улыбнулся один из дровосеков, самый низенький.
— Особенно с повидлом, — отозвался второй дровосек, у которого один глаз маленько косил.
— Нет, с мясом. Я мясо люблю, — начал вторить им третий дровосек, лопоухий.
— Ничего подобного! — топнул ногой самый тощий, у которого штаны чуть не сваливались. — С картошкой. Без картошки никуда.
Разозлился Иван-дурак, слушая бестолковый разговор, и накричал на дровосеков.
— Какое ещё повидло, мясо и картошка? Бабушка в опасности! И Шапочка тоже!
Замолчали дровосеки и уставились на Ивана. И опять хором:
— Что стряслось?
— Там волк голодный бабулю сожрать хочет! — ответил Иван-дурак. — А может уже переваривает её. Торопитесь!
Дровосеки переглянулись между собой.
— Волк-людоед в наших краях? Это что — то новенькое, — подивился низкий.
— Ладно, сейчас разведаем обстановку. Волка найдём и порубим на куски, — произнёс лопоухий и демонстративно рассёк топором воздух.
— В какую сторону идти? — поинтересовался у Ивана-дурака тощий.
Тот указал в сторону чащобы, куда ушла Красная Шапочка. Распрощались дровосеки с Иваном-дураком и двинулись спасать старушку.
Часть четвёртая
Алиса и её странная компания
Продолжил Иван-дурак свой путь. Спустя пару часов вышел он на поляну и увидел там большой длинный стол. Что-то в последнее время везло ему на большие столы, начиная с дома Белоснежки. Кого только здесь не было: Шляпочник, Мартовский Заяц, храпящий и уткнувшийся лицом в тарелку Сурок, Алиса. Все они пили чай и разговаривали. А чашек на столе — не перечесть. Как только они все здесь помещались?
Едва приблизился Иван-дурак к столу, как Шляпочник с Мартовским Зайцем хором заорали на него:
— Сваливай отсюда! Мест нет!
— Ничего себе, мест нет. Да здесь целую роту можно усадить, — усмехнулся Иван-дурак и сел рядом с Алисой.
На вид ей было около тринадцати. Волосы светлые и кудрявые, платье пышное, как будто на бал собралась. Она улыбнулась нежданному гостю.
— А нечего без приглашения сюда заявляться, — заявил Мартовский Заяц.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась Алиса.
Иван-дурак назвал ей своё имя.
— Рада знакомству, Иван, — сказала Алиса, продолжая улыбаться. — Как же хорошо, что появился ещё один собеседник, а то я со скуки умираю.
— Умираю…, — пробормотал полусонным голосом Сурок.
Шляпочник толкнул его в бок и недовольно гаркнул:
— Хватит уже умирать, просыпайся. Надоел храпеть.
Тем временем Иван-дурак принялся разглядывать стоящую перед ним чашку. Она была маленькой изящной, с позолоченным ободком. Вот только содержимое несколько удручало: на дне и по бокам темнели полоски и разводы от старого чая. Он пригляделся к чашкам своих соседей, сидящих по обе стороны — Алисы и Шляпочника. Те тоже не отличались чистотой. Да и в целом большая часть чашек на этом столе содержала остатки чая.
— Вы совсем что ли чашки не моете? — спросил он удивлённо.
— У нас нет времени, чтобы чашки мыть, — надменно произнёс Шляпочник и потянулся за пузатым чайничком, который стоял посреди стола.
Иван-дурак наблюдал за тем, как коричневое содержимое чайника постепенно заполняло чашку с тёмными засохшими разводами от предыдущей жидкости. Это вызвало у него не самые хорошие эмоции. Он хоть и был лентяем, но чистоту любил. И тарелки за собой мыл. И чашки тоже.
— А на что же у вас есть время? — снова задал он вопрос этой странной компании.
Шляпочник вылупился на него так, словно только что услышал глупость.
— Как на что? Мы чай пьём, — ответил он, с важным видом поднося чашку ко рту.
— А вы знаете, что антисанитарные условия ещё никому пользу не приносили? — впервые за всю свою жизнь Иван-дурак хоть кому-то сделал замечание, причём уместное.
— Пора пересаживаться! — закричал Мартовский Заяц. Видимо, ему просто хотелось побыстрее закрыть вопрос грязных чашек.
— Так мы недавно пересаживались, — запротестовал Шляпочник, делая ещё глоток.
Затем он поперхнулся и случайно уронил в чай плевок. Большой такой и мутный.
— Да, думаю, что пора, — быстро передумал он и поставил чашку на стол.
За столом началась возня. Все начали вставать со своих мест. Шляпочник пихнул кулаком Сурка в бок. Сурок хрюкнул, наполовину открыл глаза. Взгляд у него был мутным. А после плюхнулся в соседний освободившийся стул. Делал он это будто не в первый раз и на автомате. И снова развалился на столе и захрапел. Таким образом Шляпочник занял его место, а Ивану-дураку пришлось сесть на место Шляпочника. Иван-дурак взглянул на чашку, которую ему оставили: плевок, подобно сгустку, плавал на поверхности, вызывая рвотные позывы. Иван-дурак с отвращением отставил чашку от себя как можно дальше. А сам Шляпочник радостно наливал чай в чашку Сурка, которая, на удивление, оказалась чистой. Ещё бы, ведь Сурок всё это время спал.
Иван-дурак задал всем очередной вопрос:
— А зачем вы пересаживаетесь?
— Это давняя традиция, — важно ответил Мартовский Заяц, прочищая ухо кончиком чайной ложечки.
Алиса с грустью разглядывала свою чашку. Ту самую, от которой Иван-дурак воротил нос. Затем она подняла взгляд на Ивана-дурака и спросила:
— А не хочешь ли ты прогуляться?
Иван-дурак с радостью вскочил со стула:
— Хочу! Что-то нет желания чаёвнивать со странными личностями.
И они покинули поляну. Никто даже им ничего не сказал, все просто продолжили бесцельно просиживать попы и делать чашки ещё грязнее.
— Где ты живёшь, Иван? — спросила Алиса у своего нового знакомого.
— В деревне, — ответил ей Иван-дурак.
— Это далеко?
— Даже не знаю, наверное.
— Как сюда попал?
— Лежал ночью в амбаре, на сене, стало скучно, решил пройтись.
— Ночью на сене? — удивилась Алиса. — Тебе не лежится дома в тёплой кроватке?
— Я вора должен был поймать.
— Какого вора? — с азартом спросила Алиса, будто только и ждала разговора о ворах. Если целыми днями сидеть с недоумками, которые пересаживаются и чашки не моют, с ума сойдёшь. А тут хотя бы есть о чём-то новеньком поговорить.
И рассказал ей про всё Иван-дурак. Про то, что появился в амбаре неизвестный вор, который топтал и воровал сено, что отец велел каждому брату по очереди его сторожить, но никому так и не удалось поймать воришку.
— Какая интересная история, — снова подивилась Алиса.
— Да, только забрёл я не пойми куда и не знаю, как мне отсюда выбраться. Отец ругать будет, а братья только возрадуются, — вздохнул Иван-дурак, озвучив мысли, которые раньше вертелись у него в голове.
— Братья тебя не любят? — спросила Алиса.
— Да, что-то не жалуют. Называют бездельником и дураком, — признался он.
— А почему они так тебя называют?
— А потому что я дольше всех на печи валяюсь и от работы отлыниваю.
И это была правда. Иван-дурак то дрова не доколет, то как за водой пойдёт, так около колодца
