Так бы мужики зерно попрятали и сгноили в земле, чем почти бесплатно отдавать, а колхозники сами его везут и сдают. Умно!
Под таким углом я колхозы не рассматривал, но, похоже, у царя свой взгляд на крестьянство. Чуть позже он заинтересовался золотодобывающими артелями, о которых я рассказал походя. Но тут и мне было всё понятно. Государству золото было необходимо, но общие затраты по его добычи превышали стоимость добытого металла.
Частные исключения, конечно, были, но они не играли существенной роли. Поэтому государство в лице чиновников и старалось переложить эти затраты на добытчиков. Хотя было совершенно непонятно, почему тогда создали кучу бюрократических препон, столь затрудняющих жизнь рядового старателя. Для меня этот вопрос был важен и я его царю задал. Тот в очередной раз усмехнулся и посоветовал мне не рассуждать на темы, в которых мало что смыслю, но добавил, что многие ограничения постепенно снимаются. Разумеется, спорить с величеством я не стал и лишь сидел молча, наблюдая за раздумывающим царем.
— Всеобщая грамотность и индустриализация, говоришь? Хочешь, чтобы мужики все грамотными стали? Тут с имеющимися грамотеями не знаешь, что делать! — резко высказался император.
— Ваше Величество, индустриализация невозможна без грамотных рабочих. Про инженеров и механиков я не говорю. В России своих инженеров не хватает катастрофически. Хорошо обученные работники делают хорошие вещи, которые ценятся по всему миру, что даст наполнение налогами казны.
— Для этого требуется много учителей! Слишком много!
— А так же врачей. Кстати врачами и учителями вполне могут работать женщины. Но учиться им у нас практически негде.
— Предлагаешь и баб учить⁈ Нечего им учиться, пусть детей рожают. И потом, где денег взять на всё это? Вон железную дорогу через всю Сибирь тянуть надо, а денег нет. Занимать приходиться.
— Мне кажется, что слишком увлекаться займами не стоит. Ведь «берёшь чужие и на время, а отдавать приходится свои и навсегда», — процитировал я высказывание известного советского поэта.
— Как, как? Свои и навсегда! — засмеялся царь. — Хорошо сказано! Сергей Юльевич очень хочет кредит у французов взять, вот ему я это и скажу.
— Ваше Величество, брать кредиты конечно можно и даже нужно, но мне кажется, что в России и своих денег достаточно. Надо лишь их направить на развитие промышленности.
— Вот как! И где же те деньги? — сделал удивлённое лицо царь.
— Россия, Ваше Величество, самая богатая страна мира по природным ресурсам. Главное как этими ресурсами распорядиться. Например, вот прямо сейчас ценнейший ресурс выливается на землю.
— Это какой же?
— Бензин, мазут, гудрон, Ваше Величество. Сейчас это отходы при производстве керосина из нефти, а буквально года через два его будут покупать за золото.
— Это ещё почему?
— Технический прогресс! На смену паровым двигателям придут двигатели внутреннего сгорания, больше половины которых будет работать на бензине, остальные на мазуте.
Царь поморщился, похоже, бензин у него энтузиазма не вызвал. Ладно, зайдём с другой стороны.
— Ваше Величество, что вы скажете о возможности добывать алмазы.
— Алмазы? Ты хочешь сказать, что у нас есть месторождение алмазов? — оживился царь.
— Есть и не одно. Но то, что можно разрабатывать уже сейчас находится в Сибири в довольно глухом углу. Алмазы там можно отыскать на поверхности. Я даже помню примерные координаты. Если Вас они заинтересует, могу сказать. Мне тоже с Хруновым в этом предприятии поучаствовать интересно.
— Говори! — приказал царь.
Заинтересовало, значит, ухмыльнулся я про себя. Всё таки забавно; на нефтедобыче и бензине денег заработать можно гораздо больше, чем на алмазах, но это проза жизни и значит не интересно, а алмазы это алмазы. Ну что же получайте очередную головную боль Ваше Величество, но вслух произнёс:
— 62 градуса и 30 минут северной широты и 114 градусов восточной долготы. Рядом там один из притоков реки Вилюй, название, правда, не помню.
— Так! Ну-ка повтори координаты! — взялся царь за перо.
Я повторил и понаблюдал, как старательно царь записывает координаты.
— Добираться туда не легко, — добавил я ложку дёгтя. — Но если, Ваше Величество, государство мне поможет, то года через два-три я смогу сделать пару-тройку самолётов, которые смогут туда летать от ближайшего населённого пункта.
Царь заинтересованно на меня глянул и порылся в лежащей перед ним папке.
— Это самолёт? — спросил он, доставая из папки фотографию, которую я отдавал Прудникову.
— Это, Ваше Величество, ещё не самолёт, а всего лишь прототип самолёта, но он вполне себе летает.
Император ещё раз посмотрел на фотографию и, положив её обратно, сказал:
— А чего же ты его в столицу не привёз, раз он летает?
— Ну, во первых: он у нас сломался, а во вторых: зачем давать подсказку нашим врагам. Пусть с парапланами экспериментируют.
— И чем государство тебе может помочь, в постройке самолётов?
— Да всё как обычно. Нужны деньги и главное люди. И хорошо бы построить моторный завод. Я, даже с деньгами золотопромышленника Хрунова, такой завод не потяну. Самоё большое это мастерская где смогу делать несколько десятков двигателей в год, а нужно будет сотни, а то и тысячи.
— Эк ты замахнулся!
Царь посидел и, глядя сквозь меня, поразмышлял минуты две. Потом спросил:
— А ещё где у нас алмазы есть?
— В Архангельской области, то есть губернии, — поправился я. — Но они вряд ли сейчас доступны, там до них метров сто копать надо и где они там точно, я не знаю. В том мире их нашли случайно, когда бурили скважины совсем с другой целью. Но можно и поискать, если сейчас имеются такие бурильные установки.
Царь усмехнулся и, покачав головой, сложил листки в папку. Очевидно, раздумывал, что со мною делать. Отодвинув папку на край стола, сказал:
— Как только будет найден первый алмаз там, где ты сказал, то деньги и люди для строительства самолётов у тебя будут.
— А если не найдут, можно мы с Хруновым поищем?
— У меня и не найдут? Ты о чём таком говоришь?
— В моём мире следующий за вами и император Николай Александрович попросил английскую королеву прислать земли с кимберлитового месторождения, чтобы изучить породу и у себя изыскания провести. Ящики пришли в Первую Мировую войну, а вскрыли их при Сталине уже после Второй Мировой войны, спустя тридцать лет. Так промышленность вашего сына без алмазных инструментов осталась. Ещё один
