- Вот именно. Не суди по себе других. К тому же, они не сильно отличаются от нас с тобой. Они такие же, по сути, безвольные создания, выполняющие те функции, которые в них заложили инженеры и заказчики.
- Ну ты сравнил тоже - нас с ними! Мы хотя бы можем свободно мыслить, мечтать, любить, в конце концов...
- А ты так уверен, что они не могут любить?
- Да что они могут? Ты только посмотри - это же дикие звери! У них не может быть любви, разве что инстинкт размножения, если его не сумели отбить.
Сидя, как птицы на ветках, хрономанты продолжали свою работу. Место было весьма подходящим для этой цели: местное эфирное поле стимулировало работу каждого органа в их телах, давало дополнительную энергию для основных и вторичных систем брони, и вдобавок ко всему позволяло им оставаться абсолютно невидимыми для большинства поисковых приборов аборигенов. Пока хронощит работал исправно, и даже мерцающие среди высоких листьев маленькие крылатые гуманоиды не замечали, что рядом с ними неподвижно сидели два выходца из иного мира.
- Ну хорошо, - согласился второй. - Предположим, они могут любить. Тогда возникает вопрос - кого, и второй вопрос - как?
- Решил проверить свои знания психологии? - усмехнулся первый. - Я в этом деле не силен, но одно могу сказать тебе точно. Если они еще не бегают по лесу без трусов и не убивают все, что движется - они относительно разумны, а значит, могут и любить. А кого и как - не так уж и важно. В конце концов, они же когда-то были вполне обыкновенными представителями местного населения.
- И все? Для тебя наличие трусов - признак разума?
- А ты стал бы носить белье, стесняющее движения, если бы не боялся "случайно" сверкнуть своим достоинством? Так что этот вопрос решен - они разумны, а следовательно, ничто возвышенное им не чуждо.
- Ладно, убедил, - младший признал свое поражение. - А что ты скажешь по поводу этих, бледных, с длинными зубами? В них практически не протекают половые гормональные реакции, а без них, насколько я знаю, основы для любви быть не может.
- Да что ты к ним привязался? - возмутился старший. - Какое тебе дело до чувств местного населения? Этими вопросами занимаются Астральные Стражи, а наше дело намного проще.
- Просто... - замялся Йан Ло. - Ты же сказал, что они не сильно отличаются от нас. Вот, захотелось понять, насколько.
- А еще я говорил не судить других по себе, забыл? - мягко напомнил Нод Га Тси. - Давай забудем эту тему. Или тебе просто вспомнилась Сандра?
- И это тоже. Черт, наверно, я тоже постепенно впадаю в маразм.
- Рано тебе еще в маразм впадать, - засмеялся первый. - У тебя еще даже кризиса среднего возраста не было. Сколько тебе лет? Триста пятьдесят шесть? Ты же еще совсем молодой! Практически ребенок!
- Триста пятьдесят семь, - буркнул второй, - и, пожалуйста, не называй меня ребенком. Я это слышу по нескольку раз на дню, не хватало еще, чтобы ты меня пилил, как мать.
- Какие мы нежные! Зря ты с таким характером пошел на нашу службу. В ней выживают либо бесчувственные скоты, прилежно выполняющие приказы командования, либо те, кто относится к нашей работе философски.
- Ну, и каких же у нас больше, если не секрет?
- Ну, за все время службы, больше всего встречал первых. Просто философы в наше время не очень востребованы. Ты бы, например, захотел бы быть писателем или поэтом, если твое творчество не может тебя прокормить?
- Это смотря как поставить вопрос. Ведь нерушимых истин не бывает. К тому же, ты так уверен, что мои стихи никому бы не понравились?
- Ты уходишь от темы.
- Почему же? Просто любой эксперимент имеет свою некоторую погрешность! Только и всего!
- Ясно, поэт-песенник из тебя вышел бы упорный, - усмехнулся Нод Га Тси. - Ну что, бард-сисятник, может, исполнишь что-нибудь из своего репертуара? Или у тебя только переделки чужих песен?
- Ну почему же, - задумчиво ответил Йан Ло. - Есть у меня свои собственные стихи, только на музыку их еще не положил. Ты же знаешь, у меня музыкального слуха и на одного глухого не наберется. Но читать их, тем более тебе, я категорически отказываюсь!
- Это почему? Что у тебя там? Строки порнографического содержания?
- Слишком уж ты категоричен! Что, если молодой и циничный, так сразу порнографию писать? Любовное у меня в основном, а этого добра во всех землях предостаточно. Ну, и еще несколько депрессивных где-то было, еще с малых лет осталось. Только не помню, где я их оставил.
- Ну ничего. Как вернемся домой - сложишь балладу о двух храбрых хрономантах, сражающихся за вселенское счастье с порождениями бушующих эфиров.
