Я вот вообще как-то усыпила его и оставила лежать на скамейке в королевском парке.
Местная природа настраивала на вполне миролюбивый лад, ругаться не хотелось. А вот у Лео наоборот потемнели глаза, приобретя цвет моря после шторма.
Все-таки, он красивый мужчина. Разумеется, если вам нравятся здоровенные блондины.
– То же, что и ты, я тут делаю, – пожатие плечами постепенно давно становится моим любимым жестом, – выполняю задание гильдии.
– Ха! После того, как ты потеряла магию? И с чего бы это именно тебе тащиться в такую выгребную яму?
Я только фыркнула и закатила глаза: повторять аргументацию мэтра Ллойда не хотелось, а оправдываться – тем более.
– Ты собираешься украсть лекарство? – предположил виконт, продолжая упорствовать в своей паранойе.
– Нет, только доставить его, у меня контракт с гильдией. Могу повторить еще раз. По буквам!
От него пахло порохом и «холодными» мужскими духами, и мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Близко-близко, напряженно до искр в воздухе, но даже без капли интимности. Судя по всему, теперь я была для него даже не врагом, враг достоин уважения и манер, а кем-то вроде бешеной собаки, которую ему и хотелось бы пристрелить, да нельзя. Да и мертвяки с виконтом и его бурными переживаниями, я тут – по делу.
– Просто учти, если твои мертвячьи дружки ждут где-то в засаде, первое, что я сделаю в случае чего, это сверну тебе шею.
Начинало утомлять. Серьезно.
– Лео! Хватит нести чушь.
Он коротко и зло хохотнул, делая, наконец, шаг назад. Молния не ударила. Взрыв отложен на какое-то время, только гром еще грозно рычал в отдалении.
– Напомнить тебе, что случилось в поместье, наших друзей, когда тебя туда пригласили в гости? Между прочим, это было две недели назад! (Виконт намекает на события третьей, предыдущей истории, пока, увы, недописанной).
Я поморщилась и почесала кончик носа. Дурацкое стечение обстоятельств – вот что там было.
– Слушай, подумай спокойно, – попросила я, сменив тон на более мягкий, – я ж и так знаю, как приготовить этот элексир, и из чего он состоит. Зачем мне что-то выдумывать? Что вообще может быть ценнее самой формулы? И возможности на деле ее проверить?
Мимо нас пролетели две небольшие серые птицы, отчаянно вырывая друг у друга какой-то клочок серого пуха.
– Тебе зачем-то нужно пробраться в Аргентерию, – продолжил допытываться виконт, мой ответ явно его не устроил, – что-то выкрасть, или кого-то. Или вообще убить. Но сейчас телепорты не работают, карантин, и туда можно попасть только по заданию от гильдии. Поэтому ты взялась за это. Так?
А знаете, что самое обидное? То что на сей раз никакого подвоха-то действительно нет. Но убедить в этом бывшего любовника мне, похоже, не удастся. Аж кулаки сами собой сжимались.
– Да оставь ты меня в покое! – рявкнула я на него.– Ничего такого! Я просто хочу помочь, ясно?
Шейный платок чуть распустился, обнажив бьющуюся под кожей жилку.
– Слабо верится! Ехать в опасное место без магии! У тебя должна быть на это очень серьезная причина!
Бах! В десяточку, друг мой.
– Да в этом-то и причина! – он здорово разозлил меня, и слова полились сами, будто вода, прорвавшая по весне плотину. – Боги, Лео, – всплеснув руками, я чуть оттолкнула его от себя, – ты хоть представляешь, насколько я себя чувствую теперь неполноценной? Я должна проверить, что я хоть что-то еще могу сделать! Вот такая! Без чар! Понимаешь?!
Он уже набрал полную грудь воздуха, чтобы продолжить в том же духе, но внезапно остановился и сник, даже отступив еще на шаг назад. Лицо Леонарда смягчилось. Он вздохнул, а я кусала губы, пытаясь не наговорить еще больше лишнего. А главное, не собрать в тугой горячий комок вновь всколыхнувшуюся в груди злость, как учил дроу, и не ударить виконта. Тогда шансов на мирную дорогу у нас точно не останется. Плохо, что такая реакция, похоже, у меня становится инстинктивной, в будущем это может стать проблемой. Руки сами собой сжались в кулаки, и только боль от впившихся в ладони ногтей отрезвляла.
– Я не подумал об этом, – уже вполне мирно проговорил виконт, совершенно неправильно истолковав мою реакцию, – извини. Конечно, можешь. Большинство людей всю жизнь проводят без магии, и…
Только рукой махнула, заставляя его замолчать. Еще не хватало почувствовать, что тебя жалеют.
– Просто давай отвезем этот мертвячий груз, – попросила я, рассматривая собственное отражение в его глазах, – не надо мне сочувствовать. И жалеть меня не надо. Можешь даже не делать вид, что я тебе симпатична. Считай, у нас чисто деловые отношения. Доехали – разбежались.
– Ты думаешь, получится?
– Мы – взрослые люди, в конце концов.
Он покачал головой, машинально отцепляя от плаща какую-то колючку, грозившую порвать лазурную ткань.
– Я никогда не мог тебя понять.
– Да не надо меня понимать! Считай, что у нас просто мирное соглашение на неделю, по рукам?
Он кивнул, не произнеся больше ни слова, так что обратно мы шли в полном молчании. Только вот пейзаж уже не радовал.
Это будет очень-очень долгая поездка.
Дорога всегда способствует размышлениям. Мои были мрачные, как свинцовые тучи, постепенно закрывшее небо после обеда. Резкий ветер налетал порывами, обещая прохладную ночь и дождь, забирался под мантию, холодя кожу, заставляя поплотнее закутываться в складки ткани. Много бы я сейчас отдала за возможность надеть свою броню, или хотя бы за плотный плащ с капюшоном.
Навстречу нескончаемыми вереницами тянулись груженые деревянные повозки и подводы: люди бежали, надеясь выбраться из закрытых на карантин областей Аргентерии. Эдакий густой поток тянущего, гнетущего страха, мутного, как болотная вода, и такого же засасывающего. Большинству беженцев было некуда идти, даже пройди они заслон. В крупные города или деревни никто их не пустит – слишком велик страх перед болезнью. А отходить от центральных дорог – чревато. Что только не водится в глубине лесов. Наследие древних магических войн, обзаведшееся в результате совершенно противоестественного отбора – броней, зубами, когтями, ядом и очаровательнейшей жаждой крови. Мне было жаль встречных, а им, как ни странно – нас. Ехать туда, откуда все нормальные люди бегут, сломя голову – край идиотизма, с точки зрения нормального человека.
Лица, на которых застыла обреченность, становятся похожими одно на другое, будто эпидемия роднит. Никто не ронял слезы, не заламывал руки, страх изматывал их, лишал сил, будто бы выжигал изнутри. Куда они ехали? Зачем? Вряд ли кто-то из беженцев смог бы внятно на это ответить. Унылые возницы, уставшие лошади, небогатый скарб. В одном месте
