— А теперь что? — Отири была готова к бою.
— Расслабься. Внуши Рагнару, что он слегка перепил и на некоторое время выпал из реальности. Сможешь?
— Попробую. У Рагнара защита хорошая, но можно обойти.
— Займись этим, а я пока подумаю.
Ламия стала обыскивать полковника и снимать с него амулеты, а я подошел к узкому окну и осмотрелся. Никакой тревоги, все спокойно. Наверняка, Каир не ожидал, что я откажусь. С его точки зрения, выхода у меня нет и бежать смысла нет. Мои дружины, в самом деле, в окружении преданных Каниму войск и я не стану развязывать боевые действия. По той простой причине, что тогда мне точно конец и половина бригады не станет рубиться со своими. Да и семью, самое дорогое, что есть у каждого истинного оствера, подставлять нельзя. Тут он прав, а в остальном ошибается. Не стоило Каниму и Руге меня трогать. Но пока придется согласиться с ними и отбыть на Данце. Вот там я уже смогу огрызнуться и сделаю это сразу, как только остатки бригады «Ройхо» вернутся домой. Ну, а сейчас нужно изобразить тяжкие размышления и, в конце концов, через несколько часов дать Каиру положительный ответ. Пусть радуются, шакалы.
— Получилось, — произнесла ламия. — На пару часов Рагнар не опасен. Будет спать, аки младенец, а когда очнется, вспомнит, что вы с ним пили вино и говорили о всяких мелочах.
— Отлично. Иди сюда, поговорим. Мне нужен твой совет.
С Отири можно быть откровенным, и я пересказал ей весь разговор с Каиром. Разумеется, как и я, она сдаваться не собиралась. Но если я в первую очередь думал о семье и собственном благе, то ламия расценивала претензии Канима и Руге, как нападение на паладина Кама-Нио. Такое спускать нельзя и она была готова драться.
— У тебя есть какие-то предложения? — я задал девушке вопрос.
Ведьма прищурилась, посмотрела на спящего Рагнара и ответила:
— Самый простой путь, конечно же, убийство врагов.
— Верно. Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. Но это не наш метод. По крайней мере, сейчас.
— Почему? — удивилась ламия.
— Мы не сможем одним махом убрать великого герцога, барона Каира, графа Руге и архимага. Это основные наши противники и каждый находится под надежной охраной, не только из воинов, но и чародеев. Опять же они в разных местах и вместе мы их не соберем. А смерть одного ситуацию не поправит и не изменит, а наоборот, только ухудшит и заставит остальных действовать. Поэтому данный вариант не пойдет. И опять же неизвестно, с кем еще сговорились Каним и Руге. Как бы потом самим от убийц отбиваться не пришлось. Мы-то с тобой ладно, уцелеем, а Трори, Айнур, Каисс с сыном и сестры могут пострадать.
— Могут, — Отири согласилась и предложила: — Твоих родственников можно спрятать в северных горах или на островах. Там их никто не найдет и не достанет.
— Нет. Мне кажется, что войну убийц мы проиграем. Риск слишком велик и это может затянуться на очень долгий срок. Давай думать дальше. Что еще мы можем?
— Взять заложников.
— Сразу отпадает. Руге одиночка, а Каним слишком суровый человек, бросит своих родных и сосредоточится на мести. Это не маркиза Курон, так что не надо рисковать и подставляться раньше времени.
— Тогда нужно поднять мятеж?
— Эта мысль мне нравится больше. Ты знаешь, что такое рокош?
— Нет. Объясни.
— Лет сто назад, когда трон под императорами Анхо снова зашатался, тогдашний государь собрал имперских дворян и, дабы привлечь их на свою сторону, подписал с ними договор о вольностях. Делалось это с подачи великих герцогов, и появилось такое понятие как рокош. Это восстание против законной власти, которое может поднять любой имперский дворянин, считающий, что государь или его ставленники попирают его права. Видимо, уже тогда великие герцоги думали про отделение от империи. Но все наладилось, очередной кризис миновал, и дворянство притихло, а сейчас, когда государство опять шатается, аристократы вновь вспомнили про рокош.
— А это очень неплохая придумка, — Отири поджала губки, а затем покачала головой. — Однако что скажет Иллир Анхо?
— Он не обрадуется и при таком раскладе становится помехой. Иллир до сих пор считает империю своим детищем и раскола не потерпит. Так что может разозлиться на меня. Но тут многое зависит от того, как объяснить ситуацию. Если найти правильные слова и привести хорошие доводы, он поймет и поможет.
— А если нет?
— Тогда надо выдвинуть ему ультиматум. Пусть поговорит со своим потомком или канцлером. Они его уважают и боготворят, даже в имперские боги записали и храм поставили. Как думаешь, послушают они полубога и основателя династии?