- А почему бы и нет? Надо бы вспомнить, как это делается. Может, потом подам в издательство, если не упекут в тюрягу за разглашение тайн межпространственных перемещений.
- Ха-ха, нашел чего бояться! В прошлые времена любой поэт был готов умереть за свое творчество.
- Ну ты уж совсем - за какие-то писульки голову свою сложить! Она мне еще понадобится!
- Для чего? Чтобы шлем было на чем носить?
- Да хоть бы и ради этого! Творчество должно дарить радость и душевный подъем, а не поводом задарма подставлять свою задницу!
- Все с тобой ясно. Ладно, смотри дальше....
7
- Бр-р-р, ну тут и холодина... А разве нельзя было добраться до места хотя бы через катапультирование?
- Ты только что сама себе ответила, Мора. Могу тебя обрадовать, мы попали в не самую мощную метель в этих краях.
Долгий переход на лыжах по заснеженным просторам бескрайних гор давался очень непросто. Ветер нещадно хлестал по залепленному снегом забралу, так и норовя сбить кого-нибудь с ног. Но пока система терморегуляции исправно согревала озябшие тела. Только Виктор оставался таким же холодным по отношению к окружающей действительности и спокойно переносил все невзгоды активного зимнего отдыха.
А Высшая во всю развлекалась, закидывая рычащего Драхкара огромными, размером со спелую тыкву, снежками и с хохотом прячась под белой толщей сугробов.
- Как я погляжу, тебя вообще ничего не берет? - вычистив снег из наружных динамиков, проворчал орк. - Как елка - зимой и летом одним цветом?
- Ты так мало знаешь о жизни, дорогой мой Драхкар, - высунув голову из под снега усмехнулась Гира. - Уж кто-кто, а ты должен понимать принцип жизни в условиях выживания.
- Мы выживаем за счет трех-четырех шкур яка, в которые закутываемся с ног до головы. А ты, похоже, можешь и по углям ходить, и голышом в Белом море купаться. Чем тебя в детстве кормили? Или спиртом отпаивали? До сих пор не отпустило? У меня такая выносливость может проснуться только с тяжелой попойки.
- Ты не поверишь - овсяной кашей. Очень, должна сказать, вкусное и полезное блюдо, благотворно воздействующее на организм.
- Ну-ну, не надо врать, - ухмыльнулся Драхкар, продираясь сквозь огромную толщу снега. - Ламбо говорил, что ты не пьешь и не ешь.
- Это только в зрелом возрасте. А так, до двухсот двадцати эонов нас кормят, как на убой. Видел бы ты, какой я была в детстве! Как каравай, в которого дрожжей переложили! Такая плюшка, хоть карикатуры рисуй!
- Хе-хе, не отказался бы на это посмо-О-О-А!..
Снежная корка с хрустом провалилась под ногами майора. Долетев до дна расщелины, он громко и протяжно выругался, проклиная все сущее в этом мире со всеми богами и духами.
Нагнувшись над провалом, Высшая сложила руки на груди, старательно подчеркивая ироничность момента.
- Что-то вы зачастили в нижние сферы, господин майор, - изобразив меланхоличную мину сказала она. - Я так понимаю, сменить место жительства нынче вы не намерены?
- Да чтоб тебя кроскапои задрали, Высшая! - доносилось с глубины. - Скидывайте мне веревку!
- Командир, вы целы? - крикнула Тарла, устанавливая лебедку. - Вам нужна помощь?
- Просто сбрось мне веревку, Пышка! Кажется, только лыжи сломал... - голос Драхкара резко прервался, но через несколько мгновений снова зазвучал: - Ребята, спускайтесь сюда. Похоже, тут есть на что посмотреть?
- На что именно? - лебедка прочно засела в ледяную корку и гномида начала разматывать канат.
- Похоже на дверь. Толстая, сволочь, и раскурочена порядком...
- Ну-ка дай посмотреть.
Гира мягко опустилась в расщелину, сверкая лазурными крыльями. Как только она скрылась подо льдом, на поверхности воцарилась мертвая тишина. Даже вьюга, казалось, тоже решила заглянуть, куда это свалился очередной незадачливый орк, и немного поутихла, склонившись над плечами напряженно ожидающего отряда.
- Да, а у нашего майора орлиный взор, - тягучую патоку разорвал звонкий смех Высшей, - Спускайтесь, ребятки, здесь не глубоко. Только по одному, а то здесь немного тесновато.
Трещину озарило мягкое голубое сияние, и тысячи солнечных зайчиков заплясали по гладким холодным стенам, Поднялся длинный столб пара. Первым в мерцающий разлом спустился Виктор. Сложив телескопические лыжи и заткнув их за пояс, он плотно обхватил канат длинными пальцами и медленно спустился на дно. Следующими были Мора и Воа. Последней в мерцающие глубины горных льдов спустилась Тарла.
