скажете. Но можно мне хоть книгу почитать? А то я взвою здесь от безделья. К тому же экзамены скоро, и терять целый день возможной подготовки было бы глупо.
Немного поворчав по поводу того, что это привилегия учеников — быть мальчишками на побегушках, а уж никак не наставников, магистр исполнил мою просьбу и отправился на зачёт. Я же, устроившись поудобнее, принялась за чтение. И сразу недовольно скривилась. Книга носила гордое название «История Города» и была написана на амаорском. Как жаль, что магистр Дэриван не додумался приложить к ней словаря. Книга должна быть довольно интересной, но я мало что в ней пойму, уж больно красочны и витиеваты всевозможные описания и многочисленные отступления.
И почему бы всем не пользоваться русским, то бишь фениорским языком? Зачем засорять голову всякой ерундой? — вздохнула я, но альтернативы всё равно не предвиделось, так что я углубилась в чтение.
Вскоре мне надоело гадать над смыслом тех или иных слов, портящих всё понимание текста, и тут мне пришла в голову интересная мысль. Прикрыв глаза, я потянулась к своему фениксу. Тот явно обрадовался моему вниманию, даже поворчал от удовольствия. Частичное слияние, как обычно, прошло незаметно: просто я отметила, что смотрю наполовину внутрь себя, а наполовину в книгу, ощущаю феникса рядом с собой и одновременно тишину комнаты. Больше я не смотрела бездумно на набор букв, а понимала почти все слова. Но стоило мне чуть сконцентрироваться, как лоб обожгла печать. Феникс обиженно забился в клетке, а я, стиснув зубы, пыталась утишить вспыхнувшую боль. Похоже, частичное слияние тоже контролируется печатями, так что с данным способом сдачи языков могут возникнуть проблемы.
Когда появился после уроков Дар, я, не поднимая головы от книги, поинтересовалась на амаорском:
— Что нового?
Если одногруппник и удивился подобному способу общения, то вида не показал. Присев на край узкой кровати, светлый по-амаорски поведал о занятиях и заданиях, потом поинтересовался моим состоянием.
— Обезболивающее магистра Дэривана хорошо действует. Единственное, что надоело сидеть без дела. А ты, как понимаю, не удосужился спросить разрешения, прежде чем наведаться ко мне?
Дар смутился и пробормотал нечто нечленораздельное, а я похвасталась:
— Кажется, я сдам языки намного лучше, чем от меня ожидают.
Вскинув на светлого глаза, я улыбнулась. Одногруппник моментально оказался шагах в четырёх от кушетки, напряжённо замерев в оборонительной позиции.
— Не напрягайся ты так, — посоветовала я, широко ухмыляясь. — Не наброшусь. Просто он, оказывается, владеет языками много лучше, нежели я, а главное…
Я резко оборвала фразу и, зашипела, схватилась за вспыхнувший болью лоб. Когда же пришла в себя, то увидела буквально в локте от лица обеспокоенного Дара и улыбнулась.
— Всё нормально, главное уложиться в две стигны и не нервничать.
— Что это было? Ты буквально вспыхнул весь. И твои глаза тогда…
— Частичное слияние с фениксом. А эти штукенции, — я осторожно потрогала медленно исчезающий на лбу знак, — своеобразный барьер, чтобы он не натворил дел.
— Это кто-то из наставников наложил?
— Насколько я знаю, нет, а то бы обязательно поинтересовался их системой работы: иногда сразу обрезает, а иногда нет. Ты не беспокойся. При частичном слиянии никаких неожиданностей быть не должно, а полного не получится из-за этих штук.
— Ты бы поосторожнее. Тем более, что не знаешь толком, как оно работает, — посоветовал одногруппник. Но я только отмахнулась от его предостережений. Уж больно заманчивы были открывающиеся перспективы.
Череда таких похожих друг на друга дней слилась в один нескончаемый. Я по-максимуму урезала свой сон, зато начала присутствовать во время тренировок остальной группы. Внимательно наблюдала за ребятами, запоминая, просчитывая их ритм движений, выискивая слабые места и возможные ошибки. Затем шли уроки, занятия с Даром и снова уроки. Одногруппник уже приспособился к моей технике ведения боя, но скорость его движений всё же была чуть ниже, поэтому шесть спаррингов из десяти были за мной. Если учесть, что в группе Дар один из пятёрки лучших, то это очень даже хороший результат. Пробежки мы теперь делаем совместные, растяжки тоже, но до моего уровня в боях одногруппник всё равно чуть не дотягивает. И почему-то мне кажется, что это его сильно задевает.
До первого экзамена осталось четыре дня, а последние занятия уже послезавтра. Но я не думала ни об этом, ни об экзаменах по языкам, истории и расоведению. Все мои помыслы были направлены на самый последний, на самый важный для меня — рукопашный бой. На нём нельзя пользоваться метательными иглами, чем я неоднократно грешила во время занятий с Даром. Но я уверена, что справлюсь с одногруппниками и без них. Приёмы Дара я знаю, остальных тоже изучила неплохо, так что, скорее всего, я буду первой в группе.
«Не слишком задирай нос. Спорим, что на потоке ты выйдешь не выше седьмого места? Даже восьмого».
А я говорю, что не ниже третьего, — нахмурилась я, обиженная столь низкой оценкой моих способностей.
«На потоке тридцать шесть фениксов».
И я буду третьей! В крайнем случае, пятой.
«Не забывай, что учитываются все оценки, а не только этот экзамен».
Я уверена в своих силах.
«Спорим, что твоё место будет восьмым?» — не отставала шиза. Я тоже всерьёз загорелась:
Спорим, что не ниже пятого?
«На желание».
На желание!
— Послушай, Дарк.
Я отвлеклась от пререканий с внутренним голосом и глянула на подошедшего к моему столу Дара. Остальные ребята тем временем спешно покидали кабинет. Закончился последний на сегодня урок, и наставник уже ушёл. Пора и мне собираться, а не витать в облаках.
— Дарк, ответь мне на один вопрос. Только честно.
— Постараюсь. А что у тебя за вопросы такие? «Честно!»
— Ну-у, просто так выразился, — смутился одногруппник. — Дарк, а у тебя никаких татуировок на теле нет?
— А должны быть? — удивилась я столь нестандартному вопросу.
— Так нет? — напирал одногруппник.
— Если не считать за татуировки печати, то нет. Почему это тебя вообще интересует?
— Да так, просто показалось.
Мне послышалось, или в его голосе и вправду прозвучало облегчение? Но спросить я не успела, так как Дар сразу же перевёл разговор на экзамены и методы подготовки к ним, а потом я позабыла об этом инциденте. И только вечером голос завёл о нём речь.
«Знаешь, он тогда специально так сделал».
Кто что сделал? — не поняла я.
«Дар, говорю, специально тебе ногу повредил на тренировке. Мне ещё тогда его наигранное поведение не понравилось: уж больно настырно он предлагал свою помощь».
У тебя уже паранойя развивается, —
