конечно, опытовых (пришлось поправиться мне) образцов.
— Если у нас получится приемлемая машинка, будем строить под неё завод, — возвестил я.
— И кому же ты собрался продавать эти самолёты? — задал законный вопрос Хрунов.
— Прежде всего, я надеюсь убедить наших генералов в необходимости иметь Военно-воздушный флот. Но этот самолёт может иметь и вполне гражданское применение. Вот, например ты Фрол Никитич, неужели откажешься приобрести парочку таких самолётов для обслуживания твоих приисков.
— Я то не откажусь, но остальные куда девать будем? — упорствовал Хрунов.
— Давай-те для начала хотя бы парочку сделаем. Посмотрим на что этот самолёт будет способен. Да и если государство не подключится, много самолётов мы при всём нашем старании не сделаем.
— Ты же был на приёме у Его Величества. Разве ты не говорил с ним о самолётах? — задал вопрос Тесслер.
— Говорил, — ответил я. — И получил обещание, что при определённых условиях мы получим полную государственную поддержку. Но она будет в лучшем случае через год, а то и позже. К этому времени мы должны иметь испытанный образец машины. Деньги на это есть.
— Тогда о чём спорить. Будем делать! — воскликнул Ярошенко, которого молодёжь дружно поддержала.
— Тогда для начала нужно изготовить уменьшенную модель и продуть её в аэродинамической трубе, которую уже Семён Аркадьевич заканчивает. Владимир, Иван, займётесь?
— Сделаем! — подтвердили Ярошенко с Гехтом.
— Владимир, завод ваш на днях закроют, можем мы мастерскую вашу как-нибудь арендовать? — спросил я.
— Да можно, наверное, — пожал тот плечами.
— Хорошо! Я встречусь с господином Журиным и постараюсь с ним договориться. И господа, нам нужны более-менее квалифицированные работники. Поэтому просьба, если кого-то знаете, приводите.
Надо сказать, что с закрытием сереброплавильного завода кой-какой контингент освободился и я чуть ли не каждый день принимал на работу мастеровых. Конечно, нужные специалисты приходили устраиваться довольно редко, но я брал тех, кто, на мой взгляд, сможет чему либо научиться. Желание учиться стимулировал повышением зарплаты, а те кто учиться не хотели или не могли, работали на простых работах. Пьяниц и лодырей выгонял беспощадно, за что меня пару раз попытались побить, но револьверный выстрел под ноги, как правило, отрезвлял особо буйных, а Илья Гуревич, с помощью подросших шакалят покойного Стёпки-Бугра, очень доходчиво объяснял утыркам всю пагубность такого поведения.
В общем худо-бедно к маю два «опытовых» кукурузника были готовы. Конечно, до У-2 образца 1928 года ему было далеко, но летал он вполне пристойно и выглядел крепким самолётом, а не хлипкой этажеркой. К тому же я надеялся, что следующая модель будет у нас более совершенной. Удалось добиться самого главного, на мой взгляд, свойства — при отпущенном штурвале самолёт сам выравнивался и летел по прямой.
Деньги на эксперименты пока у меня были. Купцы наши, Кузьма с Митькой прибыли в Барнаул последним пароходом с хорошей прибылью, из которой мне причиталась изрядная сумма. Да и здесь предприятия, куда я постарался влезть начали приносить доход. Вот только всё это требовало внимания и времени, которых катастрофически не хватало.
Я не один раз пожалел, что меня покинула Сара-Серафима. Вот на кого я бы смог скинуть общее руководство Барнаульскими делами. Однажды, когда мне пришлось срочно разруливать очередную проблему с моими партнёрами по бизнесу, я решил всё таки поговорить с бывшей любовницей на предмет поработать на меня в качестве руководителя всеми моими Барнаульскими активами. Через Илью попросил встретиться.
На встречу, Сара явилась с мужем — Бусыгиным Павлом Никодимовичем, мужчиной обстоятельным и в меру бородатым. Когда я озвучил свои предложения, супруги переглянулись и Бусыгин спросил:
— А что сам?
— Слишком много времени на это приходиться тратить, на главное моё дело мало времени остаётся.
— Это на твои леталки что ли? — пренебрежительно бросил Бусыгин.
— Ну, кроме «леталок» ещё кое-что есть, что тоже времени требует, — неопределённо сказал я.
— Что Серафима будет с этого иметь? — взял, наконец «быка за рога» Бусыгин.
— Хорошее жалованье или доля в бизнесе, — возвестил я.
— Что ещё за «бизнес» такой? — не понял Бусыгин.
— Бизнес по-английски «дело». То есть Серафима Исааковна будет совладелицей с некоторым процентом, — постарался разъяснить я.
— Тогда жалованье и долю! — продемонстрировал купеческую хватку новоявленный супруг Сары-Серафимы.
— Понятно! — тоскливо произнёс я. Придется торговаться. Очень уж хроноаборигены это дело любили.
Выручила Сара. Она с лёгкой улыбкой наблюдала за нами и не вмешивалась до поры.
— Павлуша! — произнесла она бархатным голосом и легонько коснулась руки мужа. Тот как-то сразу обмяк и замолчал.
«Однако! Да она из мужика верёвки вьёт»! — изумился я.
— Я согласна Алексей Софронович, работать пока на прежних условиях, но у меня есть предложение.
— Предложение? И что за предложение? — несколько напрягся я.
— Надо учредить собственный банк! — выдала Сара.
— Банк? — удивился я.
— Да, банк! Банка в Барнауле нет, поэтому расчёты вести не слишком удобно. А после отмены кабинетских ограничений банк просто необходим. И тот, кто первым его учредит, получит изрядные преференции, — удивила меня своими познаниями в финансовой сфере Сара.
— Неожиданно! — произнёс я. — В принципе я не против, только в банковском деле я ничего не смыслю.
— И не надо! Будешь соучредителем, а понимающего человека найдём, — уверенно заявила Сара.
Ну, кто бы сомневался! Только вот я то им зачем? Неужели у них без меня денег не хватает? — ничего не придумав, решил спросить напрямую:
— А кроме меня ещё кто учредителем будет?
— Павел Никодимович и я, — не задумываясь, ответила Сара.
— Тогда я вам зачем? Неужели денег не хватает?
— Денег хватает, но без тебя нас будут долго мариновать, а могут и вообще не позволить банк учредить.
— А со мной значит, мариновать не будут? — удивился я.
— Не будут! — подал, наконец, голос Бусыгин.
— Вот как! И почему же?
— Да весь Барнаул знает, что ты с царём разговаривал, а потом завод закрыли. Да тебя теперь все городские чиновники боятся. И потом, ты теперь дворянин, а дворянам да ещё с деньгами все дороги открыты! — заявила Сара.
Вот чёрт! Я за хлопотами и позабыл, что теперь я не простой обыватель, которого можно было послать по дальнему маршруту, а шишка на ровном месте, да к
