кудрявыми волосами, носит усы и бороду. Странно, что в нем живет хоть толика добра. Ведь он спас Варвару.
– Кто это? – спросила Зоряна.
– Длинная история, – усмехнулась я. – Но как-нибудь я расскажу тебе ее.
– Хоть я никогда не видела его, думаю, что он хороший, – уверенно произнесла Зоряна. – Я это чувствую.
– Пусть будет так, – не стала спорить я. – Зато от твоей матери зла натерпелись все.
Зоряна снова посмотрела на портрет. Краски не передавали сущности Русланы, но художник очень искусно нарисовал ее глаза. Черные, как бездонная пропасть, они пристально следили за теми, кто находился в гостиной.
Тем временем со стороны кухни доносились странные звуки. Зоряна ничего не спрашивала у меня, видимо догадываясь, что Николай принес тело в поместье, но, не спешила озвучивать эту версию.
Девушка осматривала зал, изучая каждую вещь в нем.
– Значит, они жили так… – недоговорила она и сразу спросила. – А Витя здесь?
– Он спит, – сказала я. – Осталось немного, потерпи.
– Витя причинил тебе так много боли, и, тем не менее, ты не думала как-то навредить ему сейчас? – вдруг сказала Зоряна.
– Думала, – призналась я. – Но ненависть порождает ненависть. И пришло время ее остановить. Я не хочу вмешиваться во время, и еще кому-то навредить. Довольно.
Зоряна понимающе кивнула. Мы долго молчали, слушая непрекращающийся глухой шум со стороны кухни. Я знала, что Николай роет могилу в подвале. Через некоторое время шум прекратился, и в поместье воцарилась тишина.
Не знаю почему, но именно в этот момент я почувствовала всю боль, которая жила в Николае. Он был околдован, но искренне верил, что Руслана любовь всей его жизни. До самой кончины его душа тянулась к душе Русланы. Он был готов последовать за ней даже в ад, лишь бы только находиться рядом.
Внезапно поместье будто зашаталось, завыло. Зоряна испуганными глазами посмотрела на меня. В эту самую минуту кол вонзился в сердце Русланы, запечатав ее дух в кругу поместья.
Еще недолго Николай провел в подвале, закапывая неглубокую могилу, а позже вышел в коридор и поднялся на второй этаж. Утром он должен был пойти на погост, чтобы скрыть следы недавнего преступления и признаться батюшке во всем.
Когда подвал опустел, я повела Зоряну туда. Вниз вело несколько ступенек, и сразу же пред нами возникла небольшая деревянная дверь. Я опасливо взглянула на Зоряну и взялась за ручку. Кожу словно обдало холодом. Дверь оказалась не заперта.
Мы вошли внутрь и увидели прямо посреди подвала участок рыхлой земли. Лопата и остатки земли находились в углу. Подвал освещали несколько свечей.
– Она здесь, – сказала я, чувствуя дрожь в коленях.
Зоряна присела рядом и положила руку на пол. Она смотрела вниз, будто пыталась что-то там увидеть. Я же не могла отвести глаз от стен, на которых плясали тени, отбрасываемые светом свечей. Это было похоже на ритуальный танец существ из другого мира, и выглядело довольно жутко.
Чтобы как-то отвлечься, я сказала:
– В первую ночь, когда я ночевала на втором этаже в спальне, то сразу почувствовала ее присутствие. Не понимаю, как Виктор не узнал, что поместье стоит на костях матери.
– На родных людях колдовство порой бессильно, – спокойно сказала Зоряна.– Когда умирала Олимпиада, Виктор почувствовал беду, но даже не мог представить, что ее убили так жестоко.
Снова воцарилась тишина. Эта ночь, как и все те страшные ночи, что в последний год лишали меня сна и рассудка, была бесконечной. В маленьком окошке виднелось синее зимнее небо. Снег крупными хлопьями продолжал падать на землю.
В подвале было довольно холодно, и я решила погреть руки у пламени свечи. Если бы не теплая накидка, которую Зоряна нашла в церкви, нам грозила смерть от обморожения. Мысли мои блуждали в лабиринте вопросов и догадок.
– И что ты будешь делать дальше? – спросила я у Зоряны через некоторое время.
– Что мы будем делать, – поправила Зоря, делая акцент на слове «мы».
– Что? – я обернулась к ней, стараясь сдержаться и не закричать. – Я не вернусь домой?
– Вернешься, – ответила Зоряна. – Но не сейчас.
– Что это значит?
– Ты же хочешь вернуть Маргариту? – Зоряна встала и подошла ко мне.
– Вернуть? Конечно! – воскликнула я, не понимая, смеется ли она надо мной или говорит всерьез.
– Тогда слушай меня внимательно, – промолвила Зоряна. – В этом доме находится вещь, которая испортила твою жизнь. Это медальон, перешедший по наследству от Русланы к Виктору. Но, просто так забрать его ты не можешь, нужна моя сила. И я помогу тебе.
Я не верила тому, что говорила Зоряна. Ее голос был твердым и решительным. В то же время я смутно могла представить себе даже на секунду, что все может измениться в лучшую сторону.
– Говори, – сказала я, готовая выслушать любой из вариантов Зоряны. – Даже если придется лезть в пекло, я готова. Не знаю, что может быть страшнее того, что я пережила.
– Сначала ты должна узнать кое-что обо мне, и о том, что случилось много лет назад в лесу, где сейчас находится кладбище. У нас есть еще несколько часов до того, как наступит рассвет. Ты все поймешь, когда узнаешь, что произошло.
То ли от нервного возбуждения, то ли от холода, мое тело трусилось слишком сильно. Перебирая все возможные варианты возможного исхода, каждый раз я приходила к выводу, что должна пойти на условия Зоряны.
Медальон, как и Виктор, были в доме, и я с удовольствием забрала бы эту дьявольскую вещицу, чтобы ее уничтожить.
– Я готова слушать, – сказала я. – Расскажи мне все, и закончим на этом.
Я присела в дальний угол подальше от могилы Русланы, и взяла свечу в руки. Зоряна села напротив. Еще раз, взглянув в окно, я посмотрела на падающий снег.
Где-то не слишком глубоко под землей лежала женщина, которая извела на своем веку ни одну несчастную душу. Женщина, облаченная в белый саван, с вбитым в сердце серебряным клинком.
Я думала, что если покажу могилу, то все закончится, и я вернусь домой, где призраки прошлого нашли приют, а мертвых больше, чем живых. И снова все пошло не так.
Но одно я теперь знала наверняка – даже самый густой и непроходимый мрак рано или поздно рассеивается, и снова приходит рассвет. Несмотря ни на что.
