Работая этим импровизированным рычагом, мне удалось осторожно освободить руку. Беглый осмотр показал, что раны были несерьезные. Крови не много, клыки хоть и прокололи рукав полушубка и до мяса содрали кожу в двух местах, но в общем и целом я легко отделался.
Громкий лай из сарая уже сменился на скулеж и жалобное повизгивание. Я поспешил к Изе, но там уже все было кончено. Оба пса валялись на полу, разодранные в клочья. На их боках зияли рваные дыры от вырванных кусков мяса и длинные следы от когтей. Над поверженными противниками стоял дряк, излучая азарт боя и радость победы. Я поспешил отгородиться от его эмоций, должен же хоть у кого-то остаться разум.
Только сейчас до меня дошел этот запах. В логове, а по-иному это место было не назвать, стоял непереносимый запах псины. На полу валялись обрывки шкур и обглоданные кости, часть из которых определенно принадлежала человеку. Да, милые собачки, ничего не скажешь. На шум драки и лай собак проснулись и остальные обитатели портового района. Стоило убираться отсюда поскорее, не хватало еще, чтобы меня и здесь заприметили.
– Изя, фу, брось. Давай домой. Хватит, нагулялись.
Дряк радостно рванул на выход. Естественно, дома его ждала миска каши, которую этот проглот мог поглощать в любых количествах.
Буквально спустя полчаса петляний по городу нам удалось добраться до дома никем не замеченными и никуда больше не вляпавшись. Дед, недовольный моим долгим отсутствием, начал было ворчать и отчитывать за опоздание, но затем увидел кровь на штанах и полушубке.
Пересказ всего вечера не занял много времени. Дед лишь под конец уточнил:
– Как, ты сказал, звали того мальчишку?
– Что-то вроде Виктор. Не помню, но точно на В.
Мои мысли еще слегка путались, руку жгло словно огнем. Дед был занят своими размышлениями, и лишь Изя честно старался мне помочь. Дряк крутился вокруг, стараясь лизнуть прокушенную руку, пока я возился с аптечкой. Наконец, мне это надоело, и я попытался отогнать его, но не тут-то было Изя увернулся и вцепился зубами прямо в рану. Кровь хлынула с новой силой.
– Ай, больно же, засранец. Да знаю я, что ты хочешь полечить, но у двуногих есть средство понадежнее твоих слюней.
Неожиданно дед встал на сторону дряка:
– Живица от заразы не лечит, так что не ерепенься, один раз он тебя от яда уже спас, – и отвесив мне подзатыльник продолжил. – Вспоминай давай имя, случайно не баронесса Вигор?
– Во, точно Вигор. Жжение и боль в руке понемногу отпускали, похоже, и вправду целебные у Изи сопли. – Усатый так и орал бароне…
– Это плохо. – Дед был настроен серьезно.
– Дедуль, да я тебе клянусь, я и пальцем не трогал этого пацаненка. Он сам с лошади свалился. Может, не стоило от стражников убегать, ты же говорил, что судьи у вас неподкупные.
– Дурень, я-то тебе верю и судья скорее всего поверил бы, да только не дожил бы ты до суда. Баронесса эта стерва та еще, и в сыночке своем души не чает, думаешь, будет она твои объяснения выслушивать. Да и не станет аристократка с простым горожанином судиться. Проще тебя подкараулить в тихом месте, оглушить и притащить тепленького в подвал ее замка. А то и вовсе прирезать и карманы вывернуть, поди потом докажи, что это не случайное ограбление.
От таких перспектив мне как-то сразу поплохело.
– Чего ж теперь делать-то?
– Бежать тебе из города надо, внучек. И чем скорее, тем лучше.
– Бежать? Куда?
– Вариантов-то на самом деле немного. Например, отсидеться пару лет в какой-нибудь пещерке в гоблинских горах. Хотя и потом все равно в город тебе обратной дороги не будет. Можно в соседние королевства податься. Правда, ты и тут-то больно приметен, а там и вовсе как прыщ на заднице выделяться будешь. Или пойти на королевскую службу, там тебя точно ни одна сволочь не достанет. Всеми делами касательно присягнувших служить королю занимаются королевские дознаватели, а с ними шутки плохи.
– Погоди, но ведь ты говорил, что на службу берут лишь женатых и с детьми.
