class="p1">- Скорее, к нему! – крикнул я, поняв, что собирается сделать грек. – Это самая бредовая и гениальная идея, блядь!
- В смысле? – крикнула в ответ Астра, а потом ойкнула, когда Ахиллес разнес зверем в дребезги деревянную решетку, закрывающую выход из ямы. На этом безумный грек не остановился. Раскрутив льва посильнее, он метнул его в сторону балкона, где в ужасе замерли высокопоставленные римляне, во главе с напомаженным Антонием. А дальше была бойня. Лев, почувствовав свободу, принялся рвать когтями и зубами всех, до кого мог дотянуться. Крики слились в дикую какофонию звуков, основным из которых была боль.
- Кочеты, бля! У, сука! – презрительно бросил Ахиллес и, махнув нам рукой, первым скрылся в темном проеме, откуда чуть позже раздался его довольный голос и звуки ударов. – Хуенюхи, нахуй!
- Аминь! – торжественно произнес я и, подтолкнув шокированную Астру к выходу, покинул яму, залитую кровью и телами тех, кому не повезло схлестнуться с буйным греком.
Глава пятая. Тайная вечеря.
Обратный путь проходил в молчании, если не считать Ахиллеса, которого битва в яме взбодрила настолько, что грек принялся напевать странные попсовые песенки и странно улыбался, когда я язвительно комментировал его музыкальный вкус. Астра тоже шла молча, кутаясь в просторную ткань, снятую с одного из побитых Ахиллесом римлян в коридоре. А чуть позже молчание окончательно рассосалось, когда после очередного поворота в глаза ударило яркое израильское солнце, а в воздухе закружились отменные ароматы города.
- Ну ты выдал, дружище. Чисто сатанизм, - буркнул я, поравнявшись с Ахиллесом. Тот весело стрельнул в мою сторону глазами и что-то невнятно хмыкнул. – Что?
- Говорю, что они заслужили мой гнев, - ответил грек, расталкивая прохожих.
- В смысле? Ты просто осатанел, на мой взгляд. Раньше ты так жопы не разрывал. А тут даже царя зверей не пощадил. Первый раз видел, чтобы лев обоссался от страха, а потом улетел на второй ярус.
- Этот лев убил две с половиной тысячи невинных людей. У, сука, - нахмурился Ахиллес. – Гладиаторы еще больше. Им это доставляло удовольствие, а мне нет.
- Точно. Ты ж, блядь, праведник. Все видишь, слышишь и ощущаешь, - понимающе вставила Астра. – Теперь ясно, чего ты лыбишься. Отправил табун уебков в Ад.
- Ага, бля. Заслужили, нахуй, - повторил грек, переходя на излюбленную речь. – Я был таким, варился в этой боли, получал удовольствие.
- Спокуха, дружище. Это прошлое. Договорились, что прошлое не трогаем, - предупредительно произнес я, поднимая руки. – Кто кулебяки ебал, а кто других мечом поебывал. Это в прошлом. Замяли тему.
- Спасиб, поляк.
- Да что уж там, - улыбнулся я и, осмотревшись, вцепился в руку друга. – Погодите.
- Чего? – скептически фыркнула Астра, обводя взглядом улицу. – Ну, мужик срет у стены. Фетиш может у них такой. Хули ты удивляешься?
- Не. Я не про то. Пусть хоть кишки из себя высрет, - мой палец уткнулся в знакомое здание, еще не обезображенное трещиной после исторического распятия. – Ничего не напоминает, заинька?
- Фу, блядь. Фу, нахуй. Опять этот паукоёблый урод… - простонала рыжая, обессиленно прислоняясь к стене. – Значит, за Ключом идем?
- Деваться некуда. Два дня прошло, - кисло ответил я. – Если не найдем предка, то пиздой покроется мое существование. Старой и пенициллиновой.
- Какой план? Вряд ли он нам сам его отдаст. А убивать его пока нельзя, как ты говорил. Пространственно-что-то там нарушится, - буркнула Астра.
- Континуум, - поправил я. – Фарисеи, насколько помню, даже спят в этом храме. Особенно такие, как этот балбес. Сложность в том, что Ключ мог ему уже наябедничать на нас и выкрасть не получится.
- А если ебнуть его? – подал голос Ахиллес и смутился, когда мы повернулись в его сторону. – Чё? Ебнуть, а пока он в отключке, сходить за твоим предком.
- Бредовая идея, дружище. Но другой, блядь, нет, - ответил я. – Астре придется с ним остаться, пока мы за предком гоняем.
- Это схуяли? – воинственно напряглась рыжая. – Опять меня бросить хочешь, ебанько?
- Рад бы сказать иначе, но не могу, заинька. Ахиллес может показать, где мой предок, а я могу забрать частицу его души себе. Тебе, как обычно…
- Самое унылое. Сидеть на жопе ровно и ждать, когда вы соизволите явиться, - фыркнула она и, всхлипнув, прижалась к моему плечу. – Збыня. Если ты меня отсюда не заберешь, я тебя, сука, в Хаосе найду и заставлю мочу кипящую пить!
- Охотно верю, - вздохнул я, чмокая Астру в макушку. – Зато пока нас не будет, можешь ему почки отбить за будущий испуг. Или прошлый. Хуй его знает, короче.
- Найду, чем заняться, лысенький, - серьезно ответила рыжая. – Только ты вернись. Не хочу я тут куковать, пока информационный век не настанет.
- Не придется, - кивнул я и, переглянувшись с Ахиллесом, первым двинулся в сторону храма, где обитал фарисей-чернокнижник, владеющий Ключом.
Внутри храма было тихо. Знаете, вот в храмах так всегда. Поэты и литераторы подобную тишину называют благоговейной, а мне чудились призрачные нотки угрозы, словно за нами кто-то наблюдает. Кто-то опасный, могучий и невероятно коварный. Иными словами, в воздухе зависло напряжение. И это напряжение чувствовал каждый из нас, включая здоровяка Ахиллеса.
Грек, хмуро обведя обширное помещение, стрельнул темным взглядом в сторону знакомой мне двери, за которой обитал первосвященник Хирам, по совместительству чернокнижник и негодяй. Но это знали только мы с Астрой, а вот Ахиллесу с Хирамом еще сталкиваться не приходилось. Отсюда и мрачное молчание грека.
Подойдя ближе к двери, грек замер и, зачем-то понюхав воздух, скривился. На мой вопросительный взгляд он мотнул головой и резко ударил по темному дереву, заставляя открыться проход в темную обитель фарисея. Которого там, к моему удивлению, не оказалось.
- И что, блядь? Куда он делся? – оторопело спросил я, осматривая кабинет, пыльные шкафы, заваленные свитками и черный стол, за которым Хирам занимался своими делами. Да, да. Темные и чернокнижными. Пафоса добавьте по своему усмотрению. Только не переборщите.
- Он был здесь минуту назад, - ответил Ахиллес. – Я чувствую его страх. Липкий, мерзкий и животный. Смотри на пол.
- Блядь, - буркнул я, увидев знакомый символ пентаграммы Саоморока. – Съебался наш фарисей.
