— Вот гнида. Вывезли бы к тем же артиллеристам, в казармы или хоть на полигон. Палатки и оцепление они бы обеспечили. Нет, нашелся правдоискатель!
— Не накручивайся. Давай, за работу. Мага не забудь!
— Куда ж его забыть, скотину бессмертную. Значит, в Белое, вечером.
— Да. Врата — дом.
Он опять негромко матюкнулся, раньше я не баловал окружающих видом перехода, но скрывать уже нет смысла. Или придется сдать пару точек, или я вообще отсюда свалю с детьми.
— Близко не подходи, может затянуть.
— Я тут постою.
— Давай.
— Машину пришлю, будем ждать!
— Успокойся, сказано!
Шаг. Неподвижность.
«Где я»
Дома, где ж еще.
Эффекты?
Ничего лишнего. Вот и хорошо, не хватало еще в столицу заразу занести. И народ жалко, и вакцины тогда хрен получишь, сами съедят. Хотя все равно масочка марлевая у меня была, нацеплю перед выходом. Или уже не надо? Подошел к креслу перед компом, смахнул пыльное покрывало на пол и сел.
Сколько ж я тут не был? Месяцев шесть уже, так? Или больше? Окна грязные, закопченные какие-то, повсюду пыль толстым слоем, пахнет нежилым домом. На столе прямо на клавиатуре лежит листок бумаги, придавленный пластиковой коробочкой.
«Где я»
С третьего раза понял, что он лежит тут уже очень давно, и с тех пор никто сюда не заходил. И клал его сюда сам Сергеев, неугомонный. Чего он ко мне так прилип, есть игруны и сильнее, и сговорчивей? Сходив на кухню (на стене давно высохшие потеки, затопили соседи еще зимой) взял швабру, и, старательно прикрывая глаза рукой столкнул коробочку, после чего, не дотрагиваясь, прочитал послание.
«Михалыч, если надумаешь вернуться — нажми кнопку, это маяк. Если есть телефон — позвони по этому номеру. С ситуацией разобрались, к тебе никаких претензий. Сергеев.»
Вот спасибо, когда-то-подполковник, ты бы разбирался до того, как мне пулю в ногу всадили, сейчас-то чего уж?
Жать? Или нет? Нафиг, все равно сейчас машина подъедет.
Электричества не было, слышал, что жилые дома в больших городах иногда отключают для экономии, но про свой дом не подумал. Вода в ванной текла тонкой струйкой, пусть только холодная, но текла, и туалет вполне работал, что не удивительно — даже не самая большая семья это два-три ведра отходов в неделю, так что канализацию охраняли тщательнее, чем электричество и отопление.
Снова сев в кресло оглядел комнату. Всего девять месяцев назад я думал только как заработать лишнюю сотню, как дешевле купить лекарство, как поменьше напрягаться. Ни магии, ни тварей, ни безумных магов, ни прыжков с непредсказуемым результатом. Спокойная жизнь более-менее довольного собой и окружающим человека. Всех забот — как половчее проложить маршрут и не нарваться на клиента-кидалу. Всех огорчений — развалившиеся башмаки, больной вопрос любого курьера. Зато теперь с людьми, на воздухе.
Впрочем, впасть в окончательно меланхолическое настроение и предаться сожалениям о былом не удавалось, слишком много в настоящем дел, чтобы думать еще и о прошлом. Открыв дверь я быстро сбежал по лестнице вниз. Две двери были открыты, в одной квартире явно был пожар, но в целом все вроде мирно. Просто жилой дом, даже следы уборки виднелись.
Снаружи у подъезда два остова сгоревших машин, но опять же ничего больше. Только трубы от буржуек, выходящие наружу из окон, да склады дров на балконах — вот и всех примет времени.
Уазик, подъехавший к воротам, я наблюдал без интереса. Военный, явно, не старый. На боку «костер из топоров», эмблема мракоборцев. Вышедший молодой мужик в гражданке но с автоматом огляделся, потом нерешительно окликнул:
— Михалыч? Вы здесь?
Появиться.
— Здесь.
Он не дернулся, только кивнул и приглашающе открыл заднюю дверь.
Шофер покосился, но промолчал, даже не поздоровавшись.
За окном справа мелькнул старый дом, к которому я подходил почти каждое утро в течении пятнадцати лет. Окна двух нижних этажей обрамлены черной каймой недавнего пожара, пол улицы завалено обрывками бумаги. Наверное и в подвале воды по колено? Пропала библиотека, совсем пропала. Кто сжег, зачем? Живы ли наши старушки?
Последний раз, когда я видел город, он готовился.
Сейчас он упорно тащился в будущее, не обращая внимания на беды.
