— Сейчас как с моста выйдут тяжелее станет.
— Да. Видимо.
Но оказалось не так.
Выйдя с моста, латники с пиками заняли более широкий фронт. Хоть и не сильно — между искусственными руинами расширение было небольшим. Однако это позволило развернуться и гренадерам. Отчего те смогли разом обрабатывать большую площадь.
Минута.
Вторая.
И… все…
Швейцарцы побежали.
Все-таки сказывалось, что это были молодежь в основном, не имевшая закалки в битвах.
— Однако господа. — заметил Антуан, глядя на песочные часы. — От начала атаки до бегства неприятеля прошло минут десять не больше. Это я вам скажу — одна из самых быстрых побед Иоанна.
Впрочем, никакой радости эта новость не принесла в стан союзников. Все эти аристократы выглядели крайне раздосадованными и какими-то обреченными. Тем более, что было видно — пехота короля заняла оборонительные позиции для защиты уже от них. То есть, Иоанн прекрасно все понимал, включая соблазны…
Часть 3. Глава 10
1485 год, октябрь, 28. Мульвиев мост, предместье Рима
Иоанн медленно и как-то нехотя вошел в круг, образованный знатными персонами. Подошел к небольшому столику. И сел на довольно роскошное кресло, которое зачем-то таскал в своем обозе Папа Иннокентий VIII. Тот сидел напротив в таком же. Оба были гостевыми. Садиться в кресло как-то особо подчеркивающее его статус он не рискнул.
Король Руси внимательно посмотрел на визави. А потом максимально серьезно произнес на латыни:
— Рассказывай.
— Что? — несколько растерялся тот от того начала беседы. Ни каких формальных формул приветствия. Сразу что-то странное… и не понятное…
— Как что? Как ты докатился до жизни такой?
— Что прости?
— Кеша, ты дурак?
— Кто? Почему?
— Это я у тебя спрашиваю. Сидишь. Глазками хлопаешь. И мычишь чего-то. Сказать нечего? А я ведь эту встречу так ждал. Ночи иной раз не спал. Особенно когда чернослива переедал на ночь. Сажусь я значит в отхожее место и думаю — как ты там. Жив ли? Здоров ли?
— Это какая-то шутка? — напряженно, стараясь не выдавать раздражения поинтересовался Папа.
— Ну давай без шуток. — холодно усмехнулся Иоанн. — Я пришел предъявить Святому престолу обвинения перед людьми и Богом.
— Перед людьми и Богом? — удивился Папа. — Не слишком ли много ты на себя берешь? За преступления перед Богом ты не в праве меня судить. Это дело церковного суда.
— Церковного? Ошибаешься. Ибо сказано кесарю кесарево, а богу божье. То есть, на земле правит кесарь, а на небе Бог. И там, — вознеся глаза к небу, — тебя будет судить Бог, а здесь — кесарь. То есть, светский правитель. Вся власть от Бога, а потому светский правитель поставлен Всевышним блюсти среди прочего порядок и законность на земле. Правитель, не священник. Ибо священник поставлен на землю для того, чтобы наставлять людей на путь истинный, ведущий к спасению их души и помогать им по нему пройти. Разве нет?
— Священник может править…
— Нет. — резко перебил его Иоанн.
— Что?
— Священник не может править. Это функция светского правителя. Если лицо духовное начинает править, то технически не может исполнять функции лица духовного. Они взаимно исключают друг друга. И ты, дружок, прекрасно это знаешь. Но, как и многие Папы, включая твоего предшественника, рвался не роль духовного наставника выполнять, а стяжать земли, богатства и фарисействовал. То есть, при сохранении внешней формы утратил внутреннее содержание.
— Это не тебе решать. — прошипел Папа.
— А я считаю, что мне. У тебя есть возражения? — холодно спросил Иоанн, доставая кинжал. — Так я тебя отправлю к высшей инстанции и там ты сможешь оспорить мое решение. Попытаться оспорить.
Папа нервно сглотнул, но промолчал.
— Святой престол виновен в том, что организовал серию покушений на меня. То есть, люди, которые должны помогать другим преодолевать грех и отступать от него, творили самолично страшные злодеяния.
— Это еще нужно доказать.