– Это да, так ведь я не в армию тебе предлагаю идти, а в военную академию. Учиться нелегкому труду искателя. Тамошние курсанты приравнены в правах к солдатам, так что ты будешь под защитой короля, первые пять лет как минимум. Если, конечно, поступишь. Правда, я думал, у меня есть еще сезон-другой, чтобы поднатаскать тебя, но, видно, боги решили иначе. Да не стой ты столбом, вещи собирай давай, а я пока еды в дорогу поищу.
Вещи. Вещи. Бегая по всему дому и собирая оружие, броню, чашки, ложки и носки, я вдруг осознал, что могу и не вернуться обратно. Так уже было в моей предыдущей жизни. Те же сборы в институт, тот же мандраж. Тогда за мной никто не гнался, но все же покидать родной дом и город было страшновато. А потом оглянуться не успел: учеба, работа, съемная квартира, девушка, и причин возвращаться становилось все меньше и меньше. Отец был горд, что сын наконец оторвался от маминой юбки и начал самостоятельную жизнь. Мать, конечно, переживала, но и она понимала, что в родном Мухосранске перспективы были только у рюмочных.
– Дед, а как же ты?
– А что я? За меня можешь не беспокоиться. В крайнем случае отсижусь у Элькарина. Но сейчас важно другое. Андрей, запомни, Нижний Новгород, конечно, не столица королевства, но влиятельных и сильных людей и там хватает. Прошу, постарайся никого из них не задирать и не раздражать. Однако и спуску никому не давай – держи себя с достоинством и меня не позорь. Приеду, проверю, – для наглядности дед пригрозил своей тростью.
– Все собрал?
Я обвел взглядом домик, который за полгода стал практически родным. Рюкзак у порога, доверху заполненный всеми вещами, что я успел нажить в этом новом мире. Странного зверя – чьи мысли и желания я понимал лучше, чем большинство девушек, с которыми встречался. И пожилого человека, который, встретив чужеземца, дал ему кров и пищу, принял в семью и назвал внуком, научил выживать в этом удивительном и опасном мире.
– Вижу, что да. Ладно, теперь слушай очень внимательно. На тракт выйдешь через южные ворота, там даже ночью не закрывают. Два дня назад в Нижний отправился небольшой караван, если поторопишься, то вскоре его нагонишь. С ним и дойдешь до столицы княжества, в одиночку одолеть такой путь для тебя будет пока тяжеловато. Сейчас постарайся отойти от города так далеко, как сможешь. В ближайшие деревни и таверны не заходи, запомнят вас там. Я бы предложил избавиться на время от дряка, но похоже, вы уже неразлучны. Значит, как устроишься, пришли весточку через мэтра Элькарина, так я буду за тебя спокоен. Ну все, иди уже, не хватало еще стражи дождаться.
Уже в дверях я обернулся и крепко обнял старика.
– Благодарю, дедуль, за все. Я вернусь, я обязательно вернусь.
– А куда ты денешься, конечно, вернешься, а теперь беги. – Дед смахнул набежавшую слезу и весело улыбнулся: – Да помогут тебе боги.
Из города я сбежал незамеченным. Сделав небольшой крюк по окольным дорогам, мы вышли на большой тракт. Из-за туч выглянула Лауна, старшая из лун, осветив засверкавшее серебром поле. Позади чернела громада города, в одночасье ставшего для меня небезопасным местом, а впереди ждали три с лишним сотни километров пути в неизвестность.
– Дааа, брат мой чешуйчаторылый, вот уж не думал, не гадал, что придется вышку в ином мире получать. Я тебе не рассказывал, но дома мне пару лет оставалось до диплома. Я стал бы инженером по строительству высотных и большепролетных зданий и сооружений. Пошли, расскажу все подробно по дороге.
Дряк внимательно вслушивался в болтовню, уставившись на меня. Он бы и уши оттопырил, если бы они у него были. В сгустившейся темноте лишь мой голос да хруст наледи на дороге нарушали безмятежный покой ночи.
Несмотря на предупреждение деда, далеко уйти я не смог. Сначала захотелось жрать, и на нервах я схарчил почти все запасы хлеба и мяса. Хоть его и так полагалось съесть в ближайшие три дня, но я умудрился умять все за один присест. После такого жора навалилась сонливость, да и дневная усталость давала о себе знать, пришлось искать приют на остаток ночи.
