— Стоп! — приказал гвардии майор Воронов. — Десант — покинуть отсек! Выясните, чего он хочет!
Ударники покинули машину и очень осторожно приблизились к сдающемуся офицеру. После нескольких минут переговоров, они повели вражеского офицера к бронемашине Воронова.
Гвардии майор вышел из броневика и дождался, пока приведут этого полковника.
— Полковник Русанович, 7-я стрелковая дивизия 2-го корпуса 12-й армии, — представился тот.
— Гвардии майор Воронов, 1-я гвардейская механизированная дивизия 1-го гвардейского механизированного корпуса, — представился Павел в ответ. — Причина визита?
— Мы сдаём Иркутск, — ответил полковник. — Прошу прекратить стрельбу.
Глава тридцатая
Красная Армия
*17 августа 1919 года*
Пленный японский генерал сидел перед ним, гордо подняв голову.
— Омае ва моу шиндейру! — вдруг ляпнул Аркадий.
Генерал-майор Юи Мицуэ посмотрел на него удивлённо, но затем его лицо вновь приняло выражение каменной маски.
— Шитте иру, — ответил он.
— Английский или немецкий? — спросил Аркадий.
— Английский, — ответил японский генерал.
— Что двигало вами, когда вы бросили пехоту в лобовую атаку на пулемёты? — поинтересовался Немиров на английском языке.
— Зачем это вам? — спросил японец вместо ответа.
— Мне интересно, что происходит в голове человека, когда он принимает такое решение, — объяснил Аркадий. — Это была напрасная трата людских жизней. Вы просто бросили их на смерть. Я считаю, что это позор для полководца.
— Меня ждёт ответственность за это, — произнёс генерал Юи. — За мой провал и мой позор.
— Не оправдали ожиданий императора? — усмехнулся Аркадий. — Император велел вам отбить у гайдзинов эту землю, но вы подвели его?
Японец не стал реагировать на это.
— Знаете, сколько умерло ваших солдат? — спросил Немиров.
— Это неважно, — покачал головой генерал.
— Тридцать четыре тысячи человек, если примерно, — всё же, сообщил ему Аркадий. — Остальные сдались в плен, но девятьсот четырнадцать из них уже покончили жизнь самоубийством.
— Они сохранили честь, — ответил на это генерал Юи.
— Сомневаюсь, — покачал Аркадий головой. — Через несколько лет о них забудут. Никто и не вспомнит об этих трёх с половиной десятках тысяч солдат, умерших на нашей земле.
— Зачем вы говорите мне об этом? — спросил японец.
— Хочу быть уверен, что вы отчётливо осознаёте, что убили своих солдат совершенно напрасно, — ответил Аркадий. — Никакой воинской чести, никакого героизма. Они умерли просто так. И виноваты в этом вы, генерал Отани, а также ваш император, который одобрил это смертоубийство. Эти бессмысленные жертвы целиком на вашей совести. Населению, конечно, расскажут, что это была великая битва, где доблестные воины Ниппона героически сражались против поганых гайдзинов, а потом что-то произошло и они проиграли. Я хочу, чтобы вы не забывали, что это гнусная ложь. Вас избили, как младенцев. И ещё раз изобьют, если вы снова придёте сюда.
Генералу Юи не понравились его слова и не могли понравиться.
— Вас ждёт здесь только смерть, — произнёс Немиров. — Мы — не царские генералы. Мы — нечто новое. Наши методы ведения войны не оставят вам возможности проявить доблесть и сохранить честь. Ваше поражение будет позорным, а смерть унизительной. Если хотите войну другими методами — ищите её где-то ещё, но не у нас.
— Я запомню ваши слова, — пообещал японский генерал. — Я могу рассчитывать на право сэппуку?
— Не можете, — покачал головой Аркадий. — Вернётесь в Японию — делайте, что хотите. Сейчас вы военнопленный.
Аркадий дал знак конвоирам и те вывели генерала из блиндированного вагона.
Сражения, как такового, не состоялось. Состоялась бойня.
