— Примерно сколько? — спросил Аркадий.
— Не знаю, вашблагородь, — пожал плечами местный мужик, Клим Семёнов. — Тысячи зашли в город.
— А корниловцы? — уточнил Аркадий.
— А это кто такие? — удивился мужик.
— Эх… — вздохнул Немиров. — Генерала Корнилова знаешь?
— Нет, вашблагородь, — покачал головой Клим.
— Ты где жил всё это время? — удивился уже Аркадий.
— В Биликтуе, — ответил мужик.
— Тогда откуда знаешь, что в Иркутск зашли японцы? — спросил Немиров.
— Дык, заехал я туда, рухлядь менять, — ответил Клим. — Но, может, это китайцы, а не японцы — не ручаюсь, вашблагородь. Но не русские — это по мордам видно.
— Ладно, можешь идти, — отпустил его Аркадий.
Корпус остановился на станции Половина, что в посёлке Михайловское. Почти сто километров до Иркутска, но никаких признаков противника не замечено.
Разведчики посетили окрестные сёла и деревни, но жители либо прятались, либо ничего не знали. Вот этот Клим Семёнов — единственный, кто недавно был в Иркутске.
«Они в деревнях своих живут и им нормально», — подумал Аркадий. — «Советская власть? А кто это? Какой ещё Корнилов?»
Но то, что уже точно известно о японском присутствии в Иркутске — это приятный факт. Это значило, что они, наконец-то, встретились и условия встречи вполне понятны.
В честь такого события, как вступление Японии в Гражданскую войну в России, в РККА начали массово проситься уволенные в запас офицеры и солдаты Русской императорской армии. Мотив, очевидно, месть.
Из бросающихся в глаза — генерал-лейтенант Кантакузен, воевавший в Японскую войну в составе 31-й артиллерийской бригады. Он воевал и в Великую войну, но после Февраля его уволили в запас, видимо, он не очень нравился Временному правительству, а после Сентября в РККА он не просился. Но теперь он написал рапорт на имя генерал-полковника Алексеева и рапорт был одобрен. Артиллеристов много не бывает…
Но, в основном, желающие записаться РККА — это не генералы, которых не так уж и много, а обычные обер-офицеры, у которых есть стойкое желание отомстить за национальную травму, нанесённую в 1905 году.
Аркадий насчёт Русско-японской войны никаких национальных травм не имел — он вообще не принимал войны как нечто личное. Для него это просто работа, которую необходимо выполнять.
Идеологический аспект любых войн он считал несусветной глупостью, потому что речь идёт о массовом убийстве. С его точки зрения, самое правильное отношение к войне — относиться к ней как к неприятной, но необходимой работе.
«Есть такая профессия — Родину защищать», — подумал он. — «Очень простая, но очень верная мысль».
В штабном вагоне он сразу же приступил к бурной деятельности — связался с авиаторами, которые развернули свой аэродром у станции Зима. Дистанция от Зимы до Иркутска — примерно 200 километров, поэтому даже не придётся прикреплять к разведывательным бипланам дополнительные топливные баки.
Тщательная аэрофотосъёмка будущего поля боя позволит более качественно провести артиллерийскую подготовку, а также более точно детализировать алгоритм действий подразделений.
Непонятно ещё, что за оборона у японцев, не установлено ещё, какова их численность, а также неизвестно, какое будет взаимодействие японцев с мятежниками.
Всё это должно быть прояснено, а вот уже после этого можно начинать подготовку штурма.
«Пришло время поработать», — подумал Аркадий, садясь за свой стол.
*12 августа 1919 года*
— Пригласите генералов Брусилова, Литвинова, Елизарова, Шихлинского и Ахвердяна в штабной вагон, — приказал Аркадий адъютанту.
Ожидать генералов пришлось около часа — группа войск распределена по местности, поэтому перемещение между подразделениями занимает очень много времени.
