Они уселись на кровать: Лина – в центр, скрестив ноги, Присцилла – на край.
– Ну, так какое у тебя несрочное дело?
– Боюсь, что мой вопрос покажется тебе бессмысленным, – извинилась Присцилла, теребя край покрывала. – По крайней мере я не могу придумать, как его осмысленно сформулировать. Лина, разве Шан йос-Галан не капитан?
Хрупкая лиадийка изумленно моргнула.
– Конечно, капитан! Ты шутишь, подруга?
– Я же сказала, что получается бессмыслица, – напомнила ей Присцилла. – Я только что обедала с капитаном…
Она замолчала. Лина сложила ладошки на колене, ожидая продолжения.
– Я обедала с капитаном, – медленно повторила Присцилла. – Когда я уходила, я спросила его относительно возвращения моих вещей. Он сказал, что расходы на их выкуп взял на себя корабль, что я должна считать это компенсацией за то, что подвергалась опасности. – Она помолчала, слегка нахмурив брови. – А потом я спросила насчет сережек, потому что они – не мои…
– И? – мягко спросила Лина.
– Он сказал, что серьги – это подарок от Шана йос-Галана и что капитан не имел к этому никакого отношения.
– Он так сказал? – Лина передернула плечами. – Значит, это правда.
Присцилла вздохнула.
– Да, я в этом не сомневаюсь. Но, Лина, если Шан йос-Галан – капитан…
– Но ты ведь понимаешь, что капитан говорит – и действует – за корабль, – ответила ее подруга, тщательно подбирая слова. – Так? А Шан говорит за себя. Это… я не знаю земного слова. У Шана йос-Галана много… ролей! Он – капитан, мастер-купец, пилот. Три голоса, которыми он может говорить на «Долге». На Лиад он еще и лорд йос-Галан. Он только хотел убедиться, что ты понимаешь, какое лицо он использовал – в какой роли выступал, – когда сделал тебе подарок.
Присцилла недоуменно уставилась на нее.
– А это что-то меняет? Но он – один и тот же человек, какой бы титул он ни использовал!
– Конечно, один и тот же. Но у капитана есть особые обязанности, ответственность. Эти обязанности отличаются от обязанностей мастер-купца. А у пилота свой особый список обязанностей. – Лина неуверенно пожевала губу. – Это – просто меланти, Присцилла. – Она вздохнула при виде полной растерянности, отразившейся на подруге, и сделала еще одну попытку. – Это верно, что Шан йос-Галан – капитан. Но капитан – не Шан йос-Галан.
– Я над этим поработаю, – пообещала Присцилла с виноватой улыбкой. – Возможно, земного слова и не существует, Лина. – Она склонила голову к плечу. – У меня действительно ужасный акцент на лиадийском?
– Нет. Кто тебе так сказал? Ты очень тщательно выговариваешь слова и внимательно прислушиваешься, но ты ведь только учишься.
– Капитан… по крайней мере мне кажется, что это был капитан, но, возможно, это был Шан йос-Галан… сказал мне, что у меня ужасное произношение и что он собирается познакомить меня со своей теткой… нет, с теткой его брата.
– С леди Карин? Ильянга килачи… Нет! Присцилла, он обещал, что это сделает?
– Он сказал, что обязательно меня с ней познакомит, – сказала она, развеселившись. – Неужели она такая ужасная?
– Ты даже себе не представляешь! Она такая благопристойная… Ах, какой он негодник! Мы будем заниматься – мы с тобой – очень усердно. И завтра же я выберу подкрепляющие записи. Ты можешь обучаться во сне? Прекрасно. А еще уроки этикета. – Она посмотрела на подругу и взмахнула обеими руками. – Что заставило его сказать такое? С леди Карин…
– Я сказала ему, что он – самодур, – призналась Присцилла.
– И он решил продемонстрировать тебе, как это выглядит на самом деле. – Лина ухмыльнулась. – Тогда – так тебе и надо. Как ты могла говорить так невежливо?
– У меня это вырвалось, когда он сказал мне, что у меня склонность к мелодраме.
Лина рассмеялась.
– Похоже, у вас был прекрасный обед! Сплошной обмен комплиментами.
– Уроки этикета необходимы, – с улыбкой согласилась Присцилла и тут же посерьезнела. – Лина, а почему мне не следовало говорить капитану… мастер-купцу… «поверьте моей глубочайшей радости видеть вас»?
Лина с ужасом посмотрела на нее.
– Ты это сказала? Шану? При людях?
– И на высоком языке, – смущенно призналась ее подруга. – Я безнадежна?
– Неудивительно, что он дарит тебе серьги! – воскликнула Лина, беря ее за руку. – Присцилла, ты больше никогда не должна так говорить. Эта фраза подходит… для брата, наверное, или человека, с которым ты вместе росла… для спутника жизни.
