Десятый баллон, пятидесятый, сотый… Часть из них открывалась настолько туго, что Артем рисковал порвать защиту прилагаемыми усилиями. Подобрал с земли загнутую железяку, орудуя которой как ключом, облегчил дело. Наконец пять самых упрямых оттащил в сторону, приготовившись взорвать. И чуть не проморгал секура.
Он брел, шатаясь, по колено в сизоватой мути, вытекавшей из емкостей. На голове – противогаз, скорее всего снятый с трупа стрелка. Серая кожа на глазах вздулась и отваливается струпьями как у киношного зомби. Никакого оружия. Смертельно отравленный мутант упрямо ступал, выставив вперед изуродованные руки, пытаясь последним в жизни рывком достать пришельца из далекой восточной страны.
Артем вскинул «калаш» и едва успел остановить палец. Пуля разорвет защиту и маг окажется в токсичном коктейле, спастись из которого крайне сложно даже ему. Он побежал, а умирающий секур настойчиво поплелся за ним. Отбежав на безопасные метров пятнадцать, Уланов просто кинул в безухого короткое заклинание на остановку сердца.
Финиш, в радиусе нескольких сот метров не выжили даже бактерии. Открыты последние вентили, магическая мина с задержкой на пять минут притаилась у неподатливых емкостей.
Левитация, морок, и Артем взмыл над убитым городом. Пожары, дым, факел взрыва от его бомбы. На небольшой высоте через четыре километра рискнул скинуть пузырь. Дождь усиливается, вроде можно дышать.
В центре реки заякорена пара лодок. Молодцы ребята, у берегов можно получить шальную пулю. Да и здесь – запросто. Десятки брошенных автоматов остались возле мертвых владельцев, собрать их до единого не удается никогда.
Веером бросив заклинание «отвод глаз», Уланов тихо погрузился в воду метрах в пятидесяти. Окликнул, его заметили, подплыли и затащили в кокпит.
– Уходим, парни. Сюда плывет облако ОВ.
Дважды упрашивать не пришлось.
Опасения, что не сможет спать, не оправдались как минимум в первые сутки. Прямо во влажном комбезе Артем рухнул на одеяло, аккуратно заправленное на Алисиной нижней койке, и отрубился на четырнадцать часов.
В этом бою он перекачал через себя беспрецедентное количество энергии, которая черпалась из накопителей. Но с каждым выстреливаемым заклинанием улетала в пространство какая-то частичка самого мага. Наставники рассказывали: после подобных потрясений даже опытные чародеи двое-трое суток не могут сваять простейшую волшбу. Полностью способности восстанавливаются не ранее чем через неделю-две.
Он очнулся и выкарабкался на палубу. Фрегат бросил якорь у сравнительно большого, по американским меркам, города. Рядом в сумерках угадываются два сухогруза, знакомых по трансатлантическому переходу, ремонтируется освещенный прожектором эсминец со следами пожара и дремлет танкер. Морпех, стоящий на часах, радостно поприветствовал, нарушив Устав караульной службы.
Артем приблизился и узнал, что его популярность среди морской пехоты взлетела до небес. Из подразделений, высаженных на берег, два взвода головорезов понесли наименьшие потери – три безвозвратных и одиннадцать раненых. Их боевым группам – пехота плюс два мага – записаны основные победы: уничтожение центра евгеники и склада ОВ.
– Сколько вообще потерь?
– Много. Нам цифру не доводили, но говорят не менее чем о трехстах безвозвратных.
Твою ж мать! Здесь не Кёнигсберг и не Зееловские высоты, где за фрица платили несколькими нашими и считали это успехом. Русская княжеская армия не привыкла к таким утратам.
Артем обратил внимание, что спущен штормтрап, а на шлюпбалках нет катера. Морпех проследил взгляд.
– Начальство в Амстере. Торгуются.
Маг кивнул. Потом, повинуясь непонятному порыву, скинул провонявшие берцы, свалил в них мелочь из карманов и прямо в комбезе сиганул с борта в темноту. Чуть теплая соленая вода с сильным привкусом судового мазута освежила и окончательно привела в порядок. Он вынырнул, влез на палубу. Надраенный матросскими руками металл украсился грязными потеками. Морпех смолчал. Героям простительны грехи, за которые простого смертного моряки с фрегата укатали бы в блин.
Переодевшись и придав себе вид, благодаря которому в аттестациях пишут «в строевом отношении подтянут», Артем поднялся на мостик. Кап-три, старший на борту в отсутствие капитана, поздоровался столь же дружелюбно. Прошедший бой смыл межведомственные барьеры.
– Господин маг, вы хоть немного можете работать?
– Никак нет. Выжат досуха.
