Разрыв гранаты оглушил меня, показалось, что звуковая волна ударила не по ушам, а непосредственно по мозгу. Шальная пуля шарахнула в плечо так, что оно отнялось, и я поспешно глянул туда, опасаясь, что от шока не чувствую боли, что там красуется окровавленная рана.
Но нет, бронезащита выдержала, только сорванный клок ткани и вмятина.
Повторный взрыв оказался еще громче, купол качнулся, из стены вывалился кусок и ударил Пиру по шлему. Девушка упала без звука, но ее место тут же заняла оскаленная Лиргана, припала к автомату.
Сколько это продолжалось, я не мог сказать, мне чудилось, что не один час. Аборигены перли и перли на нас, мы стреляли и стреляли, браслет на запястье позвякивал, давая понять, что я иногда попадаю.
А потом все кончилось, стало тихо, и я обнаружил, что солнце, в момент начала боя стоявшее в зените, не так сильно и сдвинулось.
— Все? — прохрипел кто-то.
— Похоже… — отозвалась Лиргана, а лежавшая на земле Пира зашевелилась: оглушило, не убило, и то хорошо. — Поняли, что слишком многих теряют, и отступили. Попробуют через подземелья наверняка… Но и там мы встретим этих дерьмососов.
Вряд ли у тех бриан, что атакуют нас, есть план поселка, ну а мы за эти дни там более-менее освоились. Тех, кто попытается зайти снизу, встретит засада во главе с Равудой, ну и растяжки, поставленные в самых нужных местах.
— Отдыхаем! — велела центурион. — Если доживем до ночи, попробуем вырваться.
Это верно, если будем сидеть в глухой обороне, то все погибнем с гарантией. Постараемся уйти — кто-нибудь да уцелеет, и до воды доберется, и еду отыщет, а может и до линкора дойдет… почему бы не я?
Ага, размечтался.
Я привстал с колен и уселся наземь спиной к стенке, махнул Максу — невредим, земляк, и это хорошо.
— Слушай меня, — прошептал Янельм мне в самое ухо, и я невольно вздрогнул: не заметил, как он подобрался.
— Что? — недружелюбно спросил я.
Ушастый юри-юри всегда держался сам по себе, ни с кем особенно не общался, коллекционировал свои послухи — и вдруг его потянуло на разговор.
— Такая засада, я виноват перед тобой, — Янельм заломил руки так, как никогда не сделает это существо с одним локтем, и серая его физиономия исказилась — от стыда? — Равуда возненавидел тебя из-за меня.
Я недоуменно заморгал.
Юри-юри некоторое время глядел в сторону, а потом заговорил так же тихо:
— Как мило… Я слышу то, что вы не можете, иногда разговоры, которые не для меня… И вскоре после того, как ты появился, я узнал о том, что твоя дочь смертельно больна… Случайно, поверь! Лиргана с Йухиро болтали, ну а я оказался неподалеку…
— И что? — я по-прежнему ничего не понимал: ну подслушал, и что?
Может быть, у Янельма от голода, жажды и усталости едет крыша, и нужно его вязать? Хотя нет, выглядит он спокойным, разве что лицо подергивается в десятке мест сразу — но может у юри-юри такое бывает?
— И я рассказал об этом Равуде.
Я нахмурился, обнаружил, что автоматически вытащил из кармана игрушечного пингвина — с ним я не расставался теперь, всегда таскал с собой, ведь если умирать, так хоть с ним рядом.
— А у него, он… Такая засада — у него умерла дочь, совсем маленькая, от болезни. Жена после этого покончила с собой, и он… отказался от гражданства, пошел в наемники.
— Это ты тоже подслушал? — гнев клюнул меня в грудь огненным клювом.
Мог бы и не спрашивать, и так все ясно.
Но понятно теперь, о чем бормотал Равуда, пытаясь меня прикончить — «все должны умереть, раз ее нет в живых» и прочее в том же духе, и в чем причина его ненависти! Он своего ребенка спасти не смог, а у меня в похожей ситуации остались шансы!
— Ну ты сука, — сказал я, и врезал Янельму по физиономии.
Удар вышел скользящим, да и сил у меня осталось мало, так что я скорее мазнул его по щеке. Юри-юри перехватил мою руку, но бить в ответ не стал, лишь уставился мне в лицо умоляющими глазами.
