Легко сказать – где угодно! Если ты не повитуха и не учитель хороших манер, с пустыми руками денег не заработаешь. Для любого ремесла потребны хоть какие-то орудия. Отхожие места выгребать, так и то черпак нужен. Ничегошеньки у Байхина нет… и ремесла у него тоже нет… а самое главное – совершенно нет времени.
Будь у него хоть месяц в запасе, можно бы вышибалой в кабак наняться – слыхал он от одного из своих слуг о таком способе прокормиться. Но у него только три дня, и то не наверняка. А если подумать да вспомнить, что он со вчерашнего дня ничего не ел, так и трех дней не получается. Деньги надо раздобыть до вечера.
На душе у Байхина кошки скребли – но воин и виду подать не вправе, что у него не все ладится. У Байхина давно уже вошло в привычку, что чем хуже у него идут дела, тем шире и беспечней делается его улыбка. По городскому рынку Байхин шел с такой бесшабашной уверенностью на сияющей физиономии, что иные неопытные лоточники то и дело хватали его за полу, зазывая и расхваливая свой товар. Более мудрые их собратья не обращали на Байхина ни малейшего внимания: так спокойно шествовать сквозь торговые ряды может лишь тот, кто не боится увидеть у себя на поясе болтающиеся ремешки взамен привесного кошеля. Тот, у кого нечего украсть.
Заработать хоть самую малость, кидая шарики, Байхин и не помышлял. Куда более умелые киэн орудуют иной раз день напролет за более чем скромную плату. Да и права он такого не имеет. Он покуда не только не мастер, но, строго говоря, даже и не ученик.
Занятый своими мыслями, Байхин и не заметил, как прошел весь рынок насквозь и остановился у дощатых подмостков. У их подножия верещала и подпрыгивала в азарте самая разношерстная публика. На подмостках двое потных мужиков зверского вида ожесточенно лягались, норовя непременно заехать друг другу если не в ухо, то хотя бы в челюсть. Толпа приветствовала каждый удачный пинок надсадным «а-ахх!». Байхин пожал плечами: мужики хоть и здоровенные, а в боевых искусствах ни на ломаный грош не смыслят. Он был готов пари держать, что запинал бы любого из них куда быстрее, чем этот недоумок мосластый способен выговорить слово «пинок». Пари держать… а что, это мысль!
Когда победитель торжествующе воздел кверху свои пудовые кулачища и потряс ими в воздухе, Байхин протолкался сквозь толпу зрителей и вспрыгнул на помост.
– Деньги у тебя есть? – проорал ему в самое ухо распорядитель зрелища. – Что ставить будешь?
Вместо ответа Байхин зажал в руке пустой кошелек и потряс им у уха распорядителя. Попробуй-ка разбери, что в кулаке не звенит, когда кругом такой галдеж! Распорядитель и не разобрал. Он умиротворенно кивнул и отошел в сторонку. Байхин сбросил кафтан и рубашку и одарил своего противника сверкающей белозубой улыбкой.
С брыкучим верзилой Байхин расправился, по мнению зрителей, неправдоподобно быстро.
– Да он подставной! – вякнул кто-то из толпы. – Сговорились они, вот и все!
Толпа поддержала его нестройным гулом. Распорядитель боязливо поежился.
– Кто сказал? – повелительно крикнул Байхин. – А ну выходи, проверь, какой я подставной!
Доброволец оказался еще массивнее и еще безобиднее, чем предыдущий противник. После третьего боя толпа уразумела, что молодой боец настроен серьезно, а кошель Байхина приятно округлился за счет нового выигрыша.
– Идешь на все? – На помост вспрыгнул невысокий худощавый паренек в сильно поношенном кафтане.
– На половину, – помедлив, отозвался Байхин. Парнишка не выглядел особо грозным противником – но ведь и его самого точно так же посчитали худосочным недотепой те могучие увальни, которых он поборол без малейшего труда. Нет, лучше не рисковать. Хотя какой там риск… не иначе, с полного отчаяния этот тощий оборванец решил с ним силами мериться. Вон как оголодал – одни глаза и остались на исхудалом лице. Бедолага. Пожалуй, надо будет с ним поделиться после боя – сбор за предыдущие три очень даже неплохой.
– Принимаю, – кивнул оборванец и, даже не сбросив кафтана, принял боевую стойку с такой нарочитой небрежностью, что у Байхина похолодело в желудке.
Парень слегка стукнул его по запястью тыльной стороной ладони, предупреждая о начале атаки, а потом… Байхина обучали самолучшие мастера рукопашного боя, и успехов он добился немалых, но это… это было ему совершенно незнакомо. Хлесткие удары кистью, повороты, неожиданная атака в горло, в глаза, снова в глаза… а потом небо раскололось с гулким звоном, как колокол, и его обломки с грохотом обрушились Байхину на голову… а когда гул немного поутих, Байхин обнаружил, что стоит на коленях, а тощий оборванец придерживает его за плечи и утирает ему лицо мокрым полотенцем.
