— Да я понял, — улыбнулся я. — Нет, не смущает. А чего смущаться? Обычное стадо, которое только и может, что блеять.
— И тебя это не давит? — прищурилась она.
— С чего бы? Они же все равно не смогут ничего сделать, верно?
— Да, но… эта ненависть, злость, желание тебе сделать гадость… Тебя совсем не трогает, что они все против тебя?
— Ну для начала они против тебя, а не меня. А потом, ты подходишь к вопросу неправильно. Не важно, кто против тебя, а кто за. Главное, чтобы ты была сильнее всех, кто против. Что они тебе сделают, когда ты можешь смахнуть их всех одним взмахом руки?
— Но… ты не понимаешь, да?
— Понимаю, почему же. Хреново быть изгоем, которого все гнобят. Приходить каждый день в общество, которое желает тебе смерти, и желает так, что ты это ощущаешь физически. Это давящее чувство, что ты окружен и нет места, где бы от них спрятаться. Что любой может тебе испортить жизнь. Не к кому обратиться за помощью, да и никто тебе руку не протянет, из-за чего приходится полагаться только на себя. Чувствуешь одиночество даже в толпе. Но! — поднял я палец. — Когда ты самый сильный, все остальное становится мелочью.
— Да как же, — фыркнула она.
— Да вот так. Ты можешь ведь заткнуть другого, разве нет?
— Но они все равно тебя ненавидят.
Честно говоря, я здесь, наверное, просто не улавливал проблемы, так как был другим. Мне было не обязательно быть любимым. Мне было вообще глубоко побоку, ненавидит меня один человек или весь мир, если они мне ничего не могли сделать. Пусть хоть слюной изойдутся, но если у меня есть силы заткнуть их, то остальное уже неважно.
И было бы очень хорошо, понимай это и Цурико.
— Ладно, давай-ка сосредоточимся на нашей проблеме пока, а деревню оставь мне, договорились?
— Как скажешь, — недовольно ответила Цурико. — Ну, выпускай тогда его.
Я осторожно развязал мешок, после чего вытряхнул бабуина на землю.
— Приведешь в чувство?
Она без слов шагнула вперед и стукнула обезьяну по голове, отчего та сразу же очнулась. Подскочила и зашипела на нас, скаля огромные клыки и испуганно пятясь, будто все это время и не была в отключке. Пришлось ей дать пинком ускорения, чтобы задать нужный вектор направления. И та, получив пендаля, тут же сорвалась в лес.
— Ну что ж, посмотрим, куда она нас приведет… — пробормотал я, и мы бросились следом.
Глава 157
Угнаться за обезьяной мы не смогли. Эта тварь неслась так быстро, что просто не оставляла нам шансов. Да, у нас пятые уровни, но это же блин сраная обезьяна! Она меньше, она более юркая, явно лучше лазит по деревьям и ей не мешают сраные заросли, через которые нам приходится пробиваться.
Но это было и не важно, учитывая тот факт, что мы оба были охотниками, которые…
— Я не могу найти ее следов.
… которые не могли отследить даже сраную обезьяну. Хорошо, что о нашем позоре никто не узнает.
Цурико делала все, что могла: оглядывалась, принюхивалась, осматривала землю и ветви, но в ее глазах я видел лишь озадаченность.
— Как это, ты не можешь найти ее следов? — нахмурился я.
— Очень просто — я их не вижу, прикинь? — ответила она недовольно. — Я даже не представляю, куда она могла направиться. И я не виновата! Я реально сделала все, что смогла, ты слышишь?! Я…
Чтобы заткнуть эту горлопанку, я просто подошел к ней и поцеловал в губы на несколько секунд. Лишь после этого она немного успокоилась.
— Я верю, ты сделала все, что смогла. Мы знаем направление, куда она убежала, а значит надо просто идти туда и надеяться, что мы выйдем на ее гнездо.
Цурико не ответила, лишь кивнула головой и поспешила отвернуться.
— Интересный способ заставить девушку замолчать, — кивнула Люнь. — Но ты уверен, что вас не заводят в ловушку?
Я думал уже об этом. Нет, серьезно, я уже думал об этом, что если здесь есть какой-то общий интеллект, как это было с теми тварями, то нас могут заманивать в ловушку, однако… как-то было не похоже на это.
