– Ладно, – распорядился Мстислав, – пора приниматься за дело.
Полоцкие ратники разоружались один за другим, выныривание воинов в реальность всегда происходило тяжело. Вот только что ты занимался какими-то повседневными рутинными делами, и вдруг перед тобой стоит устрашающее чудище, и ты связан по рукам и ногам, а твои боевые товарищи ходят вокруг спокойно и даже не замечают ничего. Очень быстро весь гарнизон оказался пленен, во власти иллюзий оставался только предводитель отряда, князь Родион, какой-то дальний родственник Рогволда, властителя полоцкого княжества.
– Ну что же, давайте с ним поиграем, – озорно улыбнулся Мстислав, – можешь сделать так, чтобы он увидел только меня?
– Легко, – отозвался новый союзник.
Мстислав демонстративно уселся на бочку возле княжеского шатра и стал насвистывать какую-то мелодию.
– Хорош уже свистеть! – рассердился князь, выходя из своей палатки, – ты вообще кто такой? Я тебя не знаю. Как сюда проник?
– Царя своего не узнает, – расстроился Мстислав, – это нехорошо, начальство нужно знать в лицо.
– Опа, – приглядевшись, улыбнулся Родион, – да это же самозваный царек… пришел сдаваться?
– Я и сдаваться – эти слова рядом стоять никак не могут, – улыбнулся ему царь.
– Ну как знаешь, – нисколько не расстроился полоцкий князь, – взять его!
Ничего не происходило, сидящий на бочке незваный гость достал из-за пазухи яблоко и надкусил его.
– Что-то идет не так?
– Парни, вы чего, – Родион беспокойно огляделся по сторонам, обращаясь к иллюзорным соратникам, – хватайте его!
– Они не могут, – с деланым участием пояснил Мстислав, – они, как бы сказать, в плену.
Повинуясь жесту царя, бука сделал видимыми для предводителя пленников.
– Это как же так?.. – захлопал глазами воевода.
– Не только вы можете волшебством пользоваться, – лучезарно улыбнулся Мстислав.
– Вы же уже проиграли! – в отчаянии выкрикнул князь, теперь он по-настоящему испугался. То, что творилось вокруг, было трудно объяснить.
– Не спеши нас хоронить, – хмыкнул царь, – мы еще живы. Мы еще поборемся. Передай своим, что царское солнышко еще не зашло, оно еще светит. Каждого следующего, кто появится здесь с оружием, мы накажем. И накажем жестко. Вольга, подтверди.
Богатырь угрожающе склонился над испуганным князем.
– Тех, кто придут с оружием вслед за тобой, мы убьем! И лучше тебе хорошо понять, что это не шутка.
– Я понял, – закивал Родион, – я все передам.
– Нет, – мотнул головой Вольга, – пока еще не понял. Ты просто говоришь, что понял, чтобы мы тебя отпустили. Но сейчас ты поймешь. – Вольга взял меч у одного из воинов и легко, без всякого усилия отсек князю кисть руки.
Половчанин взвыл от боли, а богатырь, нагрев меч в костре, прижег ему рану.
– Вот теперь ты, возможно, действительно понял, – пояснил Вольга, – к тем, кто последуют за тобой, я не буду так добр.
– Передай остальным князьям, что у них осталось совсем не так много времени признать своего законного царя, – грозно добавил Мстислав, – кто не успеет, будет наказан.
– Вы же уже проиграли! – превозмогая боль, зло ответил Родион.
– Лови гостинец от «проигравших», – Вольга бросил князю его отрубленную руку.
– У нас появился новый союзник, – грозно добавил царь и вдруг хохотнул, – чудовищно сильный союзник.
Вот и родное княжество. Со смешанным чувством Роман миновал межевые столбы. Границы между княжествами внутри Тридевятого царства традиционно не охранялись, разве что конные дозоры сновали вдоль границ, да и то ловили больше разбойников и контрабандистов. Прямой дорогой в Галич решили не идти, Роман опасался погони, а Мамука дорог и вовсе не знал, тем более он боялся идти без проводника. Опасения мавра были напрасны, грамота князя Даниила сразу снимала все вопросы. Стража мгновенно теряла интерес к необычному отряду, завидев личную печать с галицким львом. В который раз Роман смог убедиться, как много значит в Тридевятом царстве имя его отца. Несколько начальников стражи даже велели передать Даниилу наилучшие пожелания, поскольку весть о смерти всесильного князя еще много куда не дошла. Отряд мавров спокойно проходил по дорогам, а местные купцы и трактирщики, только узнав, что чернокожие были при деньгах, сразу теряли весь страх перед людьми с необычной кожей. Пользовались мавры популярностью и у гулящих девок: до границы галицкого княжества из отряда дошли сорок человек, остальные потерялись по дороге, загуляв и отстав от своих товарищей.
