Она как всегда безупречно выполнила работу: умелая обольстительница, утомив ласками и постельными утехами главаря пиратов, подарила ему смерть. Маленький укол заколкой для волос – и могучий двухметровый здоровяк, неудержимый на поле боя, заснул навеки, а она незаметно пробралась в тайник и выкрала записи. Потом была погоня, поиски, но это уже стало рутиной, к которой она давно привыкла…
А теперь – внезапная боль в животе. Что это? На подгибающихся ногах она потащилась к врачу, держась за стены, и почти потеряла сознание в лазарете. Там ее осмотрели, обследовали, сделали анализы и сообщили: она беременна. Пожалуй, если бы сказали, что ее назначили императрицей или ей предстоит убить бога-дракона, Танаша удивилась бы меньше. Еще в Школе убийц, после ежедневных приемов всех этих эликсиров, изменявших тело, ей сказали, что у нее никогда не будет детей, и она с этим смирилась, свыклась с этой мыслью, лишь иногда украдкой бросая взгляды на детвору да изредка по ночам плача в подушку. А тут ей сообщают, что у нее будет дитя, что ее тело, способное лишь отнимать жизнь, смогло создать новую… Старенький седой лекарь сказал, что нужно прервать этот процесс. Так и сказал: «процесс», как будто его родила не мать, а перегонная установка или алхимическая сфера, и тут же отправил ее в операционную.
Она так и не дошла туда, сбежав по дороге. Наконец в ее жизни появился хоть какой-то смысл, и она не могла позволить его отобрать никому: ни своим братьям и сестрам по оружию, ни императору. Ее искали лучшие сыщики империи, а она скрывалась, используя всю свою хитрость и полученные за годы службы умения. Ребенок ей совсем не мешал: животик был небольшим, почти не видимым под одеждой, и ей иногда казалось, что там никого нет и это все обман. Но она прислушивалась к себе и слышала: «тук-тук-тук»… И эти слабые звуки маленького сердца, стучавшего под ее собственным, придавали ей сил и дарили надежду.
Ребенок родился раньше срока, словно торопился поскорее увидеть свет, которого его так хотели лишить злые люди. В маленькой захолустной деревушке старуха подала ей в руки крошечное дитя со сморщенной мордашкой, все еще помнившее тепло ее тела. Саюри. На языке ее народа это означало Серебристый Снег, в память о деревушке, где родилась дочка, и о снеге, что падал в ночь ее рождения.
Дальше они странствовали вдвоем. Поиски продолжались: империя хотела вернуть либо уничтожить обретший свою волю клинок, нарушивший приказы. А Танаше пришлось заняться новым ремеслом: Саюри была больна. Эликсиры, искалечившие тело ее матери, не дали ей развиться как следует. Малышка часто болела, а на врачей были нужны деньги. Большие деньги. Сбережений уже не осталось, и Танаша использовала старые навыки, отточенные за годы службы империи; но только забирать жизни она больше не хотела, поэтому стала отнимать кошельки. Горсть драгоценностей для богача – это капля в море, а десяток золотых или нитка жемчуга могли позволить им с Саюри прожить, не зная нужды, целый месяц.
И она воровала в домах богачей. Опыт и знания позволяли ей проникать в особняки, дворцы и дома знати. Но ее малышка все чаще болела, все реже у нее были силы просто даже встать или погулять с мамой по улицам города. Ее уже не радовали ни куклы, ни платья, улыбка почти не появлялась на бледных губах. Ей нравилось лишь перебирать опухшими пальчиками драгоценности, которые приносила мама с ночных прогулок: яркие блестящие камни, золото и украшения. Она любила смотреть, как мама примеряет при ней эти красивые вещи и сменяет наряды. И Танаша воровала, теперь только лишь для того, чтобы хоть на миг увидеть улыбку на губах дочери. А Саюри умирала. Не помогали ни врачи, ни маги, ни самые дорогие эликсиры, стоившие безумных денег. Все, кому она показывала дочь с просьбой о помощи, лишь качали головами и удивлялись тому, как это дитя до сих пор живо. Теперь Саюри уже даже не могла говорить, а лишь часами смотрела на мать, белая как снег, в честь которого ее назвали.