— Кому нужно? — усмехнулся Иоанн. — Ты верно забыл — я здесь судья. И мне эти доказательства уже давно предоставила моя служба безопасности, проведя тщательное расследование. Или ты хочешь превратить суд в софистический диспут? Тогда я тебе отрежу язык, и мы продолжим. Хочешь? С софистами ведь только так и нужно беседовать, чтобы людям голову не морочили.
Тишина.
— Хорошо. Идем дальше. Святой престол виновен в том, что организовал покушение и убил короля Польши и Великого князя Литовского Казимира — моего тестя. Святой престол виновен в том, что организовал покушение и убил короля Неаполя Фердинанда и его наследника. Святой престол виновен в том, что обманом ввел Фердинанда Габсбурга в заблуждение и организовал поход на крестоносца, надеясь ударить его в спину во время выполнения обета. Святой престол организовал нападения мусульман Турана на обращенную мною в христианство степь северного Причерноморья и Поволжья, дабы вернуть ее в ислам. Пожалуй, что пока хватит. Так-то преступлений сильно больше. Что скажешь?
— Это не правда!
— Что именно? — улыбнулся Иоанн. — И чего ты такой бледный? Тиара жмет?
— Я ведь не делал ничего из того, что ты назвал!
— Ты — нет. Но я обвиняют не тебя — отдельную персону. Я обвиняю Святой престол, то есть, высшее руководство католической церкви, которое впало в открытое фарисейство, а местами и сатанизм.
— Сатанизм? — спросил Фридрих. — Не перебор?
— Содомия, нередко в форме увлечения юными мальчиками это что? Проявление сатанизма. Всевышний однозначно высказался на этот счет, уничтожив Содом и Гоморру. Причем Святой престол не просто впал в этот грех лично, но и установил для этого всяческое содействие для прочих священников. Он ведь установил целибат, что прямо нарушает Святое писание, ибо сказано — плодитесь и размножайтесь.
— А фарисейство их в чем?
— Выступление в роли светских правителей, но не духовных наставников. Раз. Симония, то есть, продажа духовного сана за деньги. Два. Индульгенция, то есть, продажа прощения греха от имени Бога за деньги. Три. Кумовство, то есть, поставление в духовный сан не за дело, а за родство или дружбу. Четыре.
Император кивнул, не высказав возражений. Остальные владетельные аристократы или их представители — тоже. А тут так получилось, что присутствовал высший свет практически всей Европы. Только скандинавские королевства отсутствовали и кое-какие балканские властители.
— Хотя Святой престол и другими преступлениями прославился. Например, покровительствуя работорговле и получая с нее прибыль. В первую очередь работорговлю христианами. Что само по себе если и не сатанизм или фарисейство, то грубейшее нарушение буквы и духа Святого писания. Или корона Запада.
— А что корона запада? — возбудился Фридрих.
— Разбив аваров Карл Великий большую часть добычи передал Святому престолу. Не в качестве дара, а в качестве подкупа, чтобы тот принял за истинные Лжеисидоровые декреталии, созданные по приказу Карла. И на основании их провозгласил первенство римской епархии среди других в Пентархии. На основании их посчитал себя правым даровать корону Императора запада. Да и вообще — если бы не этот подложный документ, то юридической основы для раскола христианской церкви не было.
— Они не подложны! — выкрикнул Иннокентий VIII.
— И зачем ты врешь? — улыбнулся Иоанн. — Ты ведь прекрасно знаешь, что это не так. И это легко проверить. Ведь в более древних текстах, на которые эти декреталии ссылаются, доброй половины того, что им приписывается попросту нет. А частью записано совсем иначе. Кроме того, злые языки говорят, что архаичная, истинная часть декретали, по-настоящему списанных с древних источников, записаны красивой, правильной латынью. Те же, что выдуманы — на весьма поганенькой вульгате. Если желаешь мы устроим публичные разбирательства. Шансом оправдаться там нет, но я не против. Принеси присягу на Святом писании. И мы прервем этот суд. Ненадолго. Там возни на день-другой. Не больше. После чего к обвинениям добавиться лжесвидетельствование высшего должностного лица Святого престола под присягой. Правда не только как преступление церковной организации, но и как твое личное. Я-то не против. Мы с тобой оба знаем ответ, а вот люди, — обвел Иоанн рукой присутствующих, — вероятно нет. Ты готов к этому?