– Плохо. Наш штатный до сих пор в отключке. Большинство магических систем выведено из строя. Мы даже не знаем, какие заряды в погребах сохранили энергию, а какие испорчены. При обстреле города были осечки, часть снарядов не долетела до берега.
– Могу помочь. С заклинаниями я – пас. Зато зрение в порядке. Не с такой точностью, как на заводе, но гораздо лучше магоскопа могу выбраковать боеприпасы.
– На магоскопы надежды нет. После горелой взрывчатки они показывают цену на колбасу.
– Прикажите подготовить погреба и боеукладку в башнях. Перед этим два вопроса – что от начальства слышно и как поживает моя напарница.
– Республиканские и городские власти в ужасе. Они до этого не возражали против уничтожения оружия массового поражения, но не ожидали такой кровожадности. Сейчас наши закупают топливо и припасы на обратный путь, договариваются о лечении двухсот с чем-то парней, которых опасно везти через океан. Потом, как сойдет химическая опасность, решить вопрос о захоронении павших в Ленапе стрелков и спецназ.
– А девушка?
Кап-три усмехнулся в рыжие усы и поправил пилотку.
– Сюрприз для экипажа, господин маг.
– Где она?
– Внизу, под присмотром корабельного врача. А вы не хотите объясниться?
– Запросто. По пути сюда она носила личину, чтобы не будоражить экипаж и морпехов. Я с ней не на первой боевой операции. Не уверен, что ваши кобели сумеют к ней правильно отнестись – как к товарищу, который спину прикроет и которого тоже нужно беречь, а не как объект ухаживаний или того хуже.
– Вашу точку зрения понял.
– Я не закончил. Во время обстрела антимагией она не менее трети всех зарядов отбила, куда больше чем ваш штатный спец. Иначе фрегат бы не смог подавить береговые батареи и оба корабля выглядели бы куда хуже, чем сейчас «Изяслав».
– Броню их снаряды не брали. Только незащищенные надстройки.
– Хорошо, врезали бы картечью по десанту. У них триста шестьдесят градусов обстрела. Лучше? К тому же Алиса в подвале сцепилась с обученным воином-секуром, приняла на защиту и на бронежилет очередь из «М-16», потом завалила урода. Сколько морпехов без нее бы погибло? Поэтому, господин капитан третьего ранга, попытайтесь, будьте любезны, растолковать коллегам, что любой бред на тему «баба на корабле» неуместен. Она продемонстрировала «стальные яйца» куда круче, чем большинство участников похода.
Виновница диалога удостоилась отдельной каюты, возле которой торчал часовой. «При всем уважении, но у меня приказ». Начкар связался с кап-три, и Артема наконец пропустили.
Она находилась в сознании.
– Лежи. Вскакивать и отдавать честь не обязательно.
– Вскочить не могу. Отдать честь запросто. Выздоровею – обращайтесь.
– Остришь. Значит, поправляешься. Дай я тебя гляну, – Артем опустил веки. Если бы речь шла о визуальном осмотре, получилось бы странно. Но работая в магическом диапазоне, глаза лучше закрыть, иначе обе картинки накладываются. – Работает моя магия, ребра держит. Накопителей хватит, да и у меня пара в загашнике осталась.
– Совсем не могу контролировать, как проснулась.
– Нормально. Стоп! Ты же очень хочешь…
– Ну да. Сказать об этом часовому?
– Лежи. Принесу утку.
Оставив ее наедине с неодушевленным помощником для облегчения, Артем поскучал минут пять, постучал и снова зашел.
– Арчи, меня хотят отправить в госпиталь.
– Ни в коем случае! На тебе высокоэнергетические заклятия. Они не смогут поддержать их. Отключать – опасно.
– Я тоже так думаю.
– Предупрежу капитана. Если что – сам с тобой останусь.
– Академия?
– Бли-ин! Ну, профукаю срок в третий раз. Не впервой. Значтак. От списания на берег отмажу. Через пару суток грудина срастется, переведу обратно в нашу каюту. Удобнее будет утку таскать. К Мурманску сможешь ножками ходить. Вот только… у тебя крупные внутренние разрывы и гематомы. Магия держит, но залечивать должен опытный лекарь. Иначе ждать месяца два. Я исчезаю. Дела.
– Арчи!
– Да?
– Спасибо.
По-хорошему, полагается повторно завалиться в койку и давить на массу минуток шестьсот, пока надорванная волшбой аура не залатает сама себя. Но он выдержал на ногах. Выискивал в погребе или боеукладке самые накачанные магией снаряды, брал их за эталон и сравнивал с другими. Треть запасов главного калибра и почти все заряды левого борта пришлось пометить крестиком. На эсминец можно не соваться, там магии – сигарету не зажечь.
