Детишки пойдут, хозяйство, дела государственные. А то ж заживо похоронила себя рядом с Чернавой… Все пути хотел обрубить, даже про свадьбу свою ляпнул… А оно видишь, как вышло… – он тяжело вздохнул, перевел дыхание. – Теперь ни жены, ни дочери.
Воробей, склонив голову, слушал внимательно. Князь сунул руку в кошель, нашел там несколько крошек, аккуратно ссыпал их на ладонь, положил на бортик кровати – угостил воробья. Наблюдая, как птица клюет хлебные крошки, пробормотал.
– Эх… Кабы Званко нашел ее скорее.
Вынырнув в стороне от Жницы, Лесьяр поднял с земли путевой камень – еще горячий, сунул его за пазуху, огляделся.
– Зачем я это сделала? – бормотала Неждана.
Она стояла, прислонившись к стволу, бесцельно смотрела в пустоту и повторяла раз за разом: «Зачем я это сделала?»
Лесьяр хмуро покосился на нее, собрал горсть прошлогодних веток, черных от сошедших морозов, ворох еловых веток, пристроил в корнях березы и поджег. Положив на горку тлеющей листвы склянку со снадобьем, обещанным Яге, присыпал ее землей и подождал, когда склянку окутает сизый дымок. Склонившись к тощему костерку, прошептал:
– Хранительнице чертога Марены шлю, в счет уплаты долга.
Дымок стал еще более плотным, скрыл склянку. А когда развеялся, склянка исчезла. Тогда Лесьяр затушил костерок, засыпал его землей. Встал. Оправил кафтан.
– Зачем я это сделала? – Неждана уселась на голую землю, обхватив колени руками, раскачивалась из стороны в сторону. Выглядела больной, с лихорадочным блеском в глазах и блуждающим взглядом.
Аптекарь подошел к ней, протянул руку:
– Пойдем, мы здесь слишком близко. Жница может нас найти.
Девушка подняла голову, прошептала:
– Это я виновата…
– Ты, – просто согласился Лесьяр.
Девушка вздрогнула, будто от пощечины, замолчала, перестала плакать. Взгляд, конец, стал осознанным:
– Что мне делать? Как вернуть маму?
Лесьяр усмехнулся:
– Я не знаю, как дожить до утра, а ты такие вопросы задаешь. – он покачал рукой, настойчивее приглашая спутницу отправляться в путь. – Пойдем, нам еще мару забирать…
Обойдя кругом поляну с домовиной Яги, над которой все еще поднималось и тянулось к небесам темное облако, закрывая собой солнце, они вышли к дубу, на котором оставили корзину с плененной марой. Девушка послушно следовала за ним тенью, шла не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь и позволяя веткам хлестать себя по щекам.
Почти дойдя до места, Лесьяр неожиданно остановился, схватил Неждану за руку и потянул к себе, отведя за собственную спину.
Княжна очнулась. Пригнувшись, огляделась по сторонам – в глазах загорелась паника.
– Что? Опять она?!
– Тс-с.
Лесьяр вскинул вверх руку, заставив Неждану замолчать. Жестом приказал держаться рядом. Девушка прислушалась – в обычные лесные шорохи и вскрики, шелест ветра и клекот птиц в высоких кронах добавилось что-то еще. Неясное, неразличимое, от которого поднимался к горлу уже знакомый комок страха. Девушка попробовала крепче вцепиться в рукав Лесьяра, но тот, наоборот, резким движением высвободился. Широко, будто крылья, раскинув руки, он припал к траве. Взгляд стал по-птичьи острым, зорким, готовым отразить атаку. Неждана, стараясь держаться поближе к нему, прижала руки к груди, таращилась по сторонам – она по-прежнему ничего не видела, но все отчетливее чувствовала чье-то присутствие. Сердце заходилось от страха, ноги подкашивались.
Юноша, осторожно, будто боясь спровоцировать хищного зверя, сбросил с плеч мешок, чтобы тот не стеснял движения, вытянул из-за пояса кремниевый нож с полукруглым, словно серп лезвием. Перебросив его в левую руку, правой шарил в пустоте, будто перебирал невидимые Неждане струны.
Тень отделилась от ближайшего дерева, метнулась к Лесьяру, пытаясь накрыть его. Тот сделал резкий выпад, поднялся, ловко вспоров тьму каменным серпом – та с визгом рассыпалась, окутав аптекаря с головы до ног крупным и жирным пеплом. Не успел он рассеяться, как на него набросились еще несколько теней – Неждана не смогла сосчитать все. Они сыпались откуда-то с веток, вырывались из-под кустов, кружили вокруг аптекаря – тот то уклонялся от них, то рассекал сгустившийся вокруг него мрак. Он клубился, чернел на глазах, а в горле княжны застрял крик.
