его на стол.
– Георг был моим старым другом. Меня не пустят к его телу, а ты можешь пройти. Оставь у него это кольцо.
– Его тело сожгут,– уточнила я зачем-то.
– Я знаю.
Он ушел, а я все еще стояла в центре комнаты и вертела в руках фамильный перстень с большим изумрудом.
– Кто был этот сумасшедший? – поинтересовался толстокожий Тэрьен, выходя из ванны.
– Леонард виконт Селеретто, капитан королевской гвардии Дайсара.
Гоблин приподнял одну бровь. В такие момента со своими желтыми глазами он казался карикатурой на Дэвлина.
– Неожиданно изысканное общество. Слушай, а ты сама? Не герцогиня какая-нибудь случайно?
– Графиня Ксавьен.
– Потрясающе,– фыркнул зеленокожий, – если ты погибнешь в герцогских подвалах, за мной будет гоняться вся армия Дайсара?
– Нет, – покачала я головой, – никто не знает, куда я собираюсь, кроме одного мистика.
– Лады, это прояснили. А что там с этим виконтом? Что у вас такого, что искры летят?
– Долгая история.
– А ты коротко.
– Ну… – протянула я философски. – Я ему встретилась, а он мне – попался.
Зеленокожий хохотнул.
– Не переживай, – похлопал меня по плечу гоблин, – у каждого мужчины есть женщина, предназначенная ему судьбой, и если он не встретит ее – он спасен. Но не всем так везет. Но такова жизнь. И потом ты убила его друга?
– Не смогла спасти. У него была некрочума.
Тэрьен изобразил губами «О!» и больше ничего не спрашивал.
– Я дойду до храма, – поднялась я на ноги, – жди меня тут, ладно?
– Естессссно! Еда есть, вино есть, кровать есть. Даже табак есть, хоть и сладкий! Сейчас мне больше ничего не нужно.
В подвал меня пропустили без вопросов. Привыкли уже, что я шастаю по храму, как у себя дома. Салли на месте не было, и может, оно и к лучшему. Мне не хотелось отвечать на бесконечные вопросы о гоблине.
Тело Георга лежало на большом куске магически созданного льда, укрытое белым куском полотна. Других трупов тут не было, обычно их теперь сразу сжигали.
– Прости, – тихо проговорила я, останавливаясь возле него, – ты мне нравился. Просто я ничего не могла поделать.
Следовало сказать что-то еще, не факт, что у парня будут еще хоть какие-то речи до того, как его холодное тело отправится в огонь. Но я слишком мало его знала.
Разумеется, он ничего не ответил. Теперь нужно было вложить перстень в его ладонь и уходить. Я отодвинула край полотна, невольно боясь открыть лицо, и взяла его за руку. И замерла. Ладонь была ледяная, но проблема была не в этом. Пальцы – тонкие и холеные, с отличным маникюром делали то, чего не должны были ни в каком случае – преотлично гнулись.
Что это еще за ерунда?
Я повидала немало тел, у Георга сейчас должны быть сжаты пальцы. Вот только вопреки всему курсу по анатомии кожа его была бела, гладка и безупречна. И ни следа сыпи. Будто фарфоровую куклу за кисть берешь.
«О! – зловеще проговорил Шепот. – А ведь ты знаешь, что это значит».
«Аккуратно опусти мертвячью ткань обратно, и валим отсюда! – заорал Лусус, как только дошло и до него. – Этого еще не хватало!»
Я не послушалась, откинула полотно с лица гвардейца, просто, чтобы полностью убедиться в правильности догадки.
Умерший от некрочумы, если не сжечь тело, восстает чаще всего упырем или зомби. Но бывают исключения. Белая кожа, обретшие в смерти идеальность черты лица и вишневого цвета губы.
Передо мной на куске льда лежал в блаженном сонном неведении относительно своей новой судьбы новорожденный вампир.
С которым я теперь вот вообще не представляла, что делать!
Что-то мне подсказывало, что недолгое, но весьма бурное знакомство с адептами Маахве закончится для парня колом в сердце и все тем же костром. На всякий пожарный, простите за дурацкий каламбур. И мистрэ Клифф по-своему будет абсолютно прав! Еще ему не хватало, чтоб по городу начала шляться безнадзорная высшая нежить, притом совершенно необученная бороться со своими, так сказать, специфическими наклонностями.
Можно было, конечно, сказать Леонарду и спихнуть эту проблему на него.
«Леонарду. От которого абсолютно неясно, чего ожидать. Гениальная мысль!»
Проблемка. Но и оставлять парня тут было нельзя – это как если бы я не спасла его в первый раз, и собственными руками убила во второй. Но что делать-то? Донести его до своей комнаты я тоже не смогу. А значит, остается только один вариант. Хреновый такой вариант, надо сказать. Но мне было слишком жаль парня.
Я достала кинжал, закатала рукав и, сама не веря, что это вытворяю, сделала небольшой порез на предплечье.
«Ой, дура…» – завел привычную песню Лусус.
Как только первые капли крови упали на губы Георга, пушистые черные ресницы того дрогнули. Он облизнулся и инстинктивно схватил меня за руку, прижимая ее к своему рту. В голове тут же приятно зазвенело. Когда вампир целует, это доставляет удовольствие. Часть их магии. Главное, чтоб не перестарался. Я отняла руку, и нежить открыла глаза, в которых появился характерный алый огонек.
– Привет, – попробовала я, попятившись.
Он нахмурился, приподнялся на локтях и, кажется, пытался прийти в себя, очнувшись от смертельного сна.
– Графиня… – голос обрел новые бархатистые нотки и серебристые обертона. – Полагаю, мне стало легче?..
Скорее вопрос, чем утверждение. Но хоть узнал, и то – хлеб.
– Да как сказать…
Он провел ладонью по лицу и уставился на испачканные в крови пальцы. Брови его нахмурились.
– Или нет. Окажите мне услугу, графиня, скажите, что происходит? Лекарство не помогло? Я умираю?
Так прыгают с берега в ледяную воду. Зажмурившись и одним коротким движением.
– Лекарство не помогло. Ты умер, – честно призналась я, – от некрочумы. Теперь ты – вампир.
Георг посмотрел на меня недоверчиво, а потом неуверенно улыбнулся.
– Это – такая шутка?
– Да какие уж тут шутки, – буркнула я, – надо отсюда выбираться, пока никто из мистиков тебя не заметил. Хорошо, что уже ночь, а за день все так умаиваются, что валятся с ног. Встать сможешь?
– Мы уже на «ты»? – парень все еще не понимал. – Я не против. А не подскажешь ли, чем это так вкусно пахнет? Кажется, кто-то варит глинтвейн…
– Ага, – мрачно кивнула я, начиная все больше нервничать, – точно. В морге. Самое оно.
Георг наконец-то пришел в себя настолько, чтобы осмотреться по сторонам и тут же перестал улыбаться. В черных с красными искрами глазах медленно проступало понимание.
– Морг? – уточнил он зачем-то, невольно облизнув губы.
– Морг. Ледник. Вставай, у нас мало времени, пока никто не вошел.
Он скинул полотно, неуверенно встал
