— Гражданская война, значит, будет при любом варианте?
— Да, разумеется. Мамлюки будут поддерживать детей Джема. Те более управляемы, в отличие от их отца-алкоголика. Только вот вряд ли их кто-то примет после выходки отца, совершенной на Дунае. Вот так взял — и отдал свою столицу. Это позор.
— Он не мог выиграть. У него на самом деле не было ни малейшего шанса. Джем привел много людей. Но, в основном, это были либо конные ополченцы от родов, либо пешие крестьяне. Сброд. Не управляемый по сути. Их много, но толку… Возможно против обычной европейской армии он бы и справился, но не со мной.
— Он должен был драться.
— Он видел, как моя пехота и проводила маневры на левом берегу Дуная. И все прекрасно понял. Это принципиально другой тип армии.
— Это не важно. Он не должен был оставлять свою столицу. Город, который с таким трудом взял его отец. И передавать его христианину. Это позор. Ему это никто не простит. Посчитает слабым. Тем более, что они твоего войска не видели. И посчитают Джема обычным трусом, который отступил перед лицом как минимум в десятеро меньшим войском.
— Ну…
— Даже не сомневайся. Я убежден, что в скором времени тебе все же придется туда вернутся, чтобы удержать Константинополь. Без тебя он не устоит.
— Я же объяснил, что будет, если я ввяжусь в эту Гражданскую войну.
— Но Новый Рим…
— Здесь, — обвел рукой Иоанн, — мои сердцевинные, корневые земли. Отсюда проистекает мое могущество. Деньги и преданные люди. Новый Рим — это сейчас глухая окраина. Периферия. К тому же удержать его и расширить сферу влияния несложно. Даже без моего участия.
— Ты смеешься? До ближайшего Рождества Константинополь осадят. Да, это будет смехотворно. Но… терзать город начнут. И я не дам гарантий сколько он простоит, пока кто-то из горожан не откроет врагам ворота.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Хорошо. Расскажи мне, как османы сумели так быстро и ловко завоевать Восточную Римскую Империю, которая на момент их появления на горизонте, превосходила их вот буквально во всем. Крепкие, большие города. Ремесла. Деньги. Войска. Причем хорошо организованные и прекрасно вооруженные войска, вышедшие победителями из борьбы с латинскими ратями. А еще прекрасная администрация. Связь опять же. И так далее. А тут раз — и посыпалась.
Мануил потупился.
— Стесняешься? А чего тут стеснятся? Просто лордов вашего королевства тупо переманили, обещая им золотые горы. Или как это назвать? Кто-то уходил как есть. Кто-то с владениями. Кого-то да, пришлось завоевывать. Но в целом — их сманили. Банально и пошло. Разве нет?
— Немного не так.
— Но по сути верно?
— Да. — тихо и как-то нехотя произнес Мануил.
— Так что задача наших людей поговорить с наследниками этих «робких патриотов Империи». И объяснить им, что пора возвращаться. И что я все прощу. А тех, кто не вернется ждет судьба Великих Комнинов из Трапезунда. Оставлять за спиной не лояльных мне людей я не собираюсь. Пойдут или нет — не знаю, но мне кажется, что в условиях Гражданской войны переход под мою руку вряд ли будет выглядеть чем-то дурным или оскорбительным. Деньги на подкуп я дам. Что же касается Нового Рима, то я уже распорядился набрать для него новый гарнизон. В землях достаточно далеких, чтобы ни друзей, ни знакомых в окружении Константинополя у них не имелось. Да и переходить на сторону магометан они не спешили.
— То есть, ты не хочешь выступать туда с походом?
— Если это потребуется — выступлю. Но пока — нет. Тем более, что скорее всего в скором времени меня ждет большая война тут — на севере. Или ты думаешь, что Папа мне это все простит?
— Нет, не простит.
— И я также думаю. Поэтому в ближайшие пару лет я почти наверняка буду занят войной. За это время мы постараемся укрепить Константинополь. Создать вокруг него определенное ядро сторонников. Где-то открытых. Где-то стесняющихся выступать открыто. Но это важно. Нам нужны люди, чтобы было кого сажать во все эти бесчисленные города округи. Считай — что это подготовка для настоящего завоевания.