Вытянувшись в струну, девушка круглыми словно блюдца глазами смотрела на мечущегося по поляне Лесьяра, то припадающего к земле, то перекатывающегося по ней и скрывающегося за деревьями. Она коротко вскрикивала всякий раз, когда кривое его клинка касалось тьмы, а та рушилась к его ногам. Каждый раз еще сильнее прижимала руки к груди и кусала костяшки указательных пальцев.
Пока очередная тень не выросла прямо перед ней.
Она ей показалась огромной. Живой черный дым колыхался, складываясь в уродливую фигуру не то человека, не то зверя. От туловища отделились тонкие руки с длинными, до земли, когтями – они струились, словно волосы, опутывая жуткое создание. Два серебристый глаза уставились на княжну, чуть ниже них разверзлась зубастая пасть. Существо дернулось вперед, на Неждану.
Лесьяр крикнул, чтобы бежала, пряталась за деревьями. Но Неждану парализовал страх, тяжелыми колодками сковал ноги, перехватил дыхание, не позволив пошевелиться. Серебристые глаза все ближе – Неждана уже ничего, кроме них не видела, темная фигура закрыла собой небо.
Будто нарыв, из груди княжны вырвался крик.
Он лился, формируясь где-то в глубине ее щуплого тела, ручейком стремился к гортани и выплескивался из нее широким, бесконечным водопадом, который стремительно заполнил собой всю поляну. Черные тени застыли как застыл и Лесьяр – его нож так и остался занесен, чтобы поразить очередное чудище, но то заколыхалось и, подхваченное криком Нежданы, обратилось в тонкий дымок и улетело прочь.
Поляна уже очистилась от теней, только черной пылью оказалась припорошена трава да окрашены близлежащие ветви кустов и деревьев, а Неждана все еще кричала – как не задохнулась. Схватив высокую ноту, она держалась за нее, словно за соломинку – тонущий в трясине.
И точно так же как ее парализовал страх, теперь ее обездвижил собственный крик. Лесьяр, оглядевшись, убедился, что они остались на поляне одни, спрятал нож. Он подошел к Неждане, провел перед лицом ладонью – та не отреагировала. Тогда юноша встал перед ней, взял за плечи – девушка не почувствовала. Заглянул в глаза – они были пусты. Встряхнул.
– Неждана!
Встряхнул еще раз.
И только после этого девушка, сбившись, захлебнулась: хватая ртом воздух, она сипела и медленно оседала в руках юноши. Тот ловко подхватил ее на руки, отнес прочь. Усадив на пеньке, снял с пояса фляжку с водой, откупорил и передал девушке – та жадно припала к ней, сделав несколько больших глотков. Лесьяр, скрестив руки на груди, стоял рядом, все еще больше напоминая сейчас коршуна, чем человека.
– Что это было? – прохрипела княжна.
– Лу́хари, – Лесьяр беспечно пожал плечами. – Но ты ловко от них избавилась. Я и не знал, что они могут слышать…
Девушка сделала еще несколько глотков, вернула фляжку Лесьяру.
– Я так испугалась…
– Оно и понятно, эти твари только страхом и питаются… – он убрал фляжку, проверил крепление ножа, остатки соли, спрятанной в мешочке на груди, наличие склянки с разведенной акхандой. Огляделся по сторонам. – Надо убираться отсюда, княжна, как бы Жницу не приманить твоим криком.
Неждана поднялась, сделала несколько неверных шагов – все плыло перед глазами.
– Как они нас нашли? Лухари эти…
Она помнила, что именно их она повстречала по дороге к дому аптекаря, именно от них отбил ее Малюта. Но как они оказались здесь, в густом лесу вдалеке от человеческого жилья, она не знала – а потому продолжала оглядываться, опасливо всматриваясь в тени. Лесьяр шел впереди, ступал спокойно, уверенно, пружиня шаг – так, словно не сражался минуту назад с невидимыми и бестелесными тварями.
– На страх мары пришли… Наверно так, – он кивнул на оцарапанный когтями ствол дерева, на котором висела корзина с марой. – Ее страх – это тоже пища…
– Зачем ты ее с собой взял? – спросила Неждана, наблюдая, как юноша ловко поднимается по дереву к коробу, снимает его с крепления и, набросив лямку на плечо, осторожно спускается вниз. – Почему не отпустишь?
