– В каком смысле?
– Чтобы задать координаты и начать переброску? Ригита нервно хмыкнула:
– Тогда «Роса» отправится туда же, куда и груз!
– А другого способа нет?
– Дистанционно? Такой режим не предусмотрен. Внедрение в управляющую программу центра управления переброской и так за гранью возможного! Ты слишком многого хочешь, Гим!
– Если транспортные корабли уйдут вместе с «Росой», у «Росы» останется шанс сбежать от Ранопуса?
– Гим... – Ригита, с нарастающим страхом глядя на товарища, покачала головой. – Как можно сбежать из недр настоящего солнца?!
– Но в принципе это возможно?
– Что возможно, что?
– Подойти к кораблям-транспортникам, внедриться в программу управления и перебросить и себя, и грузы внутрь Ранопуса?
Ри не ответила, а только медленно-медленно качнула головой сверху вниз.
– Готовьте грузовики! – сказал Гим ректору. – Загружайте свое снадобье, переправляйте его в зону переброски. Остальное – наша забота!
– Хорошо, – сказал ученый.
– Что случилось? Почему ты приказала мне сесть? – Ин спускалась по трапу «Росы», приземлившейся по распоряжению Ри в основной посадочной зоне Центра. Амазонка была вооружена всем, что нашла в корабле Ригиты и смогла унести с собой: шпагой, излучателем и поляризатором. У трапа ее ждали Ри, Гим, ректор и еще несколько ученых, топтавшихся за спиной своего шефа. Увидев незнакомых людей, Ин на мгновение приостановилась, но тут же, лихо тряхнув головой, пошла дальше. Когда она приблизилась, Ри мрачным голосом сказала:
– Гим решил заделаться героем, а нас оставить тут за все отдуваться!
Ин вопросительно посмотрела на Гима, а тот в изумлении уставился на Ри.
– Ученые подготовили корабли с грузом, – продолжала Ри. – Чтобы телепортировать их, в качестве наводящего механизма можно использовать «Росу», но в этом случае кому-то придется пожертвовать жизнью и сгореть вместе с лайнером в сердце Ранопуса. Гим почему-то решил, что этим кем-то может стать только он.
– Неужели, Ри, ты... – опешил сержант.
– Подождите, не так быстро! – сердито фыркнула Ин. – Так получилось у вас что-нибудь или нет?
– Познакомься. – Ри указала на ректора. – Господин Вилиар Пиронт, ректор Центра. Согласился помочь, как только узнал, в чем мы его обвиняем. Транспортники с «лекарством» уже в пути к соплу Колокона. Но за переброску отвечают военные, а тем потребуется подтверждение Совета, которого мы никогда не получим. Так что единственная возможность спасти Ранопус – это телепортировать мою «Росу» вместе с грузовыми кораблями. Ничего другого мы не придумали. Вспыхнувшие огнем глаза Ин показали, что она все поняла.
– Гим? – воскликнула она. – А почему обязательно Гим? Гим не имеет никакого отношения ни к Оттору, ни к Излину! Он – случайный гость в нашем секторе! Какое право он имеет решать, кому отдать жизнь за МОЮ Родину?! За мою, а не его!
Ин говорила с такой страстной убежденностью, что Гим растерялся, не зная, что сказать в ответ. Мельком взглянув на него, Ин повернулась к Ригите, как бы показывая, что ждет решения от нее: как она решит, так и будет. Торопливо, словно боясь, что ее прервут и не дадут договорить, Ин заговорила снова, лихорадочно подыскивая слова, которые должны были убедить Ри в том, что она права:
– Я всю жизнь прожила на Отторе! Оттор – мой дом, мой мир, мой народ, МОЯ боль, МОЯ душа! Я и Оттор – одно, и никто не вправе запретить мне исполнить священный долг, ради которого, может быть, я и рождена! Никто не имеет права решать за меня, как и когда мне уйти! Это мое дело, понимаете, только МОЕ!
Ин уже почти кричала, в глазах ее стояли слезы. Она умолкла, беспомощно глядя на стоявших перед ней людей. Ей не удалось никого убедить! Ри смотрела себе под ноги, как будто вовсе и не слушала ее, лицо Гима было сурово и непроницаемо, ученые смотрели на нее с удивлением.
– Я прошу вас! – умоляюще воскликнула Ин, не зная, как их заставить понять ее и позволить ей лететь, – то ли броситься перед ними на колени, то ли пригрозить оружием. – Если полечу я, ваша совесть будет чиста. Но если вы – я не смогу жить дальше, понимая, что могла сделать то, ради чего была рождена, но не сделала! Для вас это – акт самопожертвования, а для меня – смысл жизни! Пожалуйста, не лишайте меня этого счастья! Пожалуйста, позвольте мне самой решить, жить дальше или уйти с честью!
