– Я схожу, – улыбнулся Аким, – а ты пока Никиту зови, чует мое сердце – сегодня понадобится.
Не спеша белая фигура жреца приближалась к черным фигурам ягг. Морозко напряг слух, но ничего не услышал. Тут же в голове, как обычно, само собой проявилось несложное заклинание, позволявшее с помощью влаги и мороза слышать дальше. Сотворив волшбу, мальчик снова прислушался: говорили как раз о нем.
– Верни ребенка, или хуже будет. – Голос главной ягги звучал скрипуче, но достаточно грозно.
– Мальчик не хочет к вам, – спокойно ответил Аким.
– Это наш ребенок, верните.
– Это человеческое дитя, вашим оно быть не может. – Жрец отвечал яггам непреклонно.
– Верните дитя, – зашипела ягга, – верните, не то хуже будет!..
– Это нам-то хуже? – удивился жрец. – Нас богатырь защищает, чего нам станется…
– Откуда у вас тут богатырь?
– Оттуда же, откуда и все остальные богатыри, – отрезал Аким. Он махнул рукой, и с завалинки у крайней избы села поднялся рослый мужик.
Он подошел к крепкому дубу, схватил его за толстый ствол и, не особо напрягаясь, выдрал с корнями. После чего поднял могучее дерево на руках и повертел для показательности. Ягги разом взвыли, многие отпрянули подальше, хотя до богатыря было далеко; только главная колдунья не сдалась, она попыталась повернуть разговор иначе.
– Верните дитя – и никого из вашей деревни никогда не тронем. Тысячу лет тут живите, никому из вас от нашего народа вреда не будет. Только верните ребенка!
– Кем же надо быть, чтобы яггам человеческое дитя отдать? – широко распахнул глаза переговорщик, – не бывать такому!
– Верните ребенка, – ягга уже буквально выла, – он мой! Отдайте!
Жрец лишь молча глядел на существо, которое охватила истерика, и ничего не говорил. Ягга резко перестала биться в конвульсиях, ее взгляд упал на одного из своих, в котором Мороз узнал Краска.
– Ты упустил, – взвизгнуло чудовище, – все из-за тебя!
Краск попятился, но великая ягга схватила его за голову.
– Ты упустил, ты не уследил, – чудовище ударило соплеменника головой о землю и остервенело продолжало бить, – ты, ты во всем виноват, ты не уследил!
Несчастный пытался сопротивляться, но вскоре затих, а в том месте, где голова незадачливого сторожа касалась земли, расплывалось кровавое пятно.
– Ты, ты не уследил, – в исступлении ревела ягга; войдя в какой-то яростный раж, она продолжала бить обмякшего виновника головой о землю.
На какое-то время повисла тишина, великая ягга сидела на корточках возле окровавленного тела соплеменника и молчала. Остальные чудовища тоже не произносили ни звука, потрясенные жестокой смертью товарища. Наконец уродливая колдунья поднялась и выпрямилась во весь свой рост.
– Ты думаешь, это все? – холодно обратилась она к жрецу. – Нет, это не все. Это только начало.
Резко развернувшись, чудовища скрылись в лесу.
Аким подходил к деревне медленно, староста даже заволновался, не околдовали ли жреца чудища, но причина была в другом.
– Плохо дело, – вздохнул белобородый, – не думаю я, что они нас в покое оставят на этот раз.
– Да что ты?.. – обеспокоенно произнес староста. – Богатыря они вон как испугались!
– Испугались, – согласился жрец, – вот только чует мое сердце, что в этот раз они не отступят. Очень им ребенок этот нужен.
– Мальчишка – колдун, – кивнул староста, – да только мало ли колдунов на свете. Ты тоже колдун, если разобраться. Что в нем такого особенного?
– Не знаю пока, – снова вздохнул Аким, – но что-то в нем особенное точно есть. Надо готовиться к защите.
– Да неужели же отважатся сунуться? – не поверил Прокоп.
– Не знаю я, – рассердился переговорщик, – кто этих чудищ поймет, что у них на уме… Но на всякий случай надо готовиться, соседей звать. Надеюсь, не откажут.
– Теперь и я начал волноваться, – обеспокоенно заметил староста.
– Чего бояться, – впервые подал голос Мороз, – богатыря ягам не одолеть.
– Никита, покажи ему, – махнул рукой Прокоп.
Детина, улыбаясь, поднес дуб поближе к Морозу. Мальчик вблизи сразу увидел подвох: крепкий ствол был выдолблен изнутри полностью, так что от всего дерева осталась только оболочка. Листья, сразу после того опавшие, были привязаны к веткам ниточками и покрашены в зеленый цвет.
