— Да, я действительно позвала его, когда увидела световую стрелку, — вспомнила я.
— Вот-вот. Однажды мы все увидели эту стрелку, — подтвердил Карлос. — И долго рассматривали потолок, пытаясь понять, откуда льется свет.
— Мы даже ходили по ней, — подсказала Анхелес.
— И очень рисковали, — пожурил Николай, немного оправившись после рассказа о переживаниях его жены.
— Вероятно, это было не в пятницу, — успокоила его, смеясь, Анхелес.
— Но дольше оставаться в Мадриде и приезжать в Сантрелью мы не могли. Меня вызывали на работу, — произнес Карлос. — У Андреса тоже возникли проблемы. Наши знакомые, мадридские археологи, пообещали по возможности понаблюдать за стрелкой. А мы вернулись в Кадис.
— И все? — поразились мы с Колей.
— А дальше пусть рассказывает Владимир, — заявила Анхелес.
— Только чуть позже, — перебил ее муж, — потому что мы приехали.
Место показалось мне знакомым. А когда дверь распахнулась, нам навстречу с радостными возгласами выбежал Андреас Росалес, археолог-бородач, напомнивший мне вдруг чем-то дона Ордоньо. Марта, его жена, снова встретила нас с милым гостеприимством. Нас уже снова ждали комнаты, как будто всем давно была известна дата нашего возвращения.
Первым делом я попросила разрешения позвонить в Москву. Подошел отец.
— Папа, мы вернулись! — закричала я в трубку.
— И Коля? Леночка, это правда? Вы вернулись из прошлого? — воскликнул отец.
— Да, папочка. Но… откуда ты знаешь?
— Даю маму.
Послышалось шуршание в трубке, и мамин голос, родной, далекий и близкий голос, в котором звучали сдерживаемые слезы, произнес:
— Господи! Детки мои! Я знала, я верила, что вы живы! Леночка! Коленька!
Мама боролась с рыданиями.
— Мам, ну что ты! Все уже позади. Мы здесь. Завтра вылетим домой, — увещевала я, сама борясь со слезами.
— Леночка! — мама собралась с духом. — Я верила, что вы живы. А твой бывший нагнетал обстановку. Он очень переживает. Считает себя виноватым. Говорит, и Колю не нашел и тебя не сберег. Говорит, должен был идти с тобой в паре, а пошел с Людой, не мог ее оставить.
— Конечно, не мог! — подтвердила я.
— Но потом позвонил Владимир Сергеевич, ну, папа твоего студента, и сказал, что ему известно, где вы, и попросил принять его. Он такой милый, обходительный. Он показал нам рукопись. И я тут же ему поверила, — мама всхлипнула. — А Игорек раскричался, обозвал его шарлатаном, играющим на чужом горе. Владимир Сергеевич предлагал ему поехать вместе в Испанию и попробовать найти эту дырку…
— Какую дырку? — не поняла я.
— Эту дырку во времени. Но Игорь заявил, что он еще не сошел с ума, и иметь дело с умалишенными не будет, что-то в этом роде. Конечно, он нас не оставляет, и Люду всячески опекает.
— А Люда как? — поинтересовалась я.
— Все плачет. Она, когда со мной побудет, верит, что все хорошо, а когда с Игорем пообщается, впадает в отчаяние и считает все бредом. Но Владимир Сергеевич все же отправился в Испанию сам и все время держал нас в курсе. Он с вами?
— Да, конечно.
— Ой, да что же я все о себе, — спохватилась мама. — Как вы? Вас не обижали там? Как вы вообще могли там жить?
Я рассмеялась:
— Мам, везде люди живут. А подробнее расскажу по приезде.
Мы попрощались. И трубку взял Николай. Он только приговаривал:
— Мамочка, ну что ты? Мам, ну что ты? Все позади. Буду серьезнее. Да. Обещаю. Мамочка, ну что ты?
Поговорив с мамой, он позвонил Людмиле. Разговор также получился тяжелым. Я впервые видела, как мой брат плакал.
— Боже! Я так соскучился по всем — по Люде, по Саньке! Все это время я гнал от себя воспоминания и мысли о них, чтобы пребывание там не стало невыносимым, — признался Коля.
Наконец, страсти немного улеглись, и хозяева пригласили нас к столу, заявив, что мы совершенно исхудали, находясь в плену у прошлого. За столом я вдруг обнаружила Андрея Доброхотова, моего напарника по поискам Николая. Мы чрезвычайно обрадовались друг другу.
— Андрей, спасибо тебе за все! — пожал ему руку Коля.
— Я здесь практически ни при чем, — отмахнулся Андрей. — Благодарите Володю. Это все он.
Мы обернулись к Рахманову.
— Владимир Сергеевич, — обратился к нему брат.
