А когда человек, даже обладающий определенными способностями, считает себя выше природы, природа лишает его всего, полностью подчиняя себе.
– Откуда тебе это известно? – удивленно спросила я.
– За свою длинную жизнь я многое узнала, – уклончиво ответила Зоряна.
– Ладно, – сказала я спустя время. – Можешь мне вкратце описать, что будет, когда мы найдем Руслану?
– Ничего, что могло бы тебе, или кому-то еще навредить.
– Хорошо. Это меня утешает…отчасти.
Зоряна явно была не готова откровенничать со мной. Она сидела на полу, облокотившись об стенку, и смотрела на одну из икон, висевшую на противоположной стене. В глазах девушки затаилась печаль. Она либо боялась, что мы не найдем Руслану, либо обратного. Я впервые видела Зоряну в таком мрачном настроении.
– Какая она была? – вдруг спросила девушка.
Я посмотрела на Зорю, и взгляды наши встретились. На секунду почудилось, что на меня смотрит Руслана, только та, которую я не знала – юная, жизнерадостная, живая.
– Она была загадкой, – честно призналась я. – Я видела, как она вредит людям и другим живым существам, но хотела ли она этого, не скажу точно.
– Она что-нибудь сказала, когда родила меня? – спросила Зоряна и в ее голосе прозвучала тревога.
– Руслана просила Николая любить тебя.
– Но он не послушался.
– Его можно понять, – вступилась я за помещика. – Благодаря ей он потерял невесту, родителей и всякую надежду на нормальную жизнь.
– Николай, вероятно, искренне желал мне гореть в аду, – прошептала Зоряна. – Ибо я побывала именно в нем.
В глазах Зоряны отразилась боль. А мне стало не по себе оттого, что есть место хуже Каменки. Но, выяснять подробности я была не намерена. Жалость, как и все другие эмоции, отступили на задний план.
Оставив Зорю наедине со своими мыслями, я посмотрела в окно. Темное небо постепенно рассеивалось, и на горизонте показался алый закат. Что удивительно, я впервые увидела в этом промежуточном времени такое светлое небо. Здесь, кажется, всегда было мрачно, туманно или как минимум облачно. Через несколько минут алая полоска утонула в ярких цветах вечернего неба. Цвета рассеялись, уступив место бесконечным синим просторам и огромной луне, освещавшей все вокруг.
Маленькое церковное окошко открывало мне обзор на погост, поле за ним, и село с левой стороны. Видно было даже мельницу, возвысившуюся над крохотными сельскими избами, и часть поместья.
Когда ночь вступила в свои права, у ограды церкви показался человек, крадущийся под покровом темноты в сторону погоста. В руках он нес что-то похожее на палку, а на плече было закинуто белое полотно, почти скрывающее его полушубок.
Я обернулась к Зоряне, чтобы сказать об этом, как вдруг увидела, что шатер церкви постепенно озаряется огнем церковных свечей, хотя сама церковь еще сохраняла прежний внешний вид. Время изменялось медленно, захватывая каждый участок земли и неба по кусочку. Оно чувствовало присутствие постороннего и сопротивлялось изо всей силы.
Снова посмотрев в окно, я увидела фантастическую картину – зеленые листочки желтели, скручивались и опадали, а с неба мягко летели крупные белые снежинки, растворяясь в воздухе. Еще минута и земля покрылась белым серебристым покрывалом.
Человек, словно вор, шел по тропинке, все время оглядываясь по сторонам. Он посмотрел на церковь, и я от страха быть обнаруженной, пригнулась.
– Что случилось? – Зоряна подняла голову и удивленно посмотрела на меня.
– Началось, – тихо сказала я и показала на выход.
Чудно было наблюдать, как цвета заливают это мрачное место метр за метром. На опустевших стенах появлялись иконы, пол становился идеально чистым, подсвечники озарялись пламенем свечей. Зоряна, изумленная переменам вокруг, будто не дышала.
– Я его чувствую, – тихо сказала она и впервые улыбнулась, – я чувствую время!
Снова посмотрев в окно, я больше никого не увидела, но была уверенна, что крадущийся мужчина был Николай.
– Нам нужно спешить, – сказала я.
– Так пойдем, – Зоряна сказав это, последовала к выходу.
– Там зима, вообще-то! – возмутилась я и указала на нашу летнюю одежду.
– Ладно, – Зоряна покрутилась, и быстро шмыгнула в подсобку.
Немного погодя она несла две теплые с виду накидки и пару валенок, принадлежавшие, скорее всего, местному батюшке.
– Надевай, – Зоря бросила накидку и валенки мне, и сама стала облачаться в одежку.
Накидка и валенки оказались настолько большими, что мы утонули в них. По готовности я сказала:
– Пошли.
Мы тихо подошли к дверям, и покинув церковь, очутившись в объятиях холодной снежной ночи. Обойдя храм с другой стороны, я увидела у самого дальнего края погоста силуэт человека. Мы приблизились и заметили, что он копает могилу.
– Это она? – слишком громко спросила Зоряна, и тут же закрыла рот рукой.
Человек остановился. Он осмотрелся, но, к счастью, не заметил нас. Мужчина продолжал копать яму с отчаянным усердием. Все это время мы неподвижно стояли, спрятавшись за большим деревом. От холода у меня окоченели руки и ноги настолько, что я уже их не чувствовала. Наконец, человек закончил копать и, погрузившись в яму, с треском открыл крышку.
Несколько долгих минут он не показывался из могилы. Согревая дыханием замерзшие руки, я постоянно посматривала в его сторону, пока не увидела на земле тело, завернутое в белое одеяло. Следом наружу выскочил Николай и, бросив тело на плечо, последовал к выходу из погоста.
– Она, – взволнованно сказала Зоряна, проводив взглядом живого и мертвую.
Зоря хотела ринуться вслед за Николой, но я ее остановила.
– Рано! – твердо прошептала я.
Лишь только Николай скрылся за поворотом, мы встали со своего места, и побрели к поместью, разминая замерзшие конечности.
Снег медленно стелился на землю, поблескивая в свете неполной луны. Мы брели по Каменке, осматривая темные и пустынные с виду дома. Никто не зажигал свеч в окнах, боясь, что ведьма постучится в дом и заберет чью-то невинную душу.
С трудом пробравшись к забору, я подтолкнула ворота, и они открылись. Видимо, Николай в горячке позабыл о таких мерах предосторожности. Мы пробрались к уже знакомым мне ступенькам, ведущим на крыльцо, и, не мешкая, зашли в дом. Темнота, царившая в коридоре, пробуждала во мне страх. Я остановилась, опасливо взирая вдаль.
– Пойдем, – прошептала Зоряна, – он не должен нас видеть.
Мой лоб и спину покрыл холодный пот. Едва перебирая ногами, я прошла по коридору и свернула в гостиную. Зоряна зашла за мной и прикрыла дверь.
В очаге догорал огонь. Желая согреть руки, я подошла к камину и, подкинув туда еще одно полено, стала греться.
Сложно было поверить в то, что снова я нахожусь здесь и теперь в силах изменить что-то. Зоряна недоверчиво осматривалась по сторонам, а потом увидела картину, висевшую над камином.
– Странно, я ведь никогда ее не видела, – сказала она, рассматривая Руслану.
– Ты больше похожа на отца, – повторилась я.
– Правда? – спросила Зоряна. – А какой он?
– Сложно сказать, – замялась я. – Я видела его несколько раз, но мои воспоминания относительно него несколько размыты. Единственное, что я запомнила – он высокий, кареглазый, с темными