И тогда Танашу нашел Шепчущий. Она так до сих пор и не узнала, как он ее отыскал и узнал о ее беде. Просто однажды возник на пороге ее дома и постучал в дверь. Тогда он был в другом облике, в виде обычного человека. И предложил ей сделку: жизнь ее дочери в обмен на вечное служение ему; а потом оставил небольшой пузырек на столике возле кровати Саюри, сказав, что это лекарство, которого хватит на три дня; потом он придет, чтобы узнать ответ.
Танаша долго сидела возле дочери, прежде чем налить несколько капель. Поначалу казалось, что не происходит ничего, и она подумала, что ночной гость ее обманул. Но потом исчезло прерывистое дыхание, на щеках проступил румянец, а когда через пару минут ее дочь открыла глаза и попросила у мамы покушать, она заплакала от счастья.
Через три дня незнакомец вновь появился на пороге и спросил о ее решении. Все это время Саюри была обычным здоровым ребенком, как будто и не знала никакой болезни. Ради этого Танаше не жаль было расстаться и с душой, и с телом – лишь бы ее дочь и дальше оставалась такой. Недрогнувшей рукой она подписала нерушимый договор, став слугой Шепчущего и его лучшей убийцей. Раз в большой цикл наг позволял ей видеться с дочерью, открывая для них путь в один из миров Игры, в котором обитали человекоподобные, после чего ее вновь ждали долгие циклы службы, схватки, бои – и следующие десять дней счастья для них двоих.
Подхватив мешок с добычей, она развернулась, чтобы направиться дальше, как вдруг ее сердце от страха перестало биться: позади стоял Карос в окружении десятка костяных солдат. Он молча смотрел на нее и на останки своего солдата, лежащие рядом. Среди костей поблескивал метательный нож, а неподалеку топтались спасенные ею женщина с ребенком.
Это конец. Он все расскажет Хозяину. Ноги предательски задрожали, а мысли панически заметались в голове. Хозяин многое ей прощал, но то были пустяки. Никогда еще она не нарушала его приказы. Но за убийство своего, пусть даже костяного солдата, которых сотнями создавали Саяр с Лаэтой перед каждым боем, ее наверняка накажут так, что даже подумать об этом страшно. Шепчущий умел придумывать такие наказания для провинившихся, что те порой завидовали даже грешникам в аду.
Она опустилась на колени. Силы покинули ее. С трудом все-таки подняла глаза на Кароса, а тот все так же стоял, глядя на нее и ничего не говоря. Потом… отвернулся и ушел, уводя за собой солдат.
Женщина с ребенком давно уже убежали, а Танаша продолжала сидеть на земле, все еще не в силах прийти в себя. Почему Карос ушел, почему ничего не сказал? Сколько она себя помнила, они с ним ругались постоянно. Старый генерал без конца отчитывал недисциплинированную убийцу, а тут такой случай: поймать ее за изменой, да такой, что ей после этого мало не покажется… И он просто молча уходит? Она не понимала, что произошло. Показалось ли ей, или она увидела одобрение в глазах Кароса, когда он глядел на спасенных людей?
Танаша почувствовала зов Книги, призывающий слуг обратно. Подхватила мешок с добычей и крепко прижала к себе, чтобы спустя миг исчезнуть вместе с ним.
Город стремительно пустел. Офицеры и солдаты, слуги и призванные существа, не наделенные разумом и волей, исчезали с улиц. Краткое мерцание охватывало их тела, и спустя миг они покидали этот мир. Последним, как и положено командующему, город покинул Карос, перед тем долго о чем-то размышлявший.
