С Хантингтоном у Курчевского сложилось что-то вроде дружбы — американец приглашает Леонида на различные мероприятия, от гольфа до вечерних заседаний джентльменского клуба Лос-Анджелеса.
Это оказался очень полезный актив, так как только с помощью Хантингтона вообще появилась возможность выйти на контакт с Кёртисом и обсуждать покупку его компании.
Переговоры ведутся двумя армиями юристов, причём юристы Кёртиса ведут войну за выживание — Леонид не собирался оставлять непроверенных людей на каких-либо значимых должностях.
Как только компания Кёртиса попадёт в руки Курчевского, он оккупирует конструкторское бюро и направит его на работу в интересах Ставки. Двигатели, аэродинамические формы, перспективное вооружение — копии чертежей и схем будут передаваться в Советскую Россию.
«Нужно собираться».
Через полтора часа он прибыл на поле для гольфа, где его уже ждал Хантингтон.
— Леон Курчевски! — распростёр тот руки, когда увидел Леонида. — Друг мой, как же я рад тебя видеть!
Рядом с Хантингтоном стоял Уильям Стефенс, губернатор Калифорнии, а также Мередит Снайдер, недавно переизбранный мэр Лос-Анджелеса.
Это влиятельнейшие люди штата, с которыми Хантингтон, как известно, на короткой ноге.
— Ещё не начали? — спросил Леонид, после того, как пожал руку каждому присутствующему.
— Только тебя и ждали, — улыбнулся Генри Хантингтон.
Курчевский принял у кедди свой драйвер. Ему пришлось научиться играть в гольф, чтобы не выглядеть профаном в глазах богачей, которые проводят в гольф-клубах основную долю досуга.
Начал матч губернатор. Удар вышел не очень, но никто никак на это не отреагировал.
— Слышал я, что ты собираешься отправить на покой самого Кёртиса, — решил сгладить неудачу Генри.
— Я плачу за его компанию неплохие деньги, — ответил на это Леонид.
— «Неплохие деньги»? — удивился Снайдер. — Ха-ха-ха!
— И в правду, деньги-то неплохие… — улыбнулся губернатор штата. — Но… Не хочу показаться неучтивым, но разве это не опрометчиво — переходить из пищевого производства в производство самолётов?
— Я не вижу там ничего такого, с чем не сталкивался при создании своего бизнеса, — пожал плечами Курчевский. — Если уж умеешь делать бизнес, то умеешь делать его на всём.
Раздался раскат грома.
— Ох, какая досада… — поморщился Хантингтон. — Я думал, что мы успеем сыграть хотя бы половину нашего фоурбола… Пожалуй, лучше вернуться в клабхаус.
Когда они вошли в бар гольф-клуба, начался дождь.
— Самолёты, — изрёк мэр Снайдер, когда они расселись за отдельным столом для элитных клиентов. — Как ты оцениваешь перспективы отрасли?
— Я считаю, что за этой отраслью будущее, — ответил Леонид. — Авиация будет развиваться и я хочу в этом поучаствовать. Там скоро будут очень большие деньги и тот, кто залезет туда одним из первых, получит очень большой куш.
— Военные заказы? — предположил Хантингтон.
— О, нет, — покачал головой Курчевский. — Гражданский сектор и только он. Пусть военные заказы и позволят поддерживать штаны, но настоящие прибыли я собираюсь заколачивать на гражданской авиации. Большие и мощные самолёты…
*30 июля 1919 года*
В Красноярске, к которому приблизился 1-й гвардейский механизированный корпус, случилось вооружённое восстание.
Большевиков в городе практически нет, поэтому ответственными за произошедшее они быть не могли. Это значит, что горожане уже сами поняли, к чему идёт дело.
Сценарии других городов, оставленных корниловцами, показывают, что Красноярск не только ограбят, но ещё и постараются сжечь.
— А если это уловка? — спросил Шапошников.
— Может и так, — пожал плечами Аркадий. — Но город нужно брать, в любом случае. Эх, жаль, что орудия не испытаем…
Изначально, он хотел проверить боевые качества новых орудий, доставленных аж из самой Германии — это восемь 8,8 cm K. Zugflak L/45, очень сильно напоминающих известный ему из военных хроник «ахт-ахт», возможно, прародитель этого знаменитого зенитного орудия.
