– Бейте как следует – его остановит болевой шок!
Амазонки бросились на Ин и сержанта. Гим был безоружен, Ин едва могла двигаться. Понимая, что ситуация безвыходная, агент попробовал вспомнить навык, приобретенный во время предотвращения убийства герцога, – ударить силовой волной своей воли. Эльтары ведь делали так всегда, когда требовалось, следовательно, и он может...
Сосредоточив внимание на руках, Гим резко развел их в стороны – бежавших навстречу девушек оттеснило в стороны, они сбились с шага. Это было не то, на что он рассчитывал, но времени на вторую попытку не оставалось. Действуя интуитивно и без колебаний, Гим подхватил Ин, перекинул ее себе на плечо и бросился в образовавшийся проход, пытаясь выиграть хоть какую-то долю мгновения, ведь амазонки отличались отменной реакцией и подвижностью. Выскочив из лаборатории первым, он всем телом налег на «сейфовую» дверь, та тяжело, но послушно вошла в тесный проем. Повернув колесо замка, Гим огляделся. Теперь у них и в самом деле появился какой-то запас времени.
– Куда идти? – торопливо спросил он свою ношу.
– Вни-и-из! – сдавленно простонала Ин.
Они оказались в каких-то подвалах, грязных, сырых, пронизанных трубами.
– Поставь меня! – потребовала Ин.
Гим повиновался.
– Нет, не здесь! У стены.
Амазонка с трудом держалась на ногах, опираясь о стену, но глаза ее смотрели воинственно.
– Теперь ты можешь идти!
Гим с усмешкой смерил взглядом юную патриотку.
– И что дальше?
– Это не твое дело!
– Ты же не сделаешь и двух шагов.
– Хочешь мне помочь?
– Да, хочу!
Она посмотрела таким глубоким, парализующим взглядом, что на мгновение сержант потерял ощущение реальности. Ее губы умоляюще прошептали:
– Если хочешь помочь, оставь меня. Так нужно! Я буду тебе благодарна...
Гим улыбнулся и покачал головой. Ин недовольно фыркнула.
– Послушай, – скорчив сердитую гримасу, уже другим тоном начала амазонка, – я знаю, что умею притягивать мужчин. Знаю, что могу заставить их сделать для меня что угодно. Я пользуюсь этим с десяти лет. Поверь, ты точно такой же, как и любой другой, будь он на твоем месте. Мне нет до тебя дела, понимаешь?
– Ты не спасешься одна, – упрямо сказал Гим.
– Это мои проблемы, ясно? Ты помог мне, вытащил меня – спасибо, иди! Все, можешь быть свободен!
Гим не собирался уходить. Он осматривался, стараясь угадать, почему Ин решила забраться в эти забытые людьми поддворцовые катакомбы.
Амазонка в отчаянии топнула ногой, в голосе ее зазвучали слезы:
– Хочешь, чтобы тобой пользовались как вещью? Хочешь, чтобы я поиграла с тобой и выбросила? Ты этого хочешь, да?
– Хочу всего лишь тебе помочь, – сказал Гим и, помедлив, добавил: – Да и себе тоже.
– Но послушай, я знаю, как все будет! Мы выберемся отсюда, расстанемся. Ты поймешь, что твой благородный порыв – не более, чем минутное помутнение... Так будет, не перебивай меня! Что тебе останется? Вернуться к Ронтонте и замаливать перед ним грехи! Как? Рассказать все, что ты видел. А я не хочу, понимаешь, не хочу, чтобы ты что-то видел! Лучше я умру здесь, чем поведу за собой шпиона герцога!
– Я не шпион герцога.
– Да?! – сердито выкрикнула Ин, уже забыв о том, что только что собиралась заплакать. – А кто же ты?
– Сам не знаю.
– Ты – эльтар! Эльтары и Ронтонте заодно. Короче, уходи, возвращайся к своему господину!
– Ты же слышала – герцог приказал амазонкам убить меня.
– Но тебя ведь нельзя убить?
– Какая разница? Герцог показал свое отношение. После того, что случилось, он никогда больше не станет мне доверять... Да и не хочу я больше отвечать за безопасность такого мерзавца...
– Это тебе сейчас так кажется. Может, ты и в самом деле благородный человек, Гим, может, вы и не подстроили вместе с герцогом этот побег, чтобы проследить за мной и обнаружить тех, кто мне помогает, но пойми – вовсе не благородство сейчас движет тобой, а МОЕ притяжение! Может быть, сейчас ты и ненавидишь Ронтонте, но это пройдет! Понимаешь, ты сейчас невменяем, ты не соображаешь, что делаешь!
– Ошибаешься, Ин. Я вполне вменяем. А что делаю... Надеюсь, сама потом растолкуешь... Но только потом! Пока мы стоим здесь и спорим, солдаты герцога обшаривают дворец!
– Х-х-хм! – Ин выдохнула сквозь плотно сжатые губы, стараясь взять себя в руки. – Только потом не удивляйся, командир, когда я брошу тебя в самый неподходящий момент! Имей в виду, я тебя предупредила!
