К чёрту! Я мужик или кто⁈ Мне четыре годика через неделю, или сколько⁈
Твёрдо. Чётко. Громко! Чтобы слышали все!
— Ам… ну… в-вот, в общем. Это тебе… — тихо пробубнил я, протягивая цветочек, — Ты мне всегда помогала… спасла два раза уже… так что вот, это тебе…
Зайка распахнула глаза под маской и молча уставилась на блестящую золотую ромашку. Девочка будто не понимала, что делаю я, и что делать ей. Будто видит нечто такое, чего никогда не видела.
Что такое? Что случилось? Разве Зайка не всегда меня подтрунивала? На КАЖДОЕ моё слово у неё был ответ, она будто всегда знает, что я сделаю и скажу.
Но сейчас она… подвисла.
— Пха… пха-ха-ха-ха-ха!
А, ну вот, всё. Отвисла. После долгого молчания поднялся звонкий девчачий смех.
Да не, всё пипец, идите в сраку. Никогда больше цветы дарить не буду.
— Уо-о-ой, ха-ха-ха! — девочка схватилась за живот, утирая выступившие из алых глаз слёзы, — Цветочек? Мне⁈
— … — я даже ничего не ответил, лишь так и застыл с вытянутой рукой.
— Я всякого ждала. Обиды, недоверия, и даже… злую полицию! Но этого… уо-о-ох, — она протяжно выдохнула от смеха, распрямилась и с широкой улыбкой на меня посмотрела, — Какой же ты всё-таки милый мальчик. Особенно, когда такой красненький.
— Ты брать будешь, нет?.. Сейчас выкину вообще…
Зайка шагнула, наклонила голову и заглянула мне в глазки, аккуратно беря цветочек обеими руками.
— Спасибо, — прошептала она, — Мне очень приятно.
Я ощутил тепло её рук, лесной аромат её шубки и замер, глядя в блестящие на лунном свете алые глаза. Меня буквально парализовало, я завис на несколько секунд, смотря на эту незнакомую ныне девочку. Зайка себя так раньше… не вела.
*Ау?*, — волчонок недоумённо вертел головой, не понимая, что происходит.
Девочка сжимает цветочек и вытаскивает из моих рук. С плеч тут же падает груз, грудь расправляется, и я глубоко вздыхаю. Есть… есть! Забрали, его забрали! Эту ношу забрали!
Я судорожно отворачиваюсь, снимаю с пояса рогатую маску и начинаю быстро натягивать. Нафиг, нафиг, нафиг! Закрыться, спрятать лицо от этого позора, ыа-а-а!
Но тем не менее… дело-то сделано! Я его планирую уже третью неделю. Да я дрожал нафиг! Драться на смерть — не дрожал. Дарить цветок девочке — дрожал. Для меня это целый подви…
*Хрумк*, — услышал я.
Уже натянув маску, я медленно поворачиваюсь и вижу… как девочка активно шевелит губками в заячьей манере, а зелёный стебель медленно исчезает в её рте.
Я вылупился на ушастую. Она, это заметив, тоже поднимает глазки и застывает. Повисла тишина.
Перестав жевать, Зайка сглотнула, а её заячьи губки снова медленно пошевелились, будто неуверенно. *Хру-у-умк*.
— Вотафак?
— Что?
— Ты… что делаешь?.., — спрашиваю я, — Ты зачем его ешь?..
— Это же цветок. Что с ним ещё делать?.., — сказала она со стеблем во рту, — Вкусный, кстати. Впервые такой ем.
Я мыргнул. Почесал затылок. Задумался.
Ничо не понимаю.
*Хрумк-хрумк-хрумк*, — тут же снова раздался активный хруст.
Ну, полагаю, подарок удался? Не, батя говорил, что девочкам цветы нравятся, но чтоб НАСТОЛЬКО… о таком меня взрослые не предупреждали. Хотя я деревья и подшипники жру, не мне осуждать.
Блин, она что, реально заяц? Ну видно же, что под маской лицо есть! Ыа-а-а, что за фигня, не понимаю! Тупые девочки! Как их понять⁈
С удовольствием доев мой подарок, Зайка утёрла зелёные пушистые губки, и мы снова пошли гулять.
Вендиго и волчонок резвились в тающей грязи (бабушке предстоит огромная работа по их отмыванию), а мы с девочкой мирно ходили под деревьями и обсуждали произошедшее. Она сетовала на жестокость взрослых, а я лишь вздыхал и соглашался. Всё так, увы.
— Кстати, раз уж ты с подарками, то у меня тоже есть! — она остановилась и засунула руку в карман шубки, — Нынче мир полон опасностей… тебя поджидают испытания. Вот, держи. Это поможет.
Я протягиваю руки, и Зайка кладёт в них… грибочек.
Мы оба опустили на него головы, а он в ответ её задрал. «Плю?..» — прокомментировал ситуацию грибочек.
— Это что?..
— Грибочек.
— Как он мне поможет?..
— Не знаю, — пожимает она плечами, — Но он милый!
Я снова глянул на это создание. Да, я его помню. Это тот самый пухлый белый грибочек с ножками, который от меня убегал в лесу. Тогда он выглядел пусть и напуганным, но живеньким. А сейчас он какой-то… печальный, что ли. Похудел ещё. Неуверенно оглядывается, не понимая, чего теперь ждать.
Но тут Зайка достаёт второго такого же.
— На самом деле их двое, — вздохнула девочка, согревая грибочек в руках, — Этого еле нашла. Лежал под телами сородичей, почти мёртвый. Бедняжке сильно досталось. Еле выкарабкался.
Грибочек поёжился и уложился в девичьих руках, чувствуя тепло. Тот, что был у меня, так же задрожал от непривычного холода и заполз под рукав, поджимая под себя маленькие пухлые ножки.
Я вздохнул. Стало… как-то грустно.
— Они последние остались. Два ребёнка, — прошептала Зайка, — Сколько судеб разрушилось, и из-за чего?.. Дебильной взрослой жадности.
— … — я смотрю на грибочки.
У них не видно мордочек, но уверен, они не спят, а обеспокоенно оглядываются. Это совсем ещё малыши. Они чувствуют тепло, и поэтому не убегают, но понимают, что мы два гиганта, которые забрали их от сородичей. Это детки. Они… не понимают, что случилось.
— И что с ними делать? — вздыхаю я.
— Не знаю. Я отдаю их тебе.
— Эй, почему мне?
— Мальчик, у тебя ужился Вендиго, странная корова, разумные крысы и два магических волка. Недавно ещё и коты. Поверь, у тебя им будет лучше