– Вот такой я богатырь, – лукаво улыбнулся здоровяк, – не настоящий, только ягг пугать.
– Верно, – вздохнул жрец, – богатыря тут нет, редкость это большая. Даже позвать не выйдет – все богатыри теперь промеж собой дерутся, кто царем будет, им не до простых людей теперь.
Мороз вдруг ясно понял, что великая ягга еще придет за ним, и этим людям, что приютили его, придется несладко. Фальшивая мать так просто не отступится, не такой у нее характер.
Вольга решительно положил руку на плечо буки и немного сжал, так что чудище слегка скривилось.
– Ты помни: я, если что, рядом.
– Я помню, – спокойно ответил пленник, – у меня хорошая память.
– Не надо пугать буку, – осадил Вольгу Мстислав, – помни: мы надеемся, что он станет нашим союзником.
Вольга хмыкнул, выражая свое сомнение в том, что чудище может быть полезно, но спорить не стал.
Разведчик вылез из кустов, отряхивая ветки и осенние желтые листья.
– Полоцкие, – доложил он, – человек двести, всюду развесили свои синие стяги с кораблем. Народу объявили, что теперь эта область принадлежит им.
– Какие у них укрепления? Бдительны ли?
– Частокол, башни дозорные. Всерьез встали, на зиму. Командиром у них какой-то дальний родич князя Рогволда. Караул несут без рвения, но так запросто не подойдешь. На стенах два мощных самострела; стало быть, знают, что богатыри могут появиться.
– Ну что же, – улыбнулся молодой царь, – бука, ваш выход.
– За мной, – распорядился пленник и направился вперед.
Вид чудовища, спокойно идущего по проселочной дороге к частоколу вражеского лагеря, был удивителен.
– А говорили, им солнечный свет страшен, – разочарованно протянул Вольга, – опять байка.
– Что он делает, его же заметят! – Разведчик обеспокоенно глядел на необычного союзника, который даже не пытался скрываться, однако полоцкие воины возле частокола не реагировали на подходящее чудище никак.
– А ну двинули следом! – азартно предложил Мстислав. Двадцать человек охраны, сам царь и Вольга двинулись следом.
– Если он нас предаст сейчас, полоцкие всех тут положат, – прошептал Вольга на ухо предводителю, – их там много…
– Если что – побежим обратно в лес, а ты зарежешь предателя… – так же тихо шепнул богатырю наследник престола.
Вольга обеспокоенно огляделся: ему не нравилась идея Мстислава использовать буку в своих целях, он слишком хорошо помнил прошлые схватки с этим народом. Чудовище меж тем спокойно приблизилось к воротам, двое часовых расслабленно стояли на своих постах и даже ухом не повели.
– Не вылезут они со своей Святой горы, – лениво бросил один из них другому, – загнали самозванца в его логово, теперь пусть боится.
– Вылезут, не вылезут – это не нашего ума дело, – не согласился второй караульщик, – наше дело – бдительности не терять и стражу исправно нести.
Подошедшие сторонники молодого царя удивленно глазели на лагерь. Жизнь в нем шла неторопливо: ходили по своим делам люди, вдоль частокола вышагивали караульные, и никто не обращал никакого внимания на то, что у ворот столпилась компания врагов с ужасающим зверем во главе.
– Они нас совсем не видят? – поинтересовался Мстислав.
– Они видят то, что я им велю.
– И скольким людям так можно отвести глаза?
– Я могу пройти по многолюдной улице города. Никто не увидит. Хотя и здесь все не так просто. Многое зависит от силы воли людей, попадаются порой весьма упрямые людишки… Ну и очень важно то, в каком состоянии человек. Если он не ожидает увидеть ничего такого, то обмануть его очень легко, но если он знает, что ему могут отводить глаза, – становится гораздо сложней.
– Я слышал, баюн только двоих-троих человек может обмануть.
– Баюн – просто кот, – усмехнулся бука, – вы же не будете сравнивать человека и его питомца? Соотношение моей силы и силы баюна примерно такое же, как между человеком и его кошкой.
– Как вы с такой силой не победили людей совсем… – буркнул разведчик сзади.
– Мы и побеждали, – спокойно ответил бука, и тут же кивнул в сторону Вольги, – пока не появились такие, как он.
– Помни об этом, зверь, – угрожающе произнес богатырь. Бука ему не нравился, и он многократно подчеркивал свое неприятие решения молодого царя.
– Я помню. – Чудище устремило взгляд куда-то вдаль, словно вспоминая что-то; наконец бука добавил: – Об этом трудно забыть.