– Правда? Ну, тогда я рада, что я так сказала. Это было именно то, что нужно.
– Присцилла! – взмолилась Лина. – Это совершенно неприлично! Ты больше не должна так делать!
– Хорошо, – благодушно пообещала она. – Думаю, мне это больше не понадобится. – Тут она тихо засмеялась, и Лина затаила дыхание. – Бедняга Сав Рид!
Лина нашла Шана в спортивном зале. У порога она остановилась и стала смотреть, как он взмахивает ракеткой, ударяет мяч, разворачивается, попадает, уклоняется, снова ударяет – все быстрее и быстрее, пока мяч не превратился в белесый потек между стеной и ракеткой. Капитан двигался энергично и элегантно, не промахиваясь, не замедляя движения.
Подождав несколько мгновений, она прошла вперед, направляясь к стене, и услышала, как мяч ударился у нее над плечом.
– Лина! Ты покушаешься на самоубийство? Я мог в тебя попасть!
– Нет, – хладнокровно ответила она, меняя направление движения. – Для этого ты слишком быстр, мой друг.
– Бывают и несчастные случайности.
Шан направился к ней, держа в одной руке ракетку, а в другой – мячик. Волосы его влажными стрелками прилипли ко лбу, придавая ему слегка сатанинский вид. Он тяжело дышал, на рубашке винно-красного цвета видны были темные пятна пота. Лина подавила прилив теплого сочувствия. Она остановилась на предписанной правилами дистанции и строго посмотрела на него.
– Вы вмешиваетесь!
Она заговорила на высоком лиадийском, как старший с младшим.
– Я всегда вмешиваюсь, – мягко ответил он на земном. – И ты это знаешь.
– В данном случае вы прекратите это делать. Немедленно.
Эти слова были по-прежнему сказаны на высоком языке, повелительно – как и полагалось.
– Боже мой! – пробормотал Шан, глядя на нее с очень убедительным недоумением. – Ты не возражаешь, если я сяду?
Она рассмеялась и вместе с ним повернула к боковым скамейкам.
– Ты невыносим! – сказала она уже на земном. – И заслуживаешь выволочки.
– Часто, – сердечно признал он, опуская ракетку и мячик в отверстие в стене и опускаясь на первое попавшееся место. Длинные ноги он вытянул перед собой. – Ну, ругай меня.
Лина нахмурилась. Шан был в странном настроении. Она начала осторожно.
– Шан, давай говорить серьезно. Пожалуйста. Ты можешь причинить вред.
Она осторожно вытянула волокно сознания. Ее встретило сопротивление: знакомая преграда целителя. Шан редко прибегал к столь полному уединению, и во все годы их дружбы он ни разу не делал этого по отношению к ней. Даже тогда, когда трагически погибла его мать, или тогда, когда Эр Том йос-Галан отвернулся от близких и долга, чтобы последовать за ней.
Лина разорвала контакт и молча посмотрела на него.
– Очень нехорошо, – сказала она наконец, – когда целители спорят относительно должного подхода. Особенно тогда, когда исцеление уже началось.
– Я с тобой согласен, – отозвался Шан.
– Это хорошо. Тогда я признаюсь тебе, что я удивлена. Мы ведь разговаривали, правда? И было решено, что я начну действовать, хотя Присциллу к тебе влекло не меньше, чем ко мне. Ты настоял, мой друг: сказал, что ты не целитель, а капитан.
– Правильно. В данном случае я не выступаю как целитель.
Лина подавила вздох. Шан был в своем самом упрямом настроении: в нем проявилась упорная сдержанность, которая была всегда характерна для представителей клана Корвал. В каком-то отношении это было кстати – если она не может читать его из-за барьера, то и он не может ее читать. Стена – как и многие аспекты целительства – явление взаимное.
Лина снова остановилась на этой последней мысли. С исцеленным обычно устанавливается эмоциональная связь. Присцилла… Возможно, он опасался взаимности, ощутив в ней силу – даже несмотря на страшные искажения, вызванные пережитой болью. А если он испытывает настолько сильное влечение, что опасается процесса исцеления…
– Чего ты хочешь, мой верный друг? – спросила она.
Он беспокойно пошевелился.
– Я хочу быть ей другом. Вот как.
– И ее любовником!
Лина намеренно сказала это очень резко. Если он еще этого не знает…
Шан ответил, с трудом подбирая слова:
– Я не каменный. Ты должна была это заметить.
– Тогда лучше бы тебе было самому взяться за ее исцеление! Контакт ведь был, с самого начала! Исцеление противоположного пола идет быстрее, тебе это известно! Почему…
– И чтобы она считала, будто ее наняли быть капитанской шлюхой? Нет уж, спасибо!
В этих словах был лед Клана Корвал.