Взгляд Ин перебегал с одного лица на другое в поисках поддержки. Но такой молодой, красивой, живой была эта девушка, что не хотелось и думать о ее гибели, пусть даже во имя высокой идеи. Не может быть во Вселенной такой идеи, ради которой должно погибнуть такое юное прекрасное создание.
Ри подняла голову. По ее лицу было видно, что она приняла какое-то решение. Да, она его приняла. Но не страстный порыв привел ее к этому решению, нет, она смотрела на вещи трезво, а положение требовало от нее поступить так, как, возможно, при иных обстоятельствах она ни за что бы не поступила.
– Успокойся, Ин, – спокойно заговорила она. – Никто и ничего у тебя не отбирает. Но ради спасения твоего мира мы должны действовать так, как будет надежнее, а не благороднее и красивее. Мы тебя слышали. Да, это твой Оттор, да, это твой мир. Ну так живи ради продолжения своего дела, зачем жертвовать собой, когда в этом нет необходимости? Ты еще девочка, Ин, ты не познала жизни, ты еще ничего не видела! Другое дело – я... – Ри вздохнула. – Я видела все. Я была везде. Я достигла вершины своей карьеры. И МОЕГО мира больше не существует: для своих я чужая, для чужих – тем более. Тебе, Ин, трудно будет жить дальше, мне – невозможно. И для меня шанс уйти, спасая миллиарды людей, – самая прекрасная награда за столетие безукоризненной службы... И еще. «Роса» – мой корабль. Я – его капитан и его экипаж.
Я не только лучше знаю, как управлять пространственным переходом, я не могу и не должна отдавать лайнер в руки непосвященных.
– Ты ведь только что это делала! – возмущенно воскликнула Ин. – Разве я не доказала, что управляю «Росой» ничуть не хуже тебя?
Гим стоял и смотрел на споривших женщин, красивых, гордых, благородных и безумных в своем стремлении распрощаться с жизнью. Ну почему такой нескладной и глупой должна быть участь этих прекраснейших представительниц человеческого рода... к которому он сам теперь даже не относится?.. Гиму стало невыносимо грустно.
– Можно и мне сказать? – заговорил он, прекращая спор. – У меня было время подумать о смысле существования. Я не мог выйти из придуманной Ланкорусом клетки, но никто не мешал мне соединиться с информационными потоками вокруг нее, никто не мешал вслушаться в окружающий мир и проникнуть в глубь самого себя. Если бы я не знал, что завтра уже не наступит, наверное, был бы благодарен Дитриезу за возможность побыть наедине с самим собой и своими мыслями! Семь суток – это бесконечно долго, это вечность, это миллиарды мгновений, каждое из которых наполнено своей информацией. За этот период я многое понял и многому научился. Я могу рассказать вам о жизни такое, чего вы никогда не слышали, о чем и помыслить не можете... Но сейчас скажу только одно, и прошу вас мне поверить: жизнь стоит того, чтобы жить дальше! Во всяком случае, ваша. А я не боюсь смерти – я уже умер. Мне была отпущена только одна жизнь, и я ее прожил. То, что сейчас стоит перед вами, – недоразумение, организм, которого не существует, не должно быть в природе.
Он уродлив. Ему не место в этой Вселенной. Вы – люди среди людей. Я – неизвестно кто, неизвестно что. Для меня умереть в жерле Ранопуса – не шанс что-то сказать или доказать напоследок, как для тебя, Ри, или для тебя, Ин. Мной не движут сильные чувства и неуправляемые эмоции. Я просто знаю, что лететь на «Росе» нужно именно мне, вот и все. Поэтому полечу я!
– Летим втроем? – с надеждой в голосе сказала Ин. Гим и Ри одновременно покачали головами.
– Вы обе останетесь! – твердо сказал Гим. – И не возражайте. Так будет лучше...
Все это время Вилиар Пиронт задумчиво смотрел на спорщиков и, наконец, не выдержал и вмешался.
– Я уже и не думал, что в наши дни можно встретить такое благородство, какое увидел в вас троих. – Голос ректора подрагивал от волнения. Глаза его увлажнились, он машинально вытер их рукой. – Спасибо вам, дети! От всей души спасибо! Не так страшно стареть, зная, что на твое место придет достойная смена. Не так страшно оставлять этот мир, если видишь, для кого ты трудился все эти годы... Но вам и в самом деле нет необходимости умирать всем и сразу, если для управления переходом достаточно всего одного пилота. Насколько я понимаю, Совет Империи не одобряет ваших поступков. Даю вам слово Вилиара Пиронта, что те двое, что останутся здесь, получат защиту в стенах моего института и при первой же возможности смогут отбыть туда, куда захотят.
– Спасибо вам, – поблагодарила Ри. – Но мы бы хотели...
– Дайте сказать мне! – оборвал ее Гим. – Я благодарен судьбе, которая свела нас вместе под небом Излина. Мне было очень приятно работать с вами и будет очень не хватать вас после моей второй смерти... НО Я ЛЕЧУ ОДИН! Хотите сопротивляться – попробуйте!