– Встать можешь? – спросил оборванец.
– Ноги вроде держат, – соврал Байхин.
Оборванец помог ему спуститься с помоста. Толпа заулюлюкала, требуя возвращения победителя на подмостки, но тощий парень не удостоил зрителей даже взглядом через плечо. Он доволок Байхина до ближайшего питейного заведения, усадил за столик и потребовал у слуги две чашки вина.
– Натощак? – запротестовал Байхин, покуда тощий парень отцеплял его кошель и выискивал в нем мелочь – расплатиться за вино.
– Ссадины можно и натощак промыть, – ухмыльнулся парень, высыпал деньги на стол, сноровисто отсчитал свою половину, ссыпал остальные деньги обратно в кошель и привесил его Байхину на пояс.
– Чисто ты меня отделал, – признал Байхин. – Я даже и не понял как.
– Не понял, так смотри, – беспечно отозвался парень и нарочито медленно повторил свой прием, остановив руку у самого лица Байхина.
– Зачем ты мне свои секреты раскрываешь? – обалдел Байхин.
– А затем, что тебе деньги, похоже, нужны не меньше моего, – неожиданно серьезно ответил парень. – Рубашку надень… просквозит неровен час.
С этими словами он встал из-за стола и вышел, даже не попрощавшись.
Байхин не мог бы сказать, как долго он просидел, уставясь невидящими глазами в рассохшуюся столешницу. Наконец он с немалым трудом очнулся, вином из одной чашки промыл ссадины, другую осушил единым духом – брр, ну и кислятина! – накинул на плечи кафтан, упихал рубаху в котомку и поплелся на постоялый двор, где обитал Хэсситай.
Мастер восседал за столом – очевидно, в ожидании недавно заказанной еды. Байхин собирался было сначала снять комнату и уединиться в ней, чтобы придать себе хоть какое-то благообразие, а уж потом отдать должное здешней кухне, но при виде Хэсситая он решил составить мастеру компанию и торжества своего не откладывать. А вот пускай мастер увидит, что Байхин способен найти выход из безвыходного, казалось бы, положения – и пусть увидит прямо сейчас. Пусть знает, что Байхин по-прежнему при деньгах и никуда мастеру от него не деться. С нарочитой беззаботностью Байхин пересек трапезную залу и плюхнулся за стол рядом с Хэсситаем.
– Горячих пампушек с мясом и подогретого вина! – возгласил Байхин с такой гордостью, словно требовал принести ему по меньшей мере слоновий хобот, шпигованный фазаньими язычками.
Трудно сказать, что подумал Хэсситай, узрев порядком помятого Байхина в кафтане нараспашку на голое тело, но взгляд мастера остался прежним, спокойно-ироничным. Он небезуспешно старался не обращать внимания ни на иссиня-черные кровоподтеки на груди Байхина, ни на ссадину на скуле: да кто он ему такой, этот настырный юнец, чтобы снисходить до расспросов? Но когда Байхину принесли еду, и в такт движению его челюстей задвигались и его уши, точь-в-точь похожие на заказанные Байхином пампушки… тут даже Хэсситай не выдержал.
– Где ты такие уши раздобыл? – будто между прочим поинтересовался Хэсситай, любуясь, как столь умеренный обычно в еде Байхин поглощает мясные пампушки, словно отродясь ничего вкуснее не едал. – Я бы, пожалуй, от таких не отказался. Очень даже забавные уши. Зрителям должно понравиться.
– На базаре, – невозмутимо ответствовал Байхин, залпом ополовинив кувшин – отличное вино, никакого сравнения с давешней кислятиной.
– И почем пара? – не отступался Хэсситай.
– Я за четыре плюхи сторговал, – покладисто ответил Байхин. – Ну а с вас не меньше десятка возьмут.
– Так ты дрался? – Благодушие покинуло Хэсситая столь внезапно, что при иных обстоятельствах Байхин испугался бы, но сейчас он впервые за долгое время насытился и пребывал в блаженной истоме отчасти сродни опьянению. Непривычная сытость притупила его восприятие.
– Ты дрался? – с нажимом повторил Хэсситай. Байхин помотал головой, дожевывая пампушку.
– Не дрался, – возразил он, – а участвовал в призовых боях. Три раза выиграл, а потом получил по ушам. Но заработал все равно неплохо.
– Горюшко ты мое, – обреченно выговорил Хэсситай. – А я-то, грешным делом, решил было, что у тебя кое-какие мозги есть.
– А… а что такого? – растерялся Байхин.
Вместо ответа Хэсситай ухватил его за руку и воздел ее к самому лицу.