Если корниловцы, когда дело начинало пахнуть керосином, предпочитали отступать или бежать, то японцы старались сражаться до конца и упорно гибли целыми подразделениями.
Огромные потери, которые понесли японцы, были обеспечены не конными армиями, которые практически не задействовались, а исключительно 1-м гвардейским механизированным корпусом и артиллерийскими дивизионами. И это было беспрецедентно.
«В японцах всегда было что-то суицидальное», — подумал Аркадий, глядя на более неактуальную карту штурма, лежащую на столе. — «А что бы сделал я?»
Первое, разумеется — глубокие забетонированные рвы или «зубы дракона». Второе — маскировка горных орудий на местности. Третье — наводнение Иркутска пулемётными гнёздами и замаскированными засадами.
Некоторые зачатки того, что он бы сделал, в том или ином виде, были применены корниловцами. Но им не хватило времени, чтобы обобщить и осмыслить всё это. Длись эта война несколько лет, вполне вероятно, что оборона каждого следующего города становилась бы всё лучше и лучше.
«Англичане и французы, которые точно присутствуют в генштабе Корнилова, выводы уже сделали», — подумал Немиров. — «Уж они-то точно уже осознали всю опасность применяемой нами тактики».
Только вот извлечь полноценные уроки из этих сделанных выводов англичане и французы, увы, не могут. Это надо либо изобрести самому, либо испытать на своей шкуре.
И всё же, противотанковые орудия точно будут изобретены и пущены в серийное производство. Специально против броневиков РККА, оказавшихся слишком сокрушительным оружием.
Возможно, что-то из новой доктрины РККА будет взято немцами и французами, но точно не англичанами. Эти, насколько знал Аркадий, крайне консервативны во всём, что не касается флота. В армии Его Величества уже выработали рабочую доктрину — пешее наступление при поддержке пехотных танков.
На самом деле, британская доктрина сейчас работает — прорыв эшелонированной обороны бронированными монстрами с пулемётами и пушками на борту. По сути, Аркадий занимается ровно тем же самым, что может только подтвердить верность британской доктрины.
Только в межвоенные годы война изменится — придёт манёвренная война, с тотальной моторизацией всего.
*19 августа 1919 года*
— … никого отправить, поэтому принимай должность, — сказал Ленин.
— Опять комендантствовать? — возмутился Аркадий. — Да сколько можно уже? В России кончились компетентные большевики?
— Все компетентные большевики сейчас находятся на своих местах, — ответил на это Ленин. — А единственный компетентный большевик в тех краях — это ты. Нужно провести Советскую власть в Иркутск и Иркутскую губернию. Ты уже показал, что умеешь. Это займёт незначительное время…
— «Незначительное время» — это сколько в сутках? — уточнил Аркадий.
— Один месяц и мы пришлём тебе замену, — ответил Владимир Ильич.
— Эх… — вздохнул Аркадий. — Опять эти гражданские! Я терпеть не могу гражданских с их проблемами!
— Придётся пересилить себя, — ответил на это Ленин и засмеялся. — Ничего страшного, Аркадий Петрович — испытания закаливают.
— А как же наступление? — спросил Немиров.
— Для этого мы отвлекаем от дел генерал-полковника Алексеева, — сообщил ему Ленин. — Он прибудет в Иркутск в течение полутора недель и возглавит механизированный корпус. После того деморализующего поражения, нанесённого тобой японцам, окончательное освобождение Дальнего Востока — это тривиальный вопрос.
— Кстати, как идут переговоры с японцами? — поинтересовался Аркадий.
— Да они уже закончены, — ответил Ленин. — Они демонстративно вышли из переговоров.
— То есть, война с Японией продолжается? — уточнил Аркадий.
— А как ещё это можно понять? — спросил Владимир Ильич.
В окне вагона связи мелькнули головы Воронова, Удальского и Жукова. В дверь постучали, после чего внутрь заглянул Удальский. Аркадий сделал жест, чтобы ожидали.
— То есть, можно ожидать, что они высадят во Владивостоке ещё больше солдат? — спросил Аркадий.
— Вполне возможно, — ответил Ленин. — И ваша задача — уничтожить их.