У этой зенитки есть девятикилограммовый фугасный снаряд, причём довольно-таки хороший. Немцам, по итогам Версальского договора, запрещено иметь зенитные орудия, поэтому все имеющиеся экземпляры нужно было утилизовать. Вот они и «утилизовали» шестнадцать единиц, вместе с двадцатью тысячами снарядов, за золото…
«Чичерин, конечно, мастер схематозов…» — подумал Аркадий.
88-миллиметровый снаряд способен лететь на дистанцию почти 11 километров, что превышало дистанцию полёта снаряда 76,2-миллиметровой полевой пушки на три километра. Стрелять по воздушным целям задачи не стоит, поэтому Аркадий сократил расчёт до восьми артиллеристов.
Оставшиеся восемь орудий отправились по КБ артиллерийских заводов — с целью разобрать, изучить, оценить и обдумать. Особо интересует Аркадия полуавтоматический затвор, позволяющий вести огонь со скоростью 10 выстрелов в минуту. Если удастся реализовать нечто подобное на новых образцах артиллерии, то это даст серьёзный прирост плотности огня.
— Будут ещё битвы, — произнёс Борис Михайлович. — Но в остальном — можем начинать штурм через пять-шесть часов.
Брать предполагалось северную часть Красноярска. Город стоит на двух берегах Енисея. И река эта текла так неудачно, что её не обойти.
Крупных населённых пунктов вдоль берега больше нет, а значит, серьёзных мостов тоже не наблюдается, что делает Красноярск единственным местом, через которое можно пройти на тот берег. И Корнилов знает это.
Да и железнодорожный мост через Енисей всего один, и проходит он через Красноярск, поэтому этот город не минуешь.
Рывок на шестьсот километров, совершённый РККА вдоль Транссиба, занял приличное время, поэтому город успели подготовить к обороне. Авиаразведка показала, что оборону укрепили британскими танками, врытыми в качестве стальных ДОТов, а ещё Корнилов вновь использует пригород в качестве элемента обороны — возможно, горожане восстали и по этой причине.
— Доложите, как будет завершена подготовка, — решил Аркадий. — Нужно поддержать порыв горожан.
В городе стрельба и неразбериха, поэтому ничего не понятно. Возможно, Корнилов уже начал вывоз продовольствия, поэтому восстание имеет голодный исток.
«Почему он продолжает сопротивляться?» — подумал Немиров. — «Я бы уже давно собрал самых верных людей и свалил куда-нибудь в Латинскую Америку. В Эквадор, например. Или в Аргентину. Или в Парагвай. А может, раз всё равно нечего терять, в Колумбию».
Корнилов, по примеру Гоминьдана, мог бы оседлать местный наркотрафик и партизанить в джунглях до скончания своего века…
До самого завершения подготовки, Немиров сидел в своём блиндированном вагоне и обсуждал с командирами ударных батальонов план штурма.
Уничтожение вражеской артиллерии уже ведётся — накрывают позиции по данным аэрофотосъёмки, а без артиллерии противник сможет немного. Корнилов так и не придумал ничего убедительного для защиты своей артиллерии — больше приёмов с размещением батарей посреди города он не применяет. И Аркадию было интересно, почему.
«Города, мать их за ногу…» — подумал он. — «С одной стороны, хорошо, что мы можем почти беспрепятственно прорываться вглубь территорий противника, присоединяя к Советской России по сотне километров в сутки, но с другой — в итоге, мы всегда напарываемся на города…»
Штурм города был начат по его сигналу. Лично он его не возглавил, делегировав эту обязанность полковнику Шапошникову. Он посчитал, что надо давать своим подчинённым возможность проявить себя и расти в званиях.
Началось всё с интенсивной артподготовки. В этот раз он «экономил» — всего сорок пять тысяч снарядов на пять километров фронта.
Но плотность укладки снарядов, из-за особенностей вражеской обороны, составит примерно девять тысяч на километр квадратный.
Генерал Корнилов, по всей видимости, больше не может себе позволить глубокую оборону, поэтому в этот раз ограничился тремя линиями с глубиной по пятьсот метров каждая. И особо большого расстояния между ними он не создавал — вероятно, у него уже есть серьёзные проблемы с личным составом. И это ещё одно «почему», на которое Аркадий хотел бы получить ответ.
