нас по воинскому званию.
— Тогда вези в то место, где докладывают командирам, — сказал Валера, направившись к автомобилю. — Пошли, Серый.
— Неа. Фамилии у вас какие? — выскочил перед нами водитель.
— А тебе зачем? — переспросил я.
— Понятно всё с вами. Челядь, значит! Бывайте, братки! — крикнул он нам и рванул дальше по лётному полю.
Вот это номер!
— Здесь, похоже, полное отсутствие порядка, — сказал Валера и указал мне на здание с большим «аквариумом» вместо верхнего этажа. — Пошли на КДП.
Командно-диспетчерский пункт находился недалеко от стоянки МиГ-21. Оказалось, что здесь были помещения и для подготовки летного состава, и для хранения высотного снаряжения. Здесь же коротали время наши товарищи в просторной лётной комнате.
— Вы чего так долго? — спросил Марк, который охлаждался, стоя напротив кондиционера.
— Работали, Марик. По прямому предназначению, в отличие от тебя, — заметил я, намекая на гулянки Барсова.
Сразу уши навострил Буянов, который повернулся к Марку, в ожидании очередных «половых» историй.
— Опять? Барсов, я тебя точно стерилизую, если ещё раз про приключения твоего «конца» услышу! — пригрозил комэска.
— Товарищ подполковник, всё закончил уже. Только служба на уме! — отрапортовал Марк, а сам спрятал за спиной сложенную фигу.
Лётная комната оказалась весьма уютной. Два больших дивана, десяток прочных столов со стульями и целый ряд индивидуальных шкафчиков под документы, и письменные принадлежности у стены. Здесь и телевизор, и зарубежный магнитофон, и холодильник, и самовар. Кондиционер импортный с надписью «Хитачи». Возможно, подарок от местной власти.
— А это точно наше помещение? — спросил я, указывая на множество фотографий на шкафу.
На них запечатлены афганцы, если судить по лётным комбинезонам и форме. Вот фотография, где они рядом с Л-29. С ними в обнимку наши советские лётчики. А вот несколько человек в парадной форме на плацу. Ещё одна фотография, где с ними рядом наш главком Павел Кутахов. В общем, это точно не наша комната.
— Афганцы отдали нам для временного размещения, пока мы свои классы не подготовим, — сказал Буянов, встав из-за стола. — Сейчас Томин придёт и всё расскажет. Он поехал осматривать аэродром.
— Ха, его хоть возят. Нас сейчас с Серым продинамили в этом вопросе, — усмехнулся Валера и рассказал о нашей встрече с «борзым» водителем.
— Здесь именно так. Народу нагнали в самом начале, а единого управления не было, — сказал Гаврилович. — Теперь нам расхлёбывать.
Комэска рассказал о некоторых характерных случаях в Шинданде. Пару раз здесь был самострел солдат, окончившийся летально для обоих. Были случаи чрезмерного пьянства, за что военнослужащие были преданы суду. Ну и главным бичом всего этого стало отсутствие должного тылового обеспечения.
— Какой «умник» придумал, что всем обеспечением должны рулить оперативные группы управления тылом?! — негодовал комэска. — Короче, с топливом у нас теперь тут проблема.
— Это как, Иван Гаврилыч? — спросил я, но сзади скрипнула дверь, и в комнату вошёл Томин в сопровождении Гусько и ещё одного офицера, известного мне очень давно.
Товарищ Поляков, бывший особист Белогорского училища, которого я уже видел в Бокайды. Насколько я тогда смог уяснить, он был назначен начальником особого отдела нашей дивизии. Звание подполковника получил. Теперь снова меня с ним свела служебная необходимость.
— Савельевич, вы в таких условиях расслабитесь! — покачал головой командир полка, указывая на интерьер нашего класса для подготовки. — Всем сесть и слушать внимательно.
Пока каждый занимал своё место, начальники быстро между собой пошушукались и командир занял место за центральным столом рядом с Поляковым.
— Итак, ребя, мы в жопе! — громко сказал Томин.
Начало было многообещающим. Характерным, если учитывать услышанное от Буянова и увиденное на стоянке.
— Это я в общих чертах обрисовал. Теперь, если быть более точным, мы в самой жопе! — продолжил командир полка сравнивать положение дел с «пятой точкой». — Условия проживания оставляют желать лучшего. Тыловое обеспечение налажено отвратительно. И главное — вокруг противник и он ведёт себя агрессивно.
— Товарищ командир, при заходе на посадку ничего такого не было замечено, — поспешил выступить Паша, подорвавшись с места.
— Мендель, сейчас получишь пендель за то, что плохо смотрел, — стукнул по столу Томин. — В районе второго и третьего разворота я был обстрелян из пулемёта ДШК. Пока ты коряво заходил на посадку, братья-вертолётчики успели подавить эту точку. Дымок не увидел, когда разворот выполнял?
— Никак нет, — ответил Паша и сел на место.
— По итогу, ребя, западное направление, которое считалось более спокойным, теперь таковым не является, правильно? — обратился Томин к Полякову, на что Михаил Вячеславович кивнул. — Задача стоит оказывать поддержку действиям 4 гвардейской дивизии, штаб которой дислоцируется в Шинданде, то есть рядом с этим прекрасным городом. Самолёты перегнали, техники занимаются подготовкой, проблемы с жильём нам обещали решить, но не быстро.
В классе воцарилась тишина, поскольку командир замолчал и ждал чего-то от нас. Возможно, кто-то должен был задать вопрос или сказать, что готов к выполнению задачи. По первым словам Томина, ситуация была критической. Теперь же вроде и ничего. Жить можно.
— Товарищ командир, разрешите вопрос! — встал со своего места Валера. — А в чём, собственно говоря, жопа?
Спросил бы кто-нибудь другой, был бы нещадно выдран командиром. Но Гаврюк не зря заслужил своё положение и имел определённое право голоса.
— Погодите, Валерий Петрович. А теперь в чём собственно и проявляется эта самая «мягкая и гладкая»…
И тут понеслось! Топлива почти нет. Тыл на замечания в питании не реагирует. «Трубачи», они же трубопроводные войска, наладить пока не могут водную систему. И вишенкой на этом торте проблем является отсутствие должного запаса авиационных средств поражения.
— Да как так?! — воскликнул Паша, но тут же поймал грозный взгляд на себе от командира.
— Мендель, эмоции жене будешь показывать, когда домой приедешь! — громко сказал командир. — И вообще, я ещё не закончил!
Видно, что Томин устал и скопившийся ком проблем сильно мешает работе. И на него давит.
— Позволите высказаться, Валерий Алексеевич? — спросил Поляков и получил разрешение от командира полка. — Меня зовут Михаил Вячеславович. Прошу именно так ко мне и обращаться. Звания оставим в наших удостоверениях. Есть среди вас те, кто себя плохо чувствует?
Странный вопрос от особиста. Не во врача же переквалифицировался Поляков!
— Понимаю, что вопрос вам непонятен. Объясню по-другому. На западном направлении, а именно — в составе мотострелковых подразделений 4-й дивизии четверть личного состава небоеспособны. Причина этому — гепатит, брюшной тиф, дизентерия и другие болезни, — сказал Поляков, и вот эта новость встревожила всех сидящих.
Особист поведал, что выведены из строя командир дивизии, два командира полка и многие офицеры штаба. И вот это уже реальная задница! Как высшее командование собралось брать Кокари-Шаршари? После таких новостей невольно начинаешь думать, что не так уж и плохо было в Баграмских модулях в нарды играть.
Через несколько минут Томин закончил с нами разговор и дал указание
