Игорь понял все без слов.
— Это знаменитый монастырь — Нило-Столобенская пустынь. Вы проезжали его, когда поворачивали сюда с трассы. Он достаточно далеко, километра три, но звук колоколов слышен почти всегда.
— Я, наверное, съезжу завтра туда. Уже много раз об этом думал, обязательно съезжу.
При этих словах резкий порыв ветра сбил снег с верхушек сосен и обсыпал сухими искрящимися снежинками собеседников.
— Да, завтра можно съездить. Я бывал там не раз, очень приятное место, — сказал Игорь. — Настоящее место для излечения души, а может быть, и тела.
Собеседники замолчали. Вдруг все помыслы Василия устремились к этому монастырю. Действительно, столько времени он здесь, а до сих пор не доехал, не посмотрел, не поставил свечку.
«Обязательно, обязательно завтра поеду посмотрю», — думал он, медленно бредя по тропе.
* * *
Вероника была в торговом центре, она слонялась по модным бутикам, лениво примеряя совершенно ненужные ей вещи.
Зазвонил телефон. Это была мама. Она давно очень волновалась, почему у дочери нет детей, и уже неоднократно поднимала вопрос о внуках. Вероника постоянно отшучивалась. Разговор после обычных вопросов о жизни и здоровье снова вырулил на детскую стезю. Вероника начала раздражаться.
Детей не получалось. Она ходила к врачу, даже затаскивала как-то супруга к специалистам — все разводили руками: проблем нет.
— Но и детей нет, — не унималась Вероника.
В голову все чаще начинало проникать известное выражение — «Бог не дал».
Она ходила в церковь, ставила свечки, исповедовалась. Все это не меняло ситуацию.
У ее новых подруг, как правило, детей также не было, но они наперебой заверяли, что и не хотят их. Это были в основном молодые женщины, которых интересовало одно — успех в жизни, который они мерили богатыми мужчинами, автомобилями, бриллиантами и количеством денег.
Поначалу Вероника думала абсолютно так же, как они: она натерпелась от своей прежней полуголодной жизни. Но постепенно финансовый вопрос стал все меньше интересовать ее.
Конечно, все ее подруги — если можно назвать подругами тех, с кем вместе ходишь в спортклуб, магазины и кого иногда встречаешь на вечеринках, — завидовали ей, и она отлично это понимала. Статус ее супруга задавал для нее самую высокую планку, но она была естественна, не задавалась, вспоминая свое прошлое, и уже не смотрела при общении с собеседником мимо него, фокусируя взгляд на каких-то второстепенных предметах, как это делают иногда даже жены зампредов захудалых коммерческих банков.
Она беспокоилась — беспокоилась за супруга, за себя. Это чувство все более и более одолевало ее. Вероника не могла сформулировать, на чем конкретно базировалось ее беспокойство, но оно нарастало. Эта болезнь мужа… Ведь она очень испугалась, когда узнала о случившемся. Кроме того, он все меньше и меньше интересовался ей самой и ее жизнью.
Вероника не ревновала, у нее было достаточно мозгов, чтобы понимать, что это бесперспективное занятие — ревновать ее супруга, в том числе даже к его занятости. Но она все больше и больше хотела, чтобы он обращал на нее внимание, находил бы время провести его с ней вместе.
«И даже с собой не взял, уехал непонятно куда и зачем», — расстраивалась она.
Снова зазвонил мобильный. Это была ее подруга по спортивному клубу. Вероника обрадованно выдохнула и погрузилась в содержательный разговор.
* * *
После прогулки на природе сон приходил быстро. В этот раз Василий просто в него провалился, едва голова коснулась подушки.
Четвертый сон ВасилияСначала был космический полет сквозь скопления звезд, где почти физически ощущалась скорость, и она была необычайно высокой. Василий ощущал, что его тело стремительно проносится в иное пространство.
И вдруг — знакомая зала. Как давно он не видел это место, тот же камин, те же подушки. А вот и его лучший друг кот.
«Кот в сапогах», — даже во сне почему-то подумал Василий.
Как всегда, послышался этот вкрадчивый, мяукающий голос:
— Я приветствую вас, хозяин. Как идет выздоровление, как общее самочувствие?
Кот смотрел своими желтыми глазами на собеседника, и от этого взгляда почему-то было совсем неуютно.
— Лечусь, — ответил Василий, — лечусь, чтобы потом вершить большие дела.