— Давайте просто Володя, — предложил тот.
— Хорошо, тогда и я просто Коля. И все же, расскажите, как вы нас нашли.
Он пожал плечами и замялся. Сейчас при свете я внимательно рассматривала его и вновь удивлялась его сходству со Святогором: такие же, только короткие белокурые волосы, такие же зеленые глаза, правильный нос, светлые усы, только борода отсутствовала. Но что было поразительнее всего, так это его голос — точь-в-точь голос Святогора. Да, передо мной сидел настоящий потомок моего возлюбленного, через столько столетий унаследовавший от своего далекого предка столь прекрасные черты. Это удивительное сходство невольно располагало к этому человеку. Казалось, мы давно и хорошо знакомы. А в сущности мне было известно лишь то, что он отец моего студента.
Он заговорил:
— Алеша, мой сын, как-то сказал мне, что историю им временно не читают, а по институту прошел слух, что Елена Андреевна пропала без вести.
Я усмехнулась. Потом вдруг испугалась: кто же пустил такой слух, и не будет ли у меня теперь неприятностей на работе.
— Историю до сих пор не читают? — спросила я.
— Не волнуйтесь, Елена Андреевна, — угадав мои мысли, успокаивал меня Рахманов. — Историю пока не читают, заменяют другим предметом. А я заверил ваше руководство, что вы скоро вернетесь. И был прав.
— И они вам поверили? — засомневалась я.
— Но я же не называл им истинную причину вашего отсутствия. Я вообще ничего не говорил о вашем исчезновении.
— А что же вы им говорили?
— О, это длинная отдельная тема. И об этом мы непременно поговорим с вами. Вам ведь придется как-то объяснять свое отсутствие, не так ли?
— Да-да, простите, я перебила вас. Прошу вас, продолжайте.
— Так вот, меня почему-то насторожили слова сына, — продолжил Владимир. — Я решил перечитать рукопись. Не спрашивайте, почему. Я не отвечу вам на этот вопрос. Для меня до сих пор остается загадкой и то, почему я навязал вам этот манускрипт, и то, почему теперь обратился именно к нему.
— Разве вы не читали документ раньше? — удивились мы.
— Читал, конечно. Но, во-первых, давно, а во-вторых, читал просто как семейную реликвию, которая переходит из поколения в поколение. Теперь же я читал ее с пристрастием, изучая ее, пытаясь извлечь из нее информацию. Я сразу же наткнулся на слова о двоих, счастливых в своем воссоединении, помните?
— Да-да, теперь припоминаю. А ведь когда я читала, я не обратила на это никакого внимания.
— А я всегда воспринимал это как какую-то фантазию автора, теперь же фантазия обретала особый смысл и даже имена. Тем более, что дальше Святогор рассказывает, как вы вместе спасали какую-то святыню, как он простился с вами, помните?
— Я не дочитала рукопись, — призналась я. — Неужели это все описано там? А имена тоже есть?
— Описательно.
— Что значит описательно? — заинтересовался Коля.
— Этот Святогор пишет, что у его далеких друзей имена святые: у брата — имя Чудотворца, а у сестры — имя мудрой княгини Ольги, данное ей при крещении /*Княгиня Ольга (годы правления 945–964) — по традиции, первая русская правительница, принявшая христианство примерно в 955–957 г. При крещении ей было дано имя Елена/, — ответил Владимир.
Я заволновалась. Надо бы почитать рукопись: пишет ли Святогор о нашей любви, да и любил ли он меня. Теперь, далеко от него, расставшись с ним навсегда, я усомнилась в его чувствах. Он ушел бы со мной, если бы любил меня, — рассуждала я. Рахманов отвлек меня от моих мыслей:
— Когда я перечитал документ, я понял, где вы, и еще я узнал, что вы вернетесь. Однако подробностей того, как и когда это произойдет, ваш друг и мой предок не сообщает. Я решил связаться с вашими родными, чтобы они узнали, что с вами все в порядке. И позвонил вам домой, Елена Андреевна…
— Просто Лена, — улыбнулась я.
— Лена, ваша подруга Ольга еще раз подтвердила мне, что вы пропали, и дала телефон ваших родителей. И ваша мама мне сразу поверила. Казалось, она лишь ждала подтверждения своим надеждам, какими бы невероятными они ни были. Воистину, материнское сердце — вещун.
— Как же мы обрадовались, когда Владимир позвонил нам, — подхватила Анхелес. — Людмила дала наш телефон Владимиру, мы сообщили Росалесам. А Андрес отсюда из Мадрида помог Владимиру с визой и билетами.
— А Игорь разве не мог в Москве помочь вам выехать, как он помог мне? — с негодованием спросила я Рахманова. — Неужели необходима была поддержка Андрея?
