Просто, не смог подобрать слов, чтобы продолжить. Не получилось сформулировать. Хотелось сказать «жестоко», «бесчеловечно», «чудовищно», но, почему-то, само собой лезло слово… «логично». А к нему ещё цеплялось «целесообразно».
И, если хорошо подумать, холодно и без эмоций, то, пожалуй, так оно и будет. Ведь Одарённых на планете очень мало. Наверное, меньше процента от всего населения. И, единственный способ для них сохранить своё привилегированное положение над всей этой достаточно агрессивной массой остальных, Неодарённых людей, это быть жестокими. Использовать свою силу и карать за малейшее неповиновение без всякой жалости…
— Так, пожалуй, надо будет в ближайшее же время ознакомиться с Уголовным Кодексом, — помолчав какое-то время и «переварив» такую новость, выдал заключение я.
— Пожалуй, — улыбнулась Милютина. — Не лишнее дело.
— Но, ладно, пусть, даже и так, — решил вернуться к прежней теме я. — Пусть школа и «безопасное» место, хотя, я, лично, не могу считать безопасным заведение, в котором возможно такое безобразие, как с той девчонкой… Разве ж, изнасилование — не нарушение гарантий безопасности?
— Нарушение… было бы. Если б им с ней не удалось договориться. Если бы она пошла к Князю с жалобой… Если бы не смогли договориться с тобой и к отцу пошёл бы ты… — добавила Алина многозначительно. А я нахмурился. Кажется, до меня начинало доходить, почему в тот день Галицкий так под меня стелился. Почему пытался договориться, во что бы то не стало. Получается, его парни реально серьёзно рисковали. Причём, даже серьёзнее, чем я мог себе представить.
— А, если бы, всё-таки, пошла? — хмуро уточнил я. — Откуда им было знать, что не пойдёт?
— Если бы пошла, то она сама была бы первой, кого допросил Разумник. Как следует. С пристрастием. Всю подноготную грязь бы наружу вывернул. На Княжий Суд идти — это, только, если действительно уже терять нечего. Истец рискует ничуть не меньше ответчика, — снова пожала плечами девочка.
— Всё равно, не понимаю, — поморщился я. — Не укладывается у меня это всё в голове. Такое поведение при таких огромных ставках…
— Юр, то, что происходит в школе, остаётся и решается тут же, в школе. Не было, на самом деле, никаких «огромных ставок». Всё равно, всё свелось бы к тому, чтобы договориться, не вынося сор из избы. На Княжий Суд идти — это совсем безбашенной надо быть. А таких в этой школе нет. Вопрос только в цене. Она — Д-шка. Её обида стоит дорого, но подъёмно. Если бы такой же фокус попытались провернуть с кем-то из А или Б класса, то договариваться пришлось бы уже с их родственниками, а это уже совсем другая Вира. Как не жестоко это звучит: но всё, как во взрослой жизни, нет среди людей равенства. Разные люди стоят по-разному.
— Это не жестоко, это цинично, — поморщился я. Продолжать эту тему с ней не хотелось. Хотя, я всё равно, не понимал эту ситуацию до конца. Ведь при жёсткой власти Государства, а в данном случае — Одарённых Дворян, монополия на насилие должна быть только у них. Они должны жестоко давить любое нарушение их законов, как самая крутая банда не может позволять беспределить на своей территории ни одной другой… не понимаю. Видимо, хоть и слился с местным уроженцем, а, всё равно, местным до конца не стал. — И всё же? Что помешает твоим родителям просто позвонить в администрацию школы и спросить про тебя у них?
— Наверное, то, что их самих сейчас нет в городе, — опустила взгляд девочка, а румянец на её щеках стал чуточку гуще. — Уехали на Международный Экономический Форум в Петроград на неделю.
— Кот из дома — мыши в пляс? — хмыкнул и невольно покровительственно улыбнулся на это я.
— А сам-то! — тут же вскинулась она, дыша негодованием. Впрочем, довольно умело удерживая при этом «лицо».
— Ну, у меня ситуация проще: я один живу. Отцу на меня плевать.
— Извини, — тут же сбавила напор она. Видимо, действительно, сказала, не подумав. — Не важно. В общем, я вольна делать, что захочу и возвращаться, когда захочу, — постаралась побыстрее замять эту бестактность и вернуть разговор в прежнее русло. Я тему тоже не горел желанием развивать.
— Алин, вот только… я хотел сегодня действительно, до утра здесь пробыть. Ты уверена, что действительно… хочешь этого? — спросил, и сам понял, что же именно спросил. Точнее, как именно это прозвучало. И какой контекст приобрёл мой вопрос. Какой «скрытый» смысл.
Так и подмывало тут же начать размахивать руками и тараторить: «Я не это имел в виду! Нет, я не это…». Но я не стал. Всё ж, не смотря на свой вид, я далеко не стеснительный неопытный подросток, стесняющийся разговаривать с девушками на темы секса. Так что, резко сдавать назад и ставить в неловкое положение себя, я не стал. Промолчал, внимательно глядя в лицо своей собеседнице. И вопрос повис в воздухе. А девочка… отведя взгляд в сторону, неловко и нервно кивнула. Чем добила меня окончательно. Вот это я, блин, попал…
Взгляд мой панически стрельнул на запертую с нашей стороны дверь. Ещё и шаги снаружи, в дальнем конце коридора послышались — видимо, охранники пошли на обход здания. А значит, надо бы погасить свет и открыть дверь. А самим спрятаться на время в шкафах.
Только я хотел поделиться своими соображениями с Алиной и быстренько шмыгнуть к двери, как случилось то, чего я меньше всего ожидал. И к чему меньше всего был готов. Как физически, так и морально: девочка решительно шагнула вперёд, обхватила мою голову ладонями и соединила наши губы поцелуем. Неумелым, но неожиданным и… чего греха таить, сладким.
Опыт опытом, а молодое тело, здоровое и переполненное гормонами — это фактор, который влияет. Который, так просто не проигнорируешь. В первый момент, я опешил, широко распахнул глаза и замер, не зная, что делать, инстинктивно раскинув руки в стороны, ладонями от себя. Меж тем, девушка напористо сместила уже свои руки с моих щёк вперёд, переведя их положение в крепкие, но невероятно приятные объятия. Глаза её закрылись. Губы раскрылись, а неопытный, но решительный язычок проник между моими…
Я говорил о гормонах? О том, что кровь моя была уже переполнена ими? Так вот: фигня это всё… по сравнению с тем, какой впрыск их произошёл после начала этого внезапного