— Кстати, о делах, — перебил кот, — Мне кажется, пора возобновить разговор о серьезных проектах, нужно возвращаться к активной жизни, и я, конечно, как всегда, готов в этом помогать.
— Я пока слаб, — попытался возражать Василий. — У меня сейчас ничего не получится, нужно пройти полную реабилитацию.
— В любом случае нужно возвращаться в Москву, надо потихоньку начинать участвовать в экономической жизни нашего государства. — Последнюю фразу кот сказал с явным сарказмом. — Я советую возвращаться завтра.
— А я советую мне не советовать, — с раздражением сказал Василий. — Я вернусь, когда посчитаю это нужным сделать.
— Вы, мой босс, — кот говорил, нагло ухмыляясь, — наверное, подумали, что стали большим человеком и многое можете в этой жизни. В любом случае вы только человек, а я могу гораздо больше. Более того, у меня есть конкретный план, и мы его будем осуществлять. А вот ваши умозаключения и раздумья мне сильно мешают.
— Извините, пожалуйста, что позволил себе некоторые раздумья и пожелал действовать самостоятельно, — язвительно заметил Василий.
Кот пропустил реплику мимо ушей и произнес:
— Ты, Василий Николаевич, если хочешь чего-либо добиться в этом мире, должен выполнять мои требования и слушать мои подсказки.
— ПОД, извините, чего? — съязвил наш герой.
— Ты должен делать, что тебе скажут, иначе…
Вдруг — Василий почувствовал это даже во сне — его тело стало невесомым, он стал вращаться в воздухе, и последнее, что запомнилось, — это глаза его котика: они горели ярким желто-зеленым недобрым огнем.
* * *
Василий проснулся. Было светло.
Зазвонил мобильный телефон, это была Вероника. Стала говорить, что его активно спрашивают, звоня по всем телефонам, и, кроме всего прочего, она очень соскучилась и требует его домой. Он отвечал неопределенно, что скоро, скоро уже надо ехать домой, что тоже соскучился и прочее.
Василий уже закончил утренний моцион, когда снова раздался звонок. Он сразу узнал этот голос. Звонил помощник человека, от которого зависела судьба многих людей и, конечно, многих проектов.
— Василий Николаевич, как у вас дела, как ваше здоровье? Я слышал, идете на поправку. Если вам не сложно, надо будет без излишней официальности заехать завтра к нам, часикам к одиннадцати. Нужно обсудить с вами некоторые перспективы дальнейшей работы — конечно, после полного вашего выздоровления.
— Я буду, сегодня же приеду в Москву. К вечеру уже непременно буду дома.
В трубке вежливо попрощались. Василий вышел к завтраку, мысленно готовясь к сборам и отъезду.
Василий был в Европе с Вероникой. Болезнь отступила, и он активно включился в работу. Поездки, встречи, неформальное общение всегда были, есть и будут инструментом достижения нужного результата для налаживания отношений и установления связей. При этом в таких разговорах и переговорах и создаются условия зарабатывания и приумножения целых состояний. Именно этим и занимался наш герой.
Неспешный разговор двух близких людей проходил в обычной для них обстановке.
— А мне нравится Вена, в прошлый раз мы мало времени провели здесь, и я не смогла сделать такой вывод, — вдруг сказала Вероника задумчиво, — а сейчас точно знаю — нравится. И вчера в опере мне очень понравилось, и музыка здорово в зале звучала.
— Я рад, что ты рада, — с улыбкой сказал Василий. — Но ты начинай собираться, у нас сегодня серьезный прием, важно соответственно выглядеть. — Кстати, завтра нужно будет поехать в Брюссель, который тебе почему-то так не нравится, поэтому расслабляться не стоит.
— А это обязательно?
— Да, так нужно. У нас завтра вечером там важная встреча.
Они беседовали в лучших апартаментах очень хорошей гостиницы. Апартаменты были большие и включали в себя много комнат и помещений, так что двое людей могли бы легко находиться в них, пересекаясь крайне редко.
Василий подошел к окну. Зима подходила к концу, стояла солнечная погода, и небо не казалось низким, указывая на скорое наступление весны.
Вдруг Вероника сказала:
— Я видела вчера у гостиницы котика. Ты знаешь, совсем как наш, рыжий с белыми полосами да пятнами. И мне показалось, что он посмотрел мне в глаза, почти как наш Василий.
— Где ты его видела?