Патриарх внимательно посмотрел на молодого мужчину, что сидел напротив, и улыбнулся. Хотелось с ним еще поспорить, но в целом — ему нравилась его логика.
— Как быстро в Константинополь прибудет новый гарнизон? — после затянувшейся паузы, спросил он.
— Первые корабли должны прибыть через месяц. Или около того. Ядро из тысячи человек я туда уже отправил. Вместе с наместником. Я ему дал инструкции — привести городе в порядок. Выявить неблагонадежных и всех их выселить. Да и вообще — плотно заняться тылами. А как прибудут новые бойцы для гарнизона, заняться их подготовкой и интеграцией. Так что в целом — за город можно переживать. Думаю, что удержим.
— Хорошо. Тогда я немедленно выеду туда и…
— Не стоит.
— Что?! Почему?!
— Ты хочешь попасть в ловушку? Папа тебя оттуда больше не выпустит. А потом постарается нас рассорить. Не стоит туда выезжать. Пока. Это небезопасно. Постарайся работать через своих людей. К тому же, в предстоящей кампании здесь, на севере, ты мне очень пригодишься. — произнес Иоанн с невозмутимым лицом, сделав очередной ход.
— Я? Чем же? — неподдельно удивился Патриарх, а потом растерянно уставился на шахматный столик.
— Это…
— Это мат. Но, давай будем считать, что ты был сильно встревожен и отвлекался. Так что давай партию начнем заново.
— Пожалуй…
Часть 1. Глава 3
1483, июль, 14. Окрестности Дижона
— Я рад, что нам удалось достигнуть примирения, — произнес Фридрих III Габсбург, во время конной прогулки.
На самом деле — охоты, но они специально договорились пообщаться в относительно приватном ключе. Для чего охота подходила более чем. Да, можно было двигаться в кавалькаде, а можно было и не спешить, отдав все веселье другим и уделить время относительно приватной беседе. Почему относительно? Ну какие-то отрывки разговора люди могли подслушать. Но ведь они постоянно двигались, что затрудняло это дело, создавая определенный эффект приватности. Да, телохранители и наиболее приближенная свита. Но ее можно было и попросить удалиться на некоторое расстояние, дабы не мешать тихо вести мерную беседу…
Карл Смелый скосился на своего собеседника и хотел было съязвить, но сдержался. После разгрома под Парижем, где из-за тактической ошибки он потерял почти всю свою пехоту нового строя, не в его интересах было грубить. Тем более на формально доброжелательные слова.
— Дуешься?
— Я?
— Я и сам не ожидал, что с твоей пехотой так все выйдет. Я думал, что, заводя свою конницу к тебе во фланг я отвлеку жандармов. Но все оказалось не так. Они не услышали твоей команды, а когда услышали — пехота…
— Увлеклись… — нехотя кивнул Карл.
— Но ничего страшного, снаряжение у тебя еще есть. Так что набрать новых крестьян и сделать вновь сильную пехоту ты еще можешь. И вскоре восстановишься.
— И к чему ты мне это говоришь?
— Я думаю, что нам нет смысла с тобой враждовать. Мы сцепились как кошка с собакой, но делить промеж нас нечего.
— А как же титул?
— Я готов отдать тебе титул короля Бургундии, если мы договоримся о свадьбе твоей дочери с моим сыном. И дружбе. В конце концов у меня есть интересы в Италии и мне было бы очень благодатно, чтобы ты туда не вмешивался. А у тебя — во Франции. И я туда лезть не стану. Никак. И даже поддержу тебя в меру своих невеликих сил.
— Интересы в Италии? Неожиданно. — усмехнулся Карл. — Слышал я, что ты собираешь большое войско для похода на восток. Причем тут Италия? Ты с Иоанном решил сцепиться насмерть.
— Ах это… — нехотя произнес Фридрих.
Помолчал немного. Пожевал губы. После чего произнес уже хриплым голосом:
— Он поставил меня в безвыходное положение. Заручившись союзом с османами Иоанн готовится окончательно присоединить Литву. Правобережье ведь он уже забрал, но вряд ли это его удовлетворит. Он ведь стяжает старые земли Руси. А я на это пойти не могу, так как угрожает мне напрямую.
