территорию дачи Иван Иванович, отец Светы.
— Мы здесь, — хором произнесли все трое.
— Ох, я спешил. Ваня привет, Сергей… ого! — начал здороваться с нами Кузнецов, но вонь, исходившая от Артёма заставила его прикрыть нос.
— Ничего, Иван Иванович. Привыкните, — сказал Швабрин.
— Так, это сейчас не самое страшное. Нам ехать надо, — сказал полковник, указывая на автомобиль.
— Куда? — снова хором произнесли все трое.
— Никаких отговорок не хочу слышать. Кажется, началось. Вы представляете, возможно, уже сегодня я стану дедом!
Подготовить будущего папашу к первой встрече с его ребёнком оказалось не совсем простой задачей. Тяжело отмывать такого свинтуса, да ещё и в холодной воде.
— Терпи Тёмыч! Нечего было по грядкам моим бегать, — приговаривал Федорович, сливая еле тёплую воду на Рыжова, который обмывался в «летнем» душе.
— Да, хооо… лооооддддно, — пытался передать свои ощущения Артём, но температура воды делала своё дело.
В это время Иван Иванович совершенно спокойно попивал чай на травах, сидя за нашим столом, с которого я в быстром режиме убирал остатки еды.
— Серёжа, не торопись. Без нас не родит, — говорил он. — Хороший чай. А какой повод-то был застолья?
— Товарищ полковник, не было застолья. Рыбалка у нас была, — крикнул я из дома, очень быстро пряча недопитый коньяк в кухонный шкаф.
— Мда, я думал вы нормальные ребята. Кто ж «на сухую» ходит на рыбалку? Вот у вас и клёва не было, что выпили мало, — наставлял меня Кузнецов, когда я вышел из дома.
К этому моменту банно-прачечные мероприятия Артёма закончились. Пахло от него стойким ароматом хозяйственного мыла вместо букета запахов компоста.
— Иван Иванович, без пяти минут папаша к выезду готов, — весело сказал Швабрин, представляя Кузнецову его зятя.
Дрожал Тёмыч как заяц перед дулом ружья. Горячий чай ему совершенно не помогал, а другой согревательный напиток вряд ли одобрит полковник.
— Серёжа, тащи коньяк, — сказал Кузнецов, показывая на дом.
— Какой коньяк? — решил закосить я под дурачка, но выглядело это очень глупо.
— Ты из меня ослика Иа не делай. Запах благородного напитка я услышал ещё возле калитки. Тащи быстрее, а то он сейчас от тряски развалится.
Приведя более-менее в порядок Артёма, мы прыгнули в морковный автомобиль Кузнецовых, стартуя по направлению к городу.
— Света из больницы позвонила, сказала, что сегодня родит. Она паникует, что тебя не будет рядом, вот и везём тебя с ветерком, папаша, — смеялся Иван Иванович, выруливая с просёлочной дороги посёлка. — Домой только заедем, Капитолина Павловна сумки Свете передать наготовила. Сразу хотел взять, да она побоялась, что суп остынет.
— А без меня никак? Я просто никогда не был на родах, — сомневался в себе Артём.
— Не переживай, я тоже. В наряде был, когда девочки родились. Будешь первым. Считай, что первопроходец, — продолжал улыбаться Кузнецов.
— А нас пустят? — спрашивал я. — Это ж роддом. Там пропускной режим, наверняка.
— Вот именно! Это роддом, Сергей, а не воинская часть или Кремль. Пропускного режима никакого нет.
По приезду к воротам заведения, он несколько раз посигналил, достал из бардачка флакон с прозрачной жидкостью и направился к будке дежурного.
Через пару минут ворота открывал перед нами седой мужик. В свете фар его лицо казалось очень сильно покусанным какими-то насекомыми.
На ночь, центральные входы в больницу закрывались, и попасть в нее можно было только через приемные отделения. В нашем случае у родильного отделения был свой отдельный вход в здание. Но нужно было, чтобы кто-то нам открыл дверь и впустил в столь поздний час. Распорядок часов посещения и перечень передаваемых и не передаваемых продуктов висел на большой деревянной доске слева от черно-белого звонка, давая нам понять, что войти нам просто так не дадут. А никто и не говорил, что будет легко. Невольно ситуация начинает напоминать штурм квартиры Кузнецовых в процессе выкупа невесты.
Иван Иванович несколько раз нажал на кнопку звонка, но в течение десяти минут нам никто не открыл.
— Может звонок сломан или его намеренно отключили от таких ночных визитеров как мы? — предположил Артём.
— Да ну… Не может быть такого. А если роженицу привезли?
— Тоже верно, — сказал Артём и нажал повторно на звонок, как в этот момент за дверью послышался щелчок замка.
— Чаво? — открыв дверь, спросила нас очень широкого вида женщина в белом халате с большим батоном в руке, намазанным вареньем.
— Милочка, нам бы к Свете Кузнецовой попасть, — выдвинулся вперёд Иван Иванович, протягивая коробку конфет «Красный октябрь» с изображением лесных орехов на ветке.
— Идите отсюда. Что за ночь такая, всем нужно попасть именно сейчас. Такое ощущение, что без вас не разродятся! — откусывая батон, проговорила пышечка, но коробку, всё же взяла.
Иван Иванович не растерялся. В рукаве, а точнее в пакете «Мальборо», у него имелась пара козырей.
— Ну, красивая вы наша, очень надо. Мужа своего ждёт девочка. Дочка моя… ну там дочка моя, а вот муж её, — придвинул он к себе натянуто улыбающегося Артёма.
Слова Кузнецов подкрепил очередным магарычём. Ещё одна коробочка конфет с надписью «Птичье молоко» в, легко узнаваемой мной, шахматной расцветке.
— Не положено, — продолжала откусывать и прожёвывать свой второй или третий ужин красотка.
Коробочка очередных вкусных конфет ушла к даме подмышку. Тут-то Иван Иванович призадумался. Похоже, другие козыря в пакете были явно припасены для более сложных уровней. Что-то надо думать.
Мысль пришла сразу, как поступить в такой ситуации. К чему-то вспомнилась одна из российских новогодних комедий. Этот трюк у главного героя-то не всегда проходил, но попытка не пытка. Надо только на местные реалии перевести.
— Девушка, позвольте, я взгляну в ваши красивые глаза, — сказал я, подходя к медсестре вплотную.
Зрачки дамы расширились до размеров российского пятака, а рот застыл в открытом положении, остановившись в миллиметре от желанного батона с вареньем.
— Девушка, вы когда едите, такая восхитительная… вух, — сделал я лёгкое дуновение на её выпавшие пряди из под колпака, и нежно прижал к груди её руку.
— Эх, — расстроено сказала она. — Носите и носите мне конфеты, а вот приятные слова только один удосужился сказать. Молодец, — потрепала женщина меня за щёку. — Бери мужа роженицы и проходи. Двоих только пущу. Тут у нас не проходной двор.
Кузнецов в последний момент успел просунуть Артёму пакеты в руки, когда страж-амазонка из тяжёлой весовой категории затянула нас внутрь.
— А мы…, — попытался остановить закрывающуюся дверь Швабрин, но ему пригрозили большим кулаком.
— До свидания, усач! — оттолкнула она его и захлопнула за нами дверь.
Второй этап был пройден, да только мы остались без главного