— Должны.
— В таком случае, дело за малым. Вызвать Иллира и попросить о помощи. Получится у него отбить меня от натиска вельможных хапуг, остаемся в империи. А если нет, поднимаем знамя рокоша и отделяемся. Сразу удар по телепортам и организуем глухую оборону. Всех, кто за империю и великого герцога, высылаем, крепим границы и готовимся к бою. Я не какой-то там нищий князь, без боевого опыта, а Ройхо, и смогу за себя постоять. Особенно если ты поможешь.
— Мы с тобой связаны, Уркварт, — девушка устало улыбнулась. — Куда ты, туда и я.
Мне захотелось ее обнять, но я не успел. Ламия вскинула ладонь, прислушалась к чему-то и схватила меня за рукав.
— Что…
Я не договорил. Ведьма потянула меня за собой, в соседнюю комнату, и мы подскочили к походному алтарю.
— Началось! — выдохнула Отири.
— О чем ты!?
— Кама-Нио зовет своих адептов.
— Зачем?
— Хочет попрощаться, — ламия побледнела и, будто не веря своим словам, с надрывом выдохнула: — Враги уже входят в ее дворец.
— И что делать?
— Положи руку на камень.
Моя ладонь опустилась на прохладный алтарь, и перед глазами открылось видение, яркое и четкое, словно все, что я видел, происходило где-то рядом, за окном.
В огромном зале, в самом центре, стояла женщина. На вид ей было не больше тридцати пяти. Красивая. Темные густые волосы свободно спадали на плечи. Зеленые глаза смотрели на мир вокруг спокойно. Лицо печальное. Плечи прикрыты расписным платком и одета она в зеленое платье до пят. Казалось, что в ней нет ничего особенного, но это было не так. Перед моим взором сама Кама-Нио, древнее божество, под разными именами известное во многих мирах. И глядя на нее, я почувствовал необъяснимый душевный трепет и благоговение.
Не знаю, почему богиня выбрала для встречи своего непримиримого врага именно такой образ, простой женщины. Кама-Нио не стала облачаться в боевые доспехи и надевать маску валькирии. Она не была окружена своими верными ламиями и паладинами. В этот час она осталась одна и все ее адепты из разных миров, кто добрался до алтарей, наблюдали за ней и ничего не могли сделать. Развязка близка, каждый последователь богини понимал это, а иначе Кама-Нио не стала бы нас звать. Однако мы являлись простыми наблюдателями и не более того.
— Дети мои, дочери и сыновья, — богиня подняла голову, и ее голос прокатился по гулкому помещению, — я хочу с вами проститься.
Кама-Нио улыбнулась и от этого по моей душе прокатилась теплая волна, словно передо мной родная мать. Обаяние богини делало свое дело, и подобное ощутил не только я, а все наблюдатели, которых, наверняка, было несколько тысяч. Однако это не важно, а важно другое. Если бы появилась возможность оказаться рядом с Кама-Нио, то я бросил бы все и встал на ее защиту. Пусть даже один против полчищ демонов и всех богов дольнего мира. При этом, что характерно, я умер бы с ее именем на губах. Вот что значит преклонение перед сверхсуществом. Хочешь или нет, а магию личности никто не отменял. И я не исключение, на меня она тоже подействовала. Хитрая штука и хотя мозгами я понимал, что это наваждение и меня, графа Ройхо, судьба богини на самом деле волнует не очень сильно, сердце рвалось к ней, а душа стонала от горя. Возможно, это высокопарные выражения, но нечто подобное я испытал, и повторения мне бы не хотелось.
Тем временем богиня продолжала:
— Я совершила ошибку и не разглядела врага. За это пришла расплата, и я ухожу одна. Все, кто был мне верен и шел за мной, по приказу покинули дворец, и я прошу не винить их попусту. Не надо считать, что они предатели или трусы. Каждый воин моей дружины и все, кто сейчас смотрит на меня, готовы за меня умереть. Я знаю это, дети мои, и чувствую вашу любовь. Однако не все подвластно богам и не так мне представлялось окончание моего правления в дольнем мире. Как жаль, но ничего уже не поправить и не изменить. Прощайте и простите за то, что бросаю вас. Помните меня, не забывайте свою Добрую Мать и я вернусь. Возродившись из пепла и праха, приду на ваш зов и снова смогу одарить вас своей любовью. Мира вам, ожидайте знамений, пророчеств и добрых вестей. Пусть минуют дни, месяцы, годы, десятилетия и столетия, верьте в меня, возносите свои молитвы, и тепло ваших сердец совершит настоящее чудо, неподвластное даже воле богов. Прощайте.