По тротуарам ходят люди, машин поменьше, но все равно катятся. Людей в форме больше, но вряд ли все они военные. Навстречу попадались патрули, на перекрестках дежурили вооруженные люди с повязками. Город слишком велик, чтобы жители его оставили, их слишком много, их некуда девать. Треть, я слышал, разбрелась по области, но не все способны жить в деревне и провинциальных городках, а кто-то просто не может так жить. Вот и остаются здесь, где много людей, где можно как-то крутиться. Ой не завидую я тем, кто сейчас городом управляет! Это сколько же одной жратвы надо, во все эти рты? И как-то убеждать, как-то руководить, как-то развлекать и ублажать бездумную массу с редкими вкраплениями самостоятельно мыслящих людей. Жуть.
Но с виду да, обычный город, просто очень большой. Интересно, что в Москве производят-то? Чем за еду расплачиваются? Только кулаком да добрым словом?
У длинного серого здания машина затормозила, меня передали ожидавшему молодому военному, почти без задержек доведшему по знакомым коридорам до кабинета Сергеева.
— Михалыч! Спасибо, что пришел.
— Сначала давай решим вопрос с лекарством.
— Вот. Двести ампул и тысяча таблеток, цени. — Полковник выложил передо мной три небольшие картонные коробки.
— Речь была о трех тысячах?
— Ампулы по десять доз. Таблетки, как сказали, для тех, кто раньше восьмидесятого прививался, обновляют эффект, вроде как.
Вытащив из кармана невидимую сумку я загрузил в нее подарок. Как минимум в Белом и вокруг народ от заразы прикрою. Я опять в Москве и опять ношу лекарства! Смешно.
— Спасибо. Я тебе что-то должен?
— Участие в совете.
— Это да, это поучаствую.
Хорошо живет полковник, лекарство у него не подотчетное, что ли? Богато живет.
Хотя экономика и учет сейчас понятия странные, это для человека с улицы хрен достанешь, а для своих даже вот так, бесплатно можно. Или он собирается получить гораздо больше, чем деньги. Или для него эти коробки уже никакой ценности не имеют.
— Когда совет?
— Часа через три прилетит последний. Твои порталы случаем…
— И не мечтай.
— Так и думал. — Он улыбнулся. — Ну, тогда посиди пока, в переговорной. Дмитриев, будешь рядом с Михалычем, если что понадобится — поможешь.
Интересно. «Прилетит?» Авиация, да? Похоже, что дело впрямь швах, если колдунов начали собирать такими методами. Или не только колдуны? Или… Хотя важно другое — как меня сейчас посадят? В одиночестве? Тогда гостеприимный хозяин заботится о том, чтобы я не успел ни о чем узнать кроме как от него.
«Где я»
Конвоир с любопытством посмотрел на меня, а я сдерживал улыбку.
Тот зал, в котором мы с когда-то так весело говорили за жизнь, был точно под нами. Случайность? А может просто это крыло для чужих отведено? Но в любом случае знакомых магов в здании было четверо, и все по силе куда как превосходят меня. И рядом с каждым такой вот боец. Не только я в такой переговорной, остальные кто по комнатам, кто в кабинете сидит. Мудрит что-то полковник, что-то скрывает. Хочет чего-то от нас.
Хреново. Магия не самая важная штука в жизни, хорошие организаторские способности покруче заклинаний будут, и если Сергеев, человек совсем не глупый и имеющий вес, собирает именно свободных магов, то насколько же тогда дела хреновы? Во что он хочет нас затащить?
— Я тут прикорну, пожалуй. Если что — буди.
Сев на крайний в ряду у стены стул я привычно, как много раз в ожидании заказа, свернулся, сунув руки под мышки, прислонился к стенке и попытался достоверно изобразить сон, в котором, собственно, не нуждался. Надо бы подумать.
— Михалыч?
Еп!
Дернувшись, проснулся и огляделся. Половина стульев вокруг длинного стола была уже занята. Хорошо притворяюсь, и ведь незаметно как сморило!
— Начинаем.
Пришлось не обращая внимания на взгляды окружающих подойти к столу, взять колы (не очень ее люблю, но это наверняка из старых запасов, к тому же единственная закупоренная бутылка) и глотнуть прохладной сладкой жижи, пытаясь прийти в себя.
— Все в сборе, можно начать.
Сергеев встал во главе стола, остальные расселись вроде бы вперемешку, но сохраняя понятный не всем порядок. Секунду подумав, я кивнул двум знакомым, перегнулся, пожав руку еще одному, но сел так, чтобы оказаться крайним с правой стороны, не рядом со всеми. Вроде как бы в самом конце стола, непрестижное место, наособицу, за два стула от всех. Ничего, я не гордый.
— Итак, для начала представлюсь. Полковник Сергеев, руководитель первого отдела московской чрезвычайной службы.