— Эй, что там у вас? Егор?! — подала голос Лиргана.
— Все нормально! — ответил Янельм, не отводя взгляда, и понизил голос. — Мило как. Я же признался, всю правду сказал… а ты меня по морде?
— Но зачем, твою мать? Зачем ты все ему разболтал?
Юри-юри выпустил мою руку, развел собственными и понурил голову.
— Кто же мог знать, что этот кайтерит такой сумасшедший, что опасен для своих? Теперь я решил, что ты должен знать, все равно мы все тут останемся, скорее всего…
И в этом он был прав.
Гнев мой рассеялся так же быстро, как и возник — ну что, теперь я знаю хотя бы немного о причине того, что в красивой башке Равуды завелись агрессивные не тараканы даже, а тарантулы.
— Ладно… — и поколебавшись, я добавил. — Спасибо, что сказал.
Янельм устало кивнул и отвернулся, а я уставился на собственный браслет, над которым теперь светилась пятерка — ну вот, я получил очередной класс, нагреб больше десяти тысяч опыта, и ничуть этому не обрадовался. Можно потратить минут тридцать, прокачать разные навыки, заказать новой экипировки, ремнабор продвинутого уровня, куда входит дрель, набор сверл к ней, полезные измерительные приборы и микроскоп.
Жаль только, что я всем этим никогда не воспользуюсь.
* * *
До заката досидеть нам бриан не позволили, в новую атаку не полезли, вместо этого они подтащили минометы с пулеметами и начали бешеный обстрел. Лиргана тут же скомандовала «вниз!», мы потянулись к уводящему в недра проходу, и я с тоской подумал, что солнечный свет вижу в последний раз.
Окунулся во мрак, грохот разрывов утих, превратился в рассерженное далекое ворчание.
— Что там? — спросил встретивший нас внизу Равуда. — Стреляют?
— Да, — ответила центурион. — Надо разведать тот проход, что на северо-восток. Уходит дальше остальных, может быть, там удастся выбраться на поверхность… Отправляйся немедленно. Кого с собой возьмешь?
— Фула, Молчуна и… Егора.
Меня словно током шарахнуло — неужели Лиргана отдаст меня, она же понимает?
— Идите, — она глянула на меня мельком, и в темноте, пронизанной лучами фонарей, я не понял, что написано у нее на лице. — Прочим отдыхать. Янельм — слушай, что сверху.
Ну все, вот и закончилась жизнь Егора Андреева — можно, конечно, быстренько найти прибор трибуна Геррата, и рассказать в него все, чтобы Равуде это не сошло с рук, но мне это не поможет.
— Разрешите обра… — начал я, но Лиргана оборвала меня:
— Быстро! Времени нет!
И я заковылял следом за Равудой, а двое его приятелей очутились у меня за спиной. Как только зал остался позади, на плечо мне легла тяжелая ручища вилидаро, прихватила ремень автомата.
— Снимай. Типа медленно.
Я ударил прикладом назад, попал в мягкое, наверное в живот, но броня смягчила удар. Фул изумленно хрюкнул, и мне прилетело по затылку с такой силой, что голова под шлемом буквально зазвенела.
Автомат рванули у меня из руки, я попытался за него схватиться, но только царапнул ногтями по стволу.
— Ммать… — я потянулся за ножом, но Равуда уже схватил меня за запястье, а кто-то еще, похоже, что Молчун, зажал рот — ладонь его воняла так гадостно, что меня едва не стошнило.
— Я выпущу тебе кишки, — прошипел кайтерит. — Но не здесь, а чуть дальше. Покричишь, но никто не услышит, кроме нашего друга Ушастика, а он никому не скажет. Мне ли не знать… Тащите его!
Он выкрутил мне сустав, и я выронил нож, от резкой боли задохнулся, меня шатнуло. Молчун подхватил меня под одну руку, Фул под другую, и ноги мои оторвались от пола.
В свете фонариков мелькали ровные стены, уходящие вверх лестницы, пол в трещинах, груды хлама в углах, я не понимал, куда меня тащат. Запах гнили и плесени назойливо лез в ноздри, но я был ему даже рад, он позволял не замечать исходящей от Молчуна вони.
В узком месте тащившим меня пришлось развернуться, пойти боком, и игва оказался впереди. Ставший замыкающим Фул неожиданно издал странный рычащий звук и выпустил меня.
