по ней двинули.
– Лучше больше не пей, а то твоя мама меня убьет. И вообще, давай я провожу тебя домой, – Зоряна протянула мне бутылку с водой.
– Я давно пришла? – спросила я.
– Откуда пришла? – Зоряна казалась удивленной.
– С кладбища. Я давно здесь?
– Ариана, что ты такое говоришь? – насторожилась Зоряна. – Ты всегда была здесь. Смотрела на костер и видимо уснула. Не хотела тебя тревожить, потому что ты выглядела слишком уставшей. Но потом, когда стала тебя будить, ты не сразу проснулась.
Слова Зоряны подействовали на меня не хуже ледяного душа. Вскочив с места, я схватилась за голову и стала расхаживать из стороны в сторону со словами:
– Не может быть… Это снова…снова…снова…
Чудовищные сны снова преследовали меня. Призрак Виктора, его слова, прогулка по кладбищу – все это было настолько реально, что не предвещало ничего хорошего.
Зоряна виновато посмотрела на меня и не без сожаления промолвила:
– Не думала, что этот праздник может так дурно повлиять на тебя. Пойдем все-таки домой.
Покинув вечеринку, мы снова шли к моему дому в полном молчании. Было уже поздно, и ни единой души не встретилось нам по дороге. Зоря взяла меня под локоть, наверняка опасаясь, что по пути я могу упасть в обморок. Наконец, на горизонте замаячил забор. Не дожидаясь, пока Зоряна поспешит отправиться к себе, я сказала:
– То, что случилось сегодня, это начало конца. Ровно год назад со мной происходило что-то подобное, и ты сама знаешь, как это закончилось.
– Тебе нужно поговорить об этом с кем-то, – сказала Зоряна. – Нельзя оставлять эту проблему нерешенной.
Она наверняка подумала, что я схожу с ума из-за бесконечной тревоги и угнетающих мыслей.
– Проблемы нет, – заявила я. – Если я признаюсь во всем, ты никогда не поверишь или сочтешь, что я совершенно чокнутая.
– А ты признайся, и я честно скажу, что думаю на этот счет, – Зоряна говорила искренне.
– Понимаешь, в прошлом году, когда я впервые вступила на кладбище, мне показалось, что я умерла. Это чувство возникло всего лишь на миг. Но с каждым новым разом, с каждым сном оно крепло внутри меня, хоть и неясно, как может человек, у которого бьется сердце в груди, а кровь течет по венам, быть мертвым. Я вижу и слышу то, что обычные люди видеть и слышать не могут. Меня преследуют те, кто давно покинул этот мир. Сегодня я видела Алекса, так четко, как тебя сейчас. Он говорил со мной, слышно было его дыхание. Что-то нехорошее снова происходит на кладбище.
Зоряна понимающе посмотрела на меня. Не было в этом взгляде и капли осуждения или неверия. Она не знала раньше ни о снах, ни о моих приключениях и теперь догадывалась, что я многого ей недоговорила.
– Все наладится, – твердо сказала Зоря и после некоторой паузы добавила: – Я, наверное, пойду домой. Уже очень поздно.
– Прошу, останься, – я взяла Зорю за руку, боясь, что если подруга уйдет, эта страшная ночь подкинет новых сюрпризов. – Напиши брату сообщение. Куда же ты пойдешь в такой час?!
Зоряна согласилась. Мы тихонько пробрались в мою комнату и, переодевшись в пижамы, укутались в одеяло. Перед тем как сесть на кровать, Зоряна зажгла свечку и поставила ее в подставку на столе.
– Один добрый человек сказал мне, что даже самую непроглядную тьму сможет рассеять крошечный огонек. Пока он горит внутри тебя, есть надежда на спасение. Не позволяй мраку затушить этот свет.
Я закрыла глаза, с ужасом вспоминая сегодняшний день, и почему-то решила, что мой огонек потух давно и навсегда.
Глава 4. Дом
Как бы я ни старалась уговорить себя, что все произошедшее сон, в глубине души крепла вера в неизбежную встречу с прошлым.
Ночью мне приснился Виктор, указывающий путь к полянке, где похоронен он и Олимпиада. А еще на долю секунды мне снова привиделся Стас. Я не видела его лица, но точно знала, что это он. Стас стоял вдалеке, повернувшись ко мне спиной. Слабая надежда озарила меня – если Виктор не исчез, то и Стас, возможно, тоже.
Две недели после последнего звонка я промучилась в догадках. Сны снились мне краткие, обрывочные и на рассвете растворялись в первых лучах солнца. Порой я не видела снов вовсе. Экзамены к тому же отняли последние силы. Даже учитывая то, что я хорошо подготовилась, голова отказывалась соображать, и иногда приходилось краснеть перед преподавателями за незнание элементарных вещей.
В итоге последний экзамен был сдан, учительница объявила оценки, и все, глубоко выдохнув, поспешили поздравить друг друга. Пока Зоряна о чем-то разговаривала с преподавателем, я смотрела в окно. С него видно было рощу и небольшую часть кладбища.
Долгое время меня не покидала идея проверить на правдивость свой сон. Было интересно узнать, действительно ли Виктор погребен рядом с Олимпиадой. И не только узнать от кого-то, а увидеть это собственными глазами. Желание день за днем становилось сильнее, притупляя страх и здравый смысл. Наконец, оно окончательно взяло верх.
Схватив рюкзак, я быстро миновала толпу одноклассников и вышла из школы. Уверенным и бойким шагом, не сбавляя темпа, я добралась до главных ворот.
Это становилось похоже на ритуал, ведь почти каждый раз я задерживалась у ворот на несколько минут, размышляя, стоит ли идти дальше. Не дожидаясь момента, когда мне просто захочется бежать отсюда прочь, я переступила порог и торопливо направилась к поляне. Как обычно, нужно было постараться, чтобы найти Олимпиаду.
Покой Ады охранял Виктор, когда еще был жив, и заклятия, оставшиеся на надгробии и камнях вокруг могилы. В мыслях я пожелала добраться до могилы девушки как можно быстрее. С каждым поворотом тропа становилась непроходимее, моя решимость таяла, а шаг замедлялся.
Вдруг неподалеку послышался странный шорох. Редко кто ходил на кладбище в этой его части. Несколько мгновений я стояла неподвижно, всматриваясь вперед. Но шум больше не повторился. Я отважилась двигаться дальше и, к удивлению, почти сразу вышла на нужную лужайку.
Сколько бы раз я ни представляла этот момент, все равно увиденное в реальности повергло в шок. Прямо возле захоронения Олимпиады теперь находилась еще одна могила. На черном, как смоль, довольно большом гранитном камне было высечено лицо, когда-то принадлежавшее Алексу. Как и во сне, фотография его была настолько натуральной, что, казалось, сейчас картинка оживет, и из глубин гранита послышится насмешливый голос с хрипотцой.
Внизу золотыми буквами была выбита надпись:
«Ковалев Александр Алексеевич
27.03.1986 – 04.08.2006
Сынок, как рано ты покинул нас»
Дурной сон оказался вещим. Предчувствие беды усилилось троекратно. Сделав несколько шагов назад, я облокотилась спиной об дерево позади, чтобы ощутить опору. Тело, используемое колдуном, и правду покоилось здесь, возле Олимпиады.
Однажды в коридоре я услышала разговор двух девчонок из десятого класса. Они говорили об Алексе. Мне нужно
