не заслуживал мести.
– То есть архимаг заставил меня явиться сюда и полезть в эти проблемы. Любопытно. Зачем, интересно?
– Погоди-погоди про архимагов, так твою Рхашасу и это проклятие оставили разные демоны? Зов – авторства местного наркобарыги, а Печать – кто-то еще, так?
– Так. Разные.
– А побрякушка эта у тебя…
– В гильдии выдали.
Он демонстративно похлопал в ладоши.
– Хо-хо! Благодетельница! Да тебя продали, по-ходу. Свои же!
– Суки, – грустно пожала я плечами, на этот раз даже уже возмущаться не хотелось.
Ну, подставили, ну решали при этом какие-то свои проблемы. Нет, бесит, конечно, и запомним мы это крепко, но поделать сейчас с этим ничего нельзя. А значит, не стоит и нервы тратить.
Понимание происходящего приводит к свободе. Сначала в бешенство, а потом – да, к свободе.
– Понятно, – кивнул Тэрьен, – местный заставил тебя сюда приехать по какой-то его причине, а значит, твой… покровитель явится сюда за тобой. Не может не явиться с такой-то отметиной. А ты к этому времени хочешь… что?
– Узнать о ситуации как можно больше.
– Помочь, вроде как? Опознать, кто тут главный враг в сосуде? Вроде как, разведка?
– Точно.
– Но сама связываться не планируешь?
– Ни боги мои!
Желтые глаза смотрели не то с жалостью, не то с насмешкой.
– И часто ты ввязываешься в такую ерунду?
– Часто, – лаконично буркнула я, крадя крайний кусок ветчины с тарелки.
Гоблин помотал ушастой головой, не обратив внимание на пропажу еды.
– И как ты до сих пор выжила… – будто бы про себя проговорил он. – Ладно, сделка есть сделка. Но учти, пойдем – делаешь все, что я скажу. Никакой самодеятельности. Че улыбаешься так?
– Внезапно почувствовала себя, как дома.
– Ты живешь у орков? – снова поднял бровь зеленокожий.
– Нет, иногда гощу у одного клана, очень знакомые интонации просто. «Никуда не лезь», «дождись нас», «не трогай этот скелет».
– То есть за тобой обычно есть, кому приглядывать, – покивал он головой, – чудно. Короче, кончай болтать, доедай, и отдыхать.
Мы прикончили всю снедь, а потом поделили пополам кровать. Тэрьен позубоскалил на тему того, чтоб я не решила приставать к нему во сне, а то эльфийки же все озабоченные! Получил заслуженный щелчок по уху и угомонился, завернувшись в покрывало.
– И не вздумай на меня руки – ноги закидывать, – хрюкнул он из своего кокона, – терпеть этого не могу.
А я впервые за последнее время уснула спокойно, привалившись к нему спиной. Видимо, гоблин прав, и я, вправду – сумасшедшая.
Тэрьен все еще спал, когда часы в гильдии пробили три часа по полудне. Нужно было разобраться с фениксовыми кристаллами. Гоблин открыл один глаз, посоветовал не делать глупостей, и тут же снова заснул.
Впрочем, до того со мной успела связаться Тай.
– Выбирайтесь оттуда немедленно! – не поздоровавшись буквально прорычала подруга.
– И тебе не хворать…– я пыталась удерживать зеркало и одновременно прикурить сигариллу на выходе из гильдии.
– Я серьезно! Я видела своими глазами – Аргентерию накрыли сетью! Узлов на тридцать!
– Ого…– «сеть» – наблюдательное заклинание, передающее изображение, звук, магические воздействия через специальный артефакт – хрустальный шар, тридцать таких шаров на одной территории позволяли распознать половую принадлежность пролетающей над городом мухи.
– Сама видела?
– Да. Не могу долго говорить, следят за городом пристально. Зал призывов весь отвели под это дело.
Я с удовольствием затянулась дымом.
– Тай, попробуй убедить Лео уехать, а?
– Я и пробую, – буркнула подруга и отключилась.
Шары, значит. Шарики.
Снаружи лил дождь, низкие темные тучи нависали тяжелыми мокрыми тушами над самыми крышами. Я натянула капюшон, и пыталась сообразить, как добраться до ближайшей отмеченной точки. Судя по карте Феникса, мне нужно было обойти почти равносторонний треугольник – по два в каждой вершине, красный и зеленый. Начнем с площади и пока пойдем вдоль реки.
Без весеннего солнца над головой, город казался погруженным в беспросветные сизые сумерки, невозможно разобрать – день или уже вечер. Людей стало еще меньше, впрочем, немертвых пока тоже не видно. Иногда все также поскрипывают проезжающие мимо труповозки. Аргентерия умирала тихо, не было ни агонии, ни предсмертных судорог – только эта серо-желтая мгла.
Первая точка располагалась в небольшом сквере, выходящим на набережную, я легко отыскала старую каменную статую в его центре, ножом выкопала под постаментом ямку и сунула первую пару следящих кристаллов в землю. Никто не пытался остановить и задать вопросы. Мимо прошел только старик с шарманкой, в сопровождении двух оборванных детей. Визгливые звуки расстроенного инструмента заглушала ритмичная барабанная дробь не прекращающегося дождя. Было это тоскливо и жутковато. Старик не обратил на меня никакого внимания и просто прошел мимо. Больше всего мне хотелось бежать отсюда. Куда угодно, где нет этой серой безнадежной хмари, пожирающей город вместе с болезнью.
Тем временем магия кристаллов каким-то образом заработала, и по статуе мужчины со свитком в руке поползли зеленые и красные прожилки, чуть светящиеся, если смотреть не прямо, а краем глаза. Больше тут было делать нечего.
Вторая точка располагалась за зданием местного театра. Перед ним под цветными зонтиками летнего кафе сидели нахохлившиеся, точно стая замерзших попугаев, люди в театральных костюмах.
Мне предложили выпить вместе, но я отказалась. Хотелось поскорее вернуться в гильдию. И я почти не удивилась, когда самый пьяный на вид внезапно кинулся на соседа и вцепился зубами в его руку. Мутно-желтые глаза, бледная кожа, синие губы – долбаный упырь!
Актеры разлетелись стаей вспугнутых цветных птиц, и только пострадавший все вопил и вопил на одной протяжной ноте, зажимая рану на руке скомканной курткой. Упырь только поднялся, был медлителен и дезориентирован, а еще он только-только попробовал кровь. Так что прострелить ему голову было не сложно. Правда, пришлось потратить еще пять патронов, чтобы продырявить его как следует. Кажется, гномы оставили в лаборатории молоток, стоит взять с собой и носить на подобные случаи. Патронов можно и не напастись, разбивать череп проще так.
Боги, о чем я думаю, какой молоток? У меня зачарованный меч в гильдии лежит. Это усталость, прямо мысли путаются.
Недвижимое уже тело истекало бурой дурно пахнущей сукровицей, а актеры таки не думали возвращаться. Только укушенный так и торчал посреди хаоса перевернутых столиков и хлебнувших грязи из луж разбросанных цветных зонтиков. С четверть часа я успокаивала пострадавшего мужчину, велев тому идти в храм Маахве, может и выживет, раз уж лекарства я намешала уже вполне достаточно. Он побрел прочь, а я установила еще два кристалла, на парапете здания театра, точно по указаниям Феникса.
Крайние два нужно было расположить
