стороны ставка какая? — заинтересовался я, поскольку это было еще до того как Пудовый выдал мне денег. И вопрос был для меня весьма актуален.
— Ладно так и быть я тебя поцелую.
— Пф-ф! Очень надо, — демонстративно я слегка отклонил корпус и сделал кислую мину. — Ты не в моем возрасте и во вкусе не в моем, так что те же две сотни с твоей стороны.
Оскорбление как вы понимаете было смертельным. И по возрасту, и по привлекательности ударил и по профессиональным навыкам, так что врага нажил. Выиграл я, хотя и с очень небольшим преимуществом. Но она оспаривала результат из-за нескольких ошибок. А о них в пари не оговаривалось. Если исключить слова с ошибками, с моей и с ее стороны то конечно она выиграла. Многие были склонны считать, что выиграла-таки она. В общем спорили кто выиграл, и никто никому денег не отдавал. Семенова чувствую напакостит мне при первой же возможности. Впрочем, она и с остальными не ладит, всем обещает жестоко отомстить и припомнить, словно не понимает, что ее поезд ушел навсегда. И что в ней дядя нашел, нафиг ему такая секретарша была нужна, стерва ведь жуткая?
Как я говорил судьи обычно не перерабатывают, но, как и все люди иногда хотят добить начатое, устав бесконечно откладывать, есть сроки, которые и они должны соблюдать. Есть же у них председатель горсуда, например, и над ними кто-то. Звонорева намылилась в отпуск поэтому приговор сегодня будут стряпать хоть до полуночи. Да и скоро Новый Год, это тоже наверное важно. А весь сегодняшний наряд «счастливчики». Обычно конвой работает строго с восьми до пяти, но если судья сказал, то это не оспаривается. Председатель горсуда или судья на прямую мгновенно позвонят начальнику милиции или начальнику МОБ минуя любые иные мелкие звенья в пищевой цепочке. Ни разу как говорят старожилы, не было такого что бы в итоге было не так как сразу сказал судья.
— Попали мы сегодня да стажер? — спросил Вицин.
Офицер пошел проверять как обстановка в залах, это тоже обязанность старшего.
— Да-а…
— На компьютере в батальоне сможешь показать, что к чему, ну на том что у Михалыча в кабинете?
— Без проблем, но не факт, что там будет такое же древний экземпляр, соответственно операционка иная и весь внешний вид поиска будет выглядеть иначе. Но я покажу, нет проблем, если только Михалыч пустит.
— Ладно, стажер. А ты же ксиву получил?
— Да.
— Значит не стажер. Но знаешь почему я тебя зову стажер?
— Не проставился?
— Точно, Так, когда проставляться?
— Да вроде решили до зарплаты отложить, денег то нет ни у кого. А потом все вместе, там еще у кого-то сын родился из взвода еще чего-то, как-то так.
— А ну хорошо. Мы потом еще обсудим про компьютер идет, только между нами договорились?
— Конечно, а возьмете меня в дело?
— Что?! В какое еще дело?! — Вицин аж выронил зажигалку которой играл в руках убивая время.
— Ну вы чего кричите, Валера вон услышит. Я же не дурак все знаю.
— Что ты знаешь?!
— Ну что можно заработать на передачках незаконных. Мне тоже очень деньги нужны, зарплату вон говорят задержат, да и мне там получать неясно сколько.
— Мать! — из Вицина выпустили воздух. — Твою-у… уф… Не занимаюсь я такой фигней и остальным советую не заниматься.
Тут вернулся Валера. Через какое-то время Вицин отправился проверять обстановку в залах. Водила конечно же заглушил машину и сам сидел на скамье внутри. Ближе к пяти в камеры вернули одного жулика. Стало ясно что мы до поздна. Валера ушел звонить в батальон, получать ценные указания. Вернувшись, отпустил домой стажера что был сегодня на воротах.
— Остальным работать до победы, тюрьму предупредили, примут. В батальоне нас ждать не станут, оружие сдаем потом все вместе, всех жуликов тоже надо вывести за один рейс, так что кто закончит сидят и ждут, все ясно?
— Понятно, — вздохнул Вицин.
— Что же нам так везет-то. — расстроенно пинал стену прапор Воронин.
Старший конвоя Воронин привез жулика к Соломину, в паре конвоиром у него тоже прапор был и по должности комод, (я же теперь все списки печатаю, знаю), Чемоданов. Обычно ставят старый — молодой, старший конвоя — конвоир, в пары, но иногда выходит и так. Я же говорю прапоров тут как собак. Должность старшего конвоя и комода вроде равнозначна, а кто будет главным в паре тут уже дежурный с его волшебным журналом решает, если конечно иные офицеры не внесут корректив.
— Иди за меня посиди на приговоре малой. — предложил Чемоданов.
— Старший скажет пойду. — пожал я плечами.
— У него тут любовь в камере сидит, а ты его на другое дело. — прикалывался Воронин.
— Не, мы его уже вылечили, — возразил Вицин, привлекая внимание, — Он же отчего на воровайку запал?
— Так из-за спермотоксикоза, известное дело, молодое. — ржут в ответ.
— Ну да отчасти это приступ спермотоксикоза, но как говорит моя сестра, а она у меня медик, вы упускаете из виду основное заболевание.
— И что это?
— А основное заболевание, это девственность! — продолжал развлекаться и развлекать всех за мой счет, Вицин.
— Ха-ха-ха!
— И что вылечили? Кто вылечил то?
— Так баба Клава!
— Га-га-га!
— А что за баба Клава? — поинтересовался Валера, хихикающий за компанию, но явно не разбирающийся в местных исторических персонажах.
— Конвой! Конвой я к кому обращаюсь! Конвой, вы глухие? — аж топнула ножкой в туфельке секретарь суда, — Петрова, к Соломину в третий зал!
— Черт, а зачем в третий то, а?
— Через здание все переться, на ту лестницу.
— Так все равно людей уж нет, пустой суд.
— Ладно, дай нам малого Валера? — спросил снова Чемоданов.
— Он не малой, а Замзамыч! — пошутил Валера.
— Гы-гы-гы.
— Ладно, Артаньянов, идешь с ними.
Едва начали читать приговор, Чемоданов свинтил, оставив нас вдвоем с Вороной. Больно надо стоять стоя приговор слушать, если можно вернуться обратно или в коридоре посидеть. Понятно, что не третьим таки, а вместо себя выпросил «молодого», знаем мы все эти «дедушкины» заходы. А что делать? Как ни крути я тут новенький, да и печать бумажек, читай работа с замполитом, друзей мне не добавила. А перед залом стоит шикарное кожанное кресло, в которое бы влезло два меня.
— Таким образом, признать гражданина Петрова — не виновным. Освободить из-под стражи в зале суда.
— Чего? — хлопает глазами Воронин.
Да оправдательный приговор весьма неожиданная штука, сама по себе, но последняя фраза вообще новинка. Суд и прочие участники процесса собирают
