говорится, малое преступление рождает большие проблемы. Для преступника, разумеется.
— А у нас по-другому говорится, — заметил я. — Без лоха — и жизнь плоха.
— Рррррразвели! — радостно подтвердил ворон.
Ларс яростно засопел, но ответ не придумал.
— Действуйте осторожно, — проворчал он. — При малейшем подозрении, что вы раскрыты, вызывайте нас.
— Заговорррррр! — обрадовался ворон и сделал над нами торжественный круг. Троллинг агентов явно доставлял ему удовольствие. — Интрррррига!
— На вашем месте я бы нейтрализовал птицу, — недовольно глядя на ворона, заметил Ларс. — Она может вас выдать.
— Крррретин, — обиделся ворон.
И решительно замахал крыльями в сторону ржавой решетки.
Ворота и замок на воротах выглядели так, будто крайний раз их открывали лет сто пятьдесят назад. Сбоку от ворот находилась калитка — не менее ржавая, чем все остальное, но без замка. Я потянул калитку на себя. Она, издав пронзительный скрип, открылась.
— Тише ты, — прошипела Диана.
— Думаешь, Крис тут успел камеры поставить? — хмыкнул я.
— Да хрен его знает, с него станется.
Мы прошли через калитку. Здание лечебницы стояло в глубине небольшого запущенного сада. Когда-то тут были клумбы и даже фонтан. Из кустарника выглядывал стоящий на задних лапах гипсовый бульдог. Сейчас клумбы забил бурьян, между плитками садовых дорожек буйно росли сорняки. В чаше фонтана валялись окурки и пустые бутылки, а бульдогу во все пузо пририсовали член. Приятное местечко, ничего не скажешь.
— Крис умеет выбирать локации, — будто услышав мои мысли, сказала Диана.
— Угу. Красота неземная.
— При чём тут красота? Тихо, убого, заброшено — ни одна тварь не сунется. И внутри, может, не всё разграбили.
Не, ну если так рассуждать — место и правда лучше не придумаешь.
Мы поднялись по выщербленным ступеням. Двери были закрыты, но замок вырван с мясом. Диана осторожно потянула дверь. Та открылась безропотно и даже без скрипа.
Ворон впорхнул первым, за ним вошли мы с Дианой. Огляделись.
Холл с уцелевшей стойкой ресепшена, замусоренный пол. На полу у дальней стены — лежбище из кусков картона и тряпок, запах — как от привокзального сортира. Диана поморщилась. Ну, хоть хозяина лежбища не видать, и то ладно. Не удивлюсь, если Крис его пристрелил, чтоб под ногами не мешался.
— Куда? — шепнул я.
Диана молча указала подбородком на пол. Среди пыли и мусора отчётливо виднелась дорожка — оборудование, видимо, затаскивали волоком. Дорожка вела из холла в левый коридор. Как Крис справился-то один? Из Фионы так себе помощница. Хотя… Я припомнил, как несчастный затюканный ботаник Сеприт одной рукой вздёрнул на парту одноклассника, а потом выпрыгнул из окна третьего этажа. Наверное, и оборудование притащил сюда в один приём, и, что характерно, одной рукой. Другую галантно предложил Фионе. На женщин этот гад, становясь собой — то есть, гениальным хирургом, а не задротом-ботаником, — оказывал какой-то сногсшибательный эффект. На глазах дурели и с ног падали.
Ворон порхнул в левый коридор. Мы с Дианой тихонько пошли за ним.
В коридор выходили двери кабинетов — частично выбитые, частично уцелевшие. Ворон пролетел коридор до конца, вернулся и остановился возле второй по счёту двери. Протёртая на полу дорожка поворачивала туда же. Дверь была плотно закрыта. Из помещения не доносилось ни звука. Задать Диане вопрос, что она собирается делать, я не успел.
Агенты Альянса, видать, как спортсмены — бывшими не бывают. Дверь Диана распахнула с ноги.
— Крис! Тебя раскрыли! Уходим! — и рванула внутрь.
Мне ничего не оставалось, кроме как влететь в помещение вслед за Дианой.
Небольшой кабинет, выбранный, очевидно, из-за наличия в нём двух высоких, мне по пояс, кушеток. Вряд ли кому-то такие могли пригодиться дома — потому и уцелели, не спёрли.
Вокруг одной из кушеток громоздилось то самое, честно оплаченное нашими кровными часами, оборудование. А на кушетке лежала Фиона, укрытая белоснежной простынёй. Простыня и новенькое сверкающее оборудование на фоне выбитого окна, паутины по углам и общей загаженности, смотрелись странновато и жутко.
Кристиан, одетый в белый халат, отскочил от кушетки. Верхняя часть его лица была закрыта очками с толстыми зеркальными стёклами, нижняя — хирургической маской.
— Придушу, — прошипел он из-под маски Диане. — Голыми руками придушу!
— Спокойно! — вклинился я. — Потом придушишь. Если захочешь. Сначала от агентов надо смыться. Это не мы их привели, если чё. У тебя на хвосте висели — видать, ещё с того мира.
Кристиан тяжело засопел. Но надо отдать ему должное — разум мгновенно взял верх над эмоциями.
— Нейтрализуйте их, — коротко приказал он.
— Чего? — офигел я.
— Мне кажется, я высказался вполне однозначно. Агентов необходимо нейтрализовать. Я должен закончить эксперимент. Он находится на финальной стадии. Если я прерву его сейчас, ваш друг Филеас погибнет.
— Да чтоб ты сдох со своими экспериментами, — простонал я.
Кристиан саркастически развёл руками:
— Увы. Если я сдохну, Филеаса ждёт ровно та же участь. — Посмотрел на браслет. — Через двадцать минут сюда доставят тело нового носителя. У меня всё готово, — он кивнул на вторую кушетку. Тоже застеленную белой простынёй.
Изголовье кушетки украшали металлические полуобручи. Три штуки, примерно по размерам человеческой головы. Обручи зловеще посверкивали. На уровне рук и ног торчали разъемы, живо напомнившие мне те, в которые пришлось впихнуться в кабинете у мадам Родригес — тёплого ей переселения и светлого сознания.
Я, не удержавшись, содрогнулся.
— Как только носитель окажется здесь, — спокойно продолжил Кристиан, — сама операция займёт доли секунды.
— Какая операция? — выдавил я. Услышал, что хриплю. Откашлялся. Повторил: — Какая ещё, мать твою, операция?!
Крис, сдёрнув хирургическую маску и подняв на лоб очки, довольно осклабился. Снисходительно объяснил:
— Эксперимент века. Прорыв в современной медицине. Шаг в будущее, который и не снился нашим твердолобым ретроградам!
Ну, прям второй Шарль, господи-прости. Угораздило же — столько гениев на одного простого парня Костю Семёнова.
— Это я понял, — кивнул я, — что прорыв. А конкретнее? Ты что с Фионой делать собрался, падла?
Кристиан широко улыбнулся:
— Я не собрался, а уже сделал. Операция века прошла успешно. Сознание Филеаса Камбервинча скопировано на электронный носитель, сознание Наоми Йоко восстановлено в текущем теле.
— Кого-кого — сознание? — офигел я.
— Некотян. Той кошкодевушки, которую коварно обманула Диана. Её имя — Наоми Йоко, она — официально зарегистрированная сотрудница дома терпимости