– Хорошо. – Гим обрадовался, что амазонка приняла наконец хоть какое-то решение. – Обопрись на мое плечо. Куда теперь?
Ин недовольно сверкнула на него глазами, отказалась от предложенного плеча и согнулась, разгребая пыль на полу. Затем потянула за край плиты и с помощью подоспевшего Гима сдвинула ее с места. С обратной стороны в бетоне прочно торчал сделанный в форме стрелы карабин. Через карабин был перекинут трос. Трос уходил куда-то далеко вниз, в кромешную тьму.
– Так вот как ты сюда попала, – проговорил Гим.
– Когда повиснем на тросе, плита станет на место под тяжестью наших тел, – объяснила Ин.
Она пошарила в углу и вытащила из кучи песка и щебня еще один карабин – для рук, и зацепила его за трос.
– Держись за меня, – сказал Гим. – Я понесу нас обоих.
Они начали спуск. Плита и на самом деле со скрипом сползла в исходное положение, замуровав потолок над головами двух беглецов и погрузив их во мрак какого-то бездонного старинного колодца. Гим держался за карабин и понемногу отпускал трос, боясь разогнаться слишком сильно. Темнота вокруг становилось все плотнее.
Дна они не увидели, так что Гим понял, что достиг цели, лишь когда ударился о землю ногами. Ин очень уверенно отодвинула Гима, что-то сделала – послышался шелест падающего сверху троса. Ин смотала его, взяла сержанта за руку и осторожно повела куда-то в глубь подземелья.
Через несколько минут ходьбы их остановило препятствие – некое холодное на ощупь металлическое устройство. За устройством на земле лежала длинная металлическая штуковина – о нее Гим споткнулся и чуть не упал.
– Вагонетка на магнитной подушке, – тихо пояснила Ин. – Ты зацепился за монорельс... Давай, залезай!
Гим забрался на невысокую платформу. Ин положила его руки на холодный стальной поручень.
– Это рычаг. Опускай и поднимай его – вагонетка поедет. Трение о рельс совсем слабое – магнитная подушка держит платформу практически на весу. Давай!
Гим попробовал нажать вниз, затем потянуть вверх. Почувствовалось слабое ускорение.
– Еще! Еще! – подбадривала Ин.
Вагонетка разгонялась все быстрее и быстрее, затем движение перестало ощущаться – вокруг было так темно, что невозможно было понять, едут они или стоят на месте.
– Не останавливайся, – усталым голосом человека, осмелившегося наконец расслабиться, попросила Ин.
Судя по звукам, она легла где-то на другом конце платформы. Что-то зашуршало.
– Мой вещмешок, – услышав молчаливый вопрос Гима, пояснила Ин. – Здесь еда, питье, нож и арбалет, с помощью которого был закреплен трос в колодце. Больше у нас ничего нет.
– А фонарика?
– Говорю, ничего. Свет не понадобится – здесь всего одно направление. Рельс сам приведет куда нужно... Я поем, ты не против?
– Ешь, конечно.
Послышался хруст и бульканье воды.
– Хочешь?
– Нет. Мне не нужно. У тебя ведь запас на одного человека?
– Угу...
Гим нажимал и тянул, нажимал и тянул... «Сколько мы уже едем? – подумал он. – И, самое интересное, куда?»
– Эта штука, – Ин постучала арбалетом о стальную поверхность платформы, – развивает огромную скорость – до ста пятидесяти километров в час. Думаю, сейчас где-то сто тридцать – сто двадцать, ты у нас парень крепкий...
– Огромную?
– Относительно, конечно... Наверху так никто не двигается. Герцог запрещает все виды транспорта, кроме лошадей. Теперь сам расхлебывает – мы удаляемся из Ронтонтенополя так быстро, что на сутки опередим любую погоню.
– А откуда взялась шахта?
– Проложили строители «нового мира»... на всякий случай.
– Почему герцог о ней не знает? Ин насмешливо хмыкнула:
– Не он же строил!
– А кто?
– Люди Излина. Такие, как герцог, ничего не делают своими руками. А проконтролировать ВСЕХ невозможно.
Довольно долго они молчали. В абсолютной тьме слышалось лишь трение хорошо смазанных механизмов вагонетки и дыхание мужчины и женщины.
– Хорошо, что ты такой неутомимый, – сказала Ин. – Я бы так не смогла. Мне приходилось делать остановки и спать... Если повезет, доберемся за сутки.
– Тебе уже легче?
– После еды – да. Токсины понемногу выходят. Труднее пережить твой удар. Не понимаю, как еще кости остались целы?
– Извини.
– Да... Забыли!
Гим задумался. О себе, о жизни, о прошлом, о настоящем. В мыслях время летело быстрее. Но в какой-то момент он вдруг понял, что думать становится все труднее и труднее – мысли начали путаться и забываться. Механически выполняющие одно и то же упражнение мышцы делали это уже нехотя и медленнее, чем вначале. Этот тревожный симптом заставил Гима прислушаться к своему телу. Стало ясно – он уставал!