— Товарищи генералы, — заговорил Аркадий, когда все расселись за штабным столом, на котором была растянута карта местности. — Довожу до вас нынешнюю диспозицию. Иркутск, как вы уже знаете, занят японскими войсками. Как мы уже установили, командует японскими войсками генерал-майор Отани Кикудзо, а штаб его возглавляет генерал Юи Мицуэ.
— У них есть какой-то боевой опыт? — поинтересовался генерал-лейтенант Брусилов.
— Генерал Отани такового не имеет — отвечал за логистику 2-й армии во время Японской войны, — ответил Немиров. — А вот Юи воевал ещё во времена Боксёрского восстания, а также участвовал в Японской войне и сражался при Мукдене. Генерал Юи — это компетентный штабной офицер, но его опыт относится к прошлым войнам.
Вероятнее всего, менее опытного Отани поставили главнокомандующим Сибирской экспедиции в качестве проверки, а более опытного Юи прикрепили в качестве поддержки.
— Сибирская экспедиционная армия имеет всего семьдесят пять тысяч штыков, — продолжил Аркадий. — Кавалерийских соединений у них мало, не более восьми тысяч штыков, артиллерия — не менее семисот пушек. Аккомпанируют им силы Корнилова — примерно сорок пять тысяч штыков, из которых приблизительно пять тысяч — кавалерия. Артиллерии у них мало — не более сотни полевых пушек. Зато у них есть британские и французские танки — двенадцать «самок» Марк I, четыре «самца» Марк I и пять СА-1 «Шнейдер». Но они задействованы в качестве подвижных огневых точек.
Идея блиндирования танков в качестве ДОТов себя не показала. В Красноярске большую часть этих танков уничтожили артиллерией, а меньшую часть захватили без боя. Больше Корнилов решил не рисковать — идея не «стрельнула».
Подойдя к восточной стене штабного вагона, Немиров развернул карту.
— Кавалерийский корпус генерал-майора Елизарова, в светлое время суток, выдвигается в квадрат Л6, — указал он на локацию на западном берегу Ангары. — После достижения исходных позиций, необходимо будет двигаться к реке Иркут и создавать видимость, будто бы вы собираетесь готовить плацдарм для штурма города. Для большей убедительности вам в усиление будет придано два стрелковых полка — 7-й и 16-й. Вдобавок, вместе с вами на берег Иркута прибудут четыре артиллерийские батареи — в их составе восемь германских орудий. Ваша реальная боевая задача — охранение этой артиллерии.
— Ясно, — кивнул Николай Степанович.
— Остальные подразделения, сразу после наступления сумерек, пересекают Ангару по понтонным переправам и двигаются на юг, к вражеским укреплениям, — продолжил Аркадий. — Задача для генерала Брусилова…
За прошедшие дни он, на основе данных авиационной и сухопутной разведки, разработал детальный план штурма Иркутска. Теперь осталось только реализовать его.
*15 августа 1919 года*
— Ох, как же хорошо летят… — улыбнулся гвардии майор Павел Никитич Воронов.
Снаряды с сокрушительным грохотом обрушивались на японские позиции, возведённые с учётом опыта Великой войны.
Только вот опыт они учли не тот — траншеи были наводнены пехотой, в лучших традициях 15–16 годов.
Как говорят, позиции мятежников оборудованы гораздо лучше, но японцы отнеслись к этому очень снисходительно.
А теперь тысячи снарядов мешают их позиции с прогретой летним солнцем землёй, нанося при этом ошеломительные потери.
Воронов же сидит в броневике и ждёт приказа.
Артиллерийская подготовка ведётся уже шестой час, с небольшими перерывами. Основной фокус наведён именно на японские позиции, так как командованию важно, чтобы больше всех пострадали именно свежие и не деморализованные прошлыми поражениями силы противника.
У японцев не было Перми, не было Красноярска, они не отступали панически на сотни километров, поэтому лучше будет, если они будут обработаны артиллерией тщательнее остальных.
Вражеская артиллерия тоже обстреливает позиции РККА, но в основном это касается позиций генерала Елизарова — они думают, что все эти приготовления самодельных плавсредств являются частью реального плана по форсированию Иркута и удару по пригородам на западном берегу.