Почему?
Да даже потому, что бабуин убежал блин. Желай он нас привести в западню, то он бы постоянно крутился перед нами, не отрывался, но и не давал себя поймать, чтобы привести нас именно туда, куда следует. А тут он просто убежал, как и положено любому нормальному животному. Поэтому я очень и очень сомневаюсь, что это западня. Уж слишком сложно для животного даже уровня Духа леса.
— Так что нам делать? — наконец взяла себя в руки Цурико.
— Идем в том же направлении, в котором преследовали обезьяну, — кивком указал я направление. — Глядишь и выйдем куда-нибудь.
Но всегда легче сказать, чем сделать.
Я не знаю, в какую часть джунглей мы вошли, но здесь пройти было практически нереально. Приходилось буквально прорубаться через кусты, лианы, этот сраный папоротник, а иногда и паутину, по которой бегали пауки размером с кулак.
Ничего страшного в паутине нет, скажет кто-то? А как насчет того, что в ней несколько раз мы обнаружили высушенных животных, типа птиц, всяких грызунов и даже обезьянок? Не бабуинов, конечно, тех, что поменьше, но все же?
— Ну и жуть… — поежился я. — Хрень какая…
— Это древесные пауки, — внимательно окинула взглядом высушенные трупы Цурико. — Они не едят людей, можешь не трястись от страха, как девчонка.
— Спасибо, ты меня успокоила. Идем.
— Погоди.
— Что погоди?
— Когда я говорю подождать, это значит надо подождать, — огрызнулась она. — Ты не видишь, что я осматриваюсь?
— Вижу, как ты трупы разглядываешь, словно извращенка, которая тащится от подобного.
— Значит так надо, — ответила Цурико недовольно и ткнула пальцем в один из высушенных трупов. — Это видишь?
— Маленькая обезьянка?
— Да ты просто наблюдатель года! — хлопнула она в ладоши. — Дать тебе яблочко?
— Давай.
— Обойдешься, — фыркнула засранка. — Сюда свои глаза направил внимательнее. Это детеныш красноносого бабуина, за которыми мы и охотимся.
— Значит, они где-то поблизости? — огляделся я.
— Не факт, но они здесь проходили, это точно, а значит мы вроде как на правильном пути. И… ПАУК СЗАДИ!!!
Она так вскрикнула, что я едва до крон не подлетел, немного попутав от такой неожиданности и даже не заметив, что выпустил крест-накрест пару ударов, как один. Моей реакции можно было позавидовать, но… лучи счастья срезали только кусты и деревья. Я, как проглотивший пружину, стоял, готовый отпрыгнуть в любую секунду влево или вправо, взглядом ища противника, пока…
Не услышал хихиканье за спиной.
Какого…
Цурико, вся красная, стояла, едва сдерживая хохот и глядя на меня взглядом, типа ну ты и дурак. Вот же сучка…
— Очень смешно, да? — фыркнул я, пряча меч в ножны.
— Ты даже не представляешь, — едва сдерживаясь, ответила она. — Ты бы свою рожу видел, будто сейчас обделаешься.
— Ага, в следующий раз, когда тебя будут бабуины насиловать, я палец о палец не стукну. Может еще и помогу, держать тебя буду.
— Да схрена ли меня будут бабуины насиловать?
— Да с того, что я тебя свяжу и брошу голую им на растерзание, чтобы они тебя выдрали хорошенько. Может тогда ты станешь чуть спокойнее.
— Больной идиот.
— Да кто бы мне говорил, — я отвесил Цурико смачного шлепка по жопе. — Иди давай…
И в конце концов наши старания были вознаграждены, пусть и не тем, что мы ожидали. А вышли мы на огромный квадратный столб. Он был выложен из огромного булыжника и уходил настолько высоко вверх, что терялся в листве.
— И что это? — нахмурилась она, подойдя ближе, и провела по камню ладонью. — Один из древних храмов? Ты вроде как там сидел в библиотеке, искал расположение храмов, не?
— Кто тебе сказал?
— Мисуко, естественно.
— Да, смотрел, но суть в том, что я даже не знаю, в какой части карты мы сейчас находимся, и какие храмы должны располагаться рядом, — я обошел столб, разглядывая его со всех. — Давно стоит.
