звуки, и все исчезло: люди в клетках, Леонард, звон клинков, ночь, лес. Я, оно и разделяющая нас заляпанная кровью тряпка, такая тонкая, такая ничтожная преграда. Незримая черта. И надо бы сваливать оттуда, да только ноги подкашивались.
Тишину нарушило жужжание, когда изнутри вылетела жирная белесая муха, размером с фалангу моего пальца. Вылетела, уселась на мою руку, и я несколько мгновений, не в силах пошевелиться, зачарованно наблюдала, как темнеет от высасываемой крови ее подергивающееся лоснящееся брюшко.
А дальше все произошло одновременно.
Шепот резко шлепнул по паразиту моей ладонью, раздалось отвратительнее чавканье, и по коже потекла слизь вперемешку с кровью.
«Бежим!» – потребовал Лусус.
Но я, не в силах противиться снова стягивающей горло невидимой удавке, на ватных ногах шагнула навстречу скрывающемуся внутри чудовищу. Оно достучалось до меня на дороге. Оно очень сильно.
Отдернула полог и, держа клинок перед собой, уставилась внутрь, уже абсолютно точно понимая, кого именно там увижу. Кто не нарушает условия сделки? Хотя бы формально? Кто вечно голоден? Для кого лучший ужин – страдания и ужас разумного существа? Вот-вот.
Весь шатер был залит кровью, волны удушливой вони едва не сбивали с ног, а посреди, на животе очередной жертвы сидела на корточках женщина. Жирные насекомые висели в воздухе, отяжелевшие от крови, как разбухшие – еще мгновение и лопнут – ягоды клубники.
Боги, я больше никогда не смогу есть клубнику.
Она методично рвала обсидиановыми кривыми когтями бьющееся в агонии тело, и уставилась на меня черными провалами глаз, как только я вошла. Возможно, тварь выглядела бы человеком, если бы не покрытые сизой чешуей ноги с тремя мосластыми суставами, не когти на руках и не полное отсутствие губ. Кожа переходила сразу в багровые ссохшиеся десны, из которых росли острые белые клыки. Узкое бледное, как у трупа, лицо обрамлено длинными спутанными черными волосами, переходящими в трепещущие в воздухе жгуты вязкого мрака. Человеческие черты красивы, нечеловеческие – ужасны, сочетание – отвратительно. Как краснобокое наливное яблоко, но подгнившее и которое уже начали жрать черви. Но даже если бы не эти морфологические моменты, я бы все поняла по глазам. Демон. Благо, не высший. Просто вылез полакомиться. Падальщица. Фу-у-ух…
Я даже не успела дернуться, когда тварь в одно короткое движение оказалась возле меня, вцепившись когтями в ворот мантии. Но не напала. Повернула голову набок под немыслимым углом и смотрела своими черными пустыми глазницами, в которых клубился мрак, не без любопытства, надо сказать. Все движения ее были ломаными. Боги, надеюсь, она видит мою Печать. Надеюсь, она понимает, что эта отметина означает. Иначе, я больше не выйду из пропитанного кровью и разлившимися нечистотами шатра. Сложно придумать более глупую смерть после всего, да ведь?
«Мертвяки! – ругался на грани слышимости Лусус. – Мертвяки! Мертвяки!»
– Удивительно, – прошепелявила клыкастая, показав раздвоенный кончик толстого багрового языка, – увидеть тебя вживую. Я думала… – она клацнула зубами. – Думала, ты выглядишь более… внушительно.
– Почему? – пожалуй, я ожидала чего угодно, но не этого. – Ты меня знаешь?
– Зерно раздора между двумя Домами. Вызвавшая Абао. Игрушка судьбы. Смертная с печатью Рхашасы. Убери оружие, я любознательная, но без суицидальных наклонностей. Только вот как ты сюда попала?
– Игрушка? – отличная формулировочка, но требет некоторого уточнения.
– Ну, или как у вас называют таких, как ты?
– Я такая одна.
Она коротко хохотнула.
И все. Звук голоса, суть вопросов – все это разрушило ядовитую магию, притащившую меня сюда. Падальщица. Разумная. Видела я уже таких. Мерзкая – да, но даже мой домашний демон Тузат – и тот пострашнее будет. Зато я почувствовала себя донельзя глупо – сжимающая до побелевших костяшек рукоятку меча. Впрочем, это ее дружелюбие было не совсем убедительным.
Только вот как она смогла достучаться до меня на таком расстоянии? У нее совершенно точно не должно было хватить на это сил. Непонятки. Стоит прояснить, или меня это не касается?
– Я с дороги тебя учуяла. Наелась? – буркнул раньше всех пришедший в чувства Шепот моим голосом, демонстративно скидывая ее когтистые лапы с нашей одежды. – Тогда тебе лучше уходить.
Демон закудахтал, запрокидывая голову, видимо, это был смех. Она одним смазанным движением оказалась за моей спиной и принялась когтями перебирать мои волосы.
– Наглая… – констатировала тварь, будто бы в ответ на мои мысли, – Думаешь, Печать тебя защитит.
Я развернулась и оказалась к ней лицом к лицу. Странно, но от нее самой ничем не пахло. Вообще: ни кровью, ни гарью, не потрохами агонизирующих жертв со вспоротыми животами. Вот только взгляд… Искра неугасимого голода, где-то там в самой глубине.
– А зачем, ты думаешь, мне эту отметину оставили?
– Ве-е-ерно, – протянуло существо, кивая и снова принимаясь медленно обходить меня по кругу неуклюже переступая своими многосуставными ногами, будто огромный костяной кузнечик, – вот только с какой стати мне уходить?
И она при этом все время трогала меня руками: волосы, одежду, только к коже не прикасалась. Однако, с каждым ее движением страх окончательно растворялся, а ситуация становилась… не знаю, привычной? Рутинной? Огромное облегчение, словно мельничный жернов упал с шеи.
– Совсем без ума что ли? – попробовала я криво улыбнуться. – Клириков привлечешь в момент, если еще не привлекла, а их тут должно быть полно на границе карантинной зоны. Если я совершенно случайно учуяла твои выходки с дороги, то пара хороших мистиков Маахве и в дне пути тебя засекут. Хочешь новый жизненный опыт? Узнать, каково это – развоплощаться?
В черных провалах глазниц не отражалось вообще ничего. Теперь они казались шариками из полированного темного стекла – холодными и безжизненными.
– Ла-а-адно, – капризно протянул, наконец, демон, рот падальщицы внезапно оброс плотью, даже губы появились, а волосы легли на плечи тяжелой волной цвета воронова крыла, – уела. Я и правда тут уже неплохо перекусила. Бессмысленный риск – удел глупцов.
Надо же, рассудительная. Век живи, век изумляйся.
Тело ее укрылось складками черного шелка, красиво подчеркивающего изгибы, спрятав под драпировкой нечеловеческие ноги.
Но теперь уже у меня еще была пара вопросов.
– Кто эти четверо, которые притаскивали тебе людей?
– Эти-то?.. Да, никто. Предложили не убивать их самих и взамен послужить. За какие-то крохи силы.
– Понятно. Расходный материал.
Кивок в ответ. Она покрутилась перед стоящим у сундука зеркалом, прихорашиваясь. Фигура окончательно перестала быть костлявой, теперь все, что выдавало ее, это походка, пальцы и глаза. Она ткнула пальцем в разлитую кровь, потом посмотрела на тяжелую каплю, собирающуюся на когте, и выругалась на уже знакомом мне шипящем наречии.
– Сделай одолжение, – неожиданно оказалась она снова прямо передо