Мамука подошел к княжичу и указал толстым черным пальцем на городские стены:
– Эта города твой еще? – Русскому языку мавр так и не обучился, хотя определенные успехи имел.
– Не «еще», а «уже», – поправил чернокожего княжич, или уже князь, не поймешь толком.
– Эта города твой уже?
– Да, это Прилук, галицкий город. Здесь мы и простимся, друг. Мне помогут добраться к родне в Галич, тебе – сесть на корабль до Царьграда.
– Царь Город – хорошо. – Чернокожий воевода весело улыбнулся белозубой улыбкой. – Деньга, золото, хорошо. Мамука будет царь! Много жен.
– Я тоже буду князь, – Роман огляделся по сторонам, – еще посмотрим, кто будет смеяться последним.
– Хорошо смеется тот, кто смеется как гиена! – Мамука залихватски заухал, но спутник шутки не оценил: гиены на Руси не водились.
– А чего – может, останешься у меня на службе? Мне нужны будут верные люди.
– Не, друг. Ты не злись на старый мавр, но ваш Русь плохой страна. Рабов нельзя, много жен нельзя, – начал перечислять чернокожий, – и холодно…
– Это ты еще зимы не видел.
– Сейчас уже не зима?
– Не «уже» а «еще», – снова поправил его галичанин, – нет, сейчас лето.
– Ужасный страна, – выпучил глаза Мамука, – и язык трудно.
Город был не самый большой, но все-таки уже город, даже крепостная стена была, хоть и деревянная. Вообще в галицком княжестве большинство городов являлись крепостями, сказывалась близость Белого королевства и постоянные стычки с панами.
Очередной стражник уважительно взглянул на грамоту мавров и пропустил отряд в черту города. Роман сразу двинулся к терему городского головы, толпа чернокожих следовала за ним.
– Пропустите, – распорядился Роман стражникам, – я Роман Галицкий.
– А я Микула Селянинович, – хохотнул страж, и не думая пропускать внутрь нахала.
– А я Вольга, – пошутил другой страж, – просто сейчас я перекинулся в стражника Мыколу.
Оба задорно рассмеялись. Юный князь спокойно дождался, когда стража отсмеется, и снова уверенно повторил:
– Если вы сейчас же не позовете своего начальника – клянусь, ваши головы украсят частокол уже очень скоро. Я Роман Даниилович Галицкий, родной сын и наследник Даниила Романовича Галицкого, вам это обещаю.
В этот раз стражи переглянулись.
– Может, позвать Колюжу? – неуверенно произнес один. – Пусть начальство разбирается.
– Пусть разбирается, – добавил другой, – зови.
Городской голова появился скоро, это был пожилой уже человек, весь сгорбленный и даже как бы скрюченный. Все в нем было искажено: и плечи, и ноги, и лицо.
– Ох ты, – закудахтал калека вокруг Романа, – смотри, какие гости к нам пожаловали, сам сын князя. А чего так? С какой целью к нам?
– Нужны хорошие лошади и сопровождение до Галича, – бросил Роман колченогому пренебрежительно, – ваши дела, или делишки, мне без интереса.
– Делишки ему наши без интереса, – забормотал себе под нос городской голова, – ну что же, вы такие большие, а мы такие маленькие, кому дело до маленьких. А правду люди бают, что князя Даниила убили?
– Не убили, а скончался после болезни.
– Оно бывает, бывает, – пролопотал человечек, – все мы смертны, все. Ну что же, проходите во двор, накормим-напоим, а я распоряжусь коней приготовить, да, все так, распоряжусь. А пока, пожалуйста, и людей своих черных заводите, чудны́х людей. Но мы знаем, такие на югах живут, мы знаем. Через наш город торговый путь проходил, из греков, раньше. Много таких черных видели. Раньше.
Скособоченный как-то особенно выделил это слово «раньше», но Роман не обратил на это внимания.
Пир закатили на славу: Роман уже много дней ел походную пищу и набросился на угощение с азартом. Чернокожие воины Мамуки тоже не стеснялись, поедая предложенные блюда и запивая медовухой и квасом. За столом царило оживленное веселье, и только несколько скоморохов, что исполняли какую-то заунывную песню, портили впечатление. Колюжа суетился вокруг стола, все норовя оказаться поближе к князю. Роман был уверен, что городской голова пытается подлизаться к нему, угодничая и заискивая, и по этой причине кривой ему не нравился. Ничего, скоро перед ним многие будут так лебезить.
