Следующая мысль оказалась более позитивной. «Удивительно, что я так взвился на котика, ведь он мне всячески помогает», — мелькнуло в голове.
«Вот-вот, помогает», — уколола внезапно влетевшая мысль, причем было полное впечатление, что мысль эта происходила откуда-то извне.
Василий посмотрел по сторонам: все как обычно, он едет в машине, присутствующие водитель и охранник почтительно молчат. И тут почему-то Василий испугался. Он вспомнил свой испуг, когда впервые ночью увидел своего котика в перевоплощенном виде.
«Кот полностью контролирует даже мои мысли или нет?» — Голова лихорадочно работала, холодный пот проступил на лбу.
— Вам плохо, Василий Николаевич? — Охранник с удивлением смотрел на шефа. — Нужна помощь?
— Нет, нет, все хорошо, сейчас пройдет. — Василий попытался взять себя в руки. — Включите больший обдув кондиционера, пожалуйста.
Подчиненный выполнил требование.
— Вот так хорошо, просто что-то очень душно в машине.
«Значит, даже мои мысли, в том числе и то, о чем я думаю сейчас, полностью известны моему волшебному помощнику», — продолжал размышлять Василий.
Исходя из этого, можно было предположить, что все действия так или иначе также совершаются под чью-то диктовку.
Вдруг он вспомнил Веронику: она появилась в день волшебных превращений. А какую роль играет она? Она в курсе?
Боже, кому все это надо? Что происходит вообще?
В первый раз за этот длительный период целая стая мыслей скребла его мозг, и не на один посыл ответа не было. Василий совсем растерялся. Нужно было сосредоточиться. Он потребовал остановить автомобиль, вышел и пошел вдоль улицы. Машина двинулась за ним, чуть сзади.
Пешеходов было много, но Василий не обращал на них внимания. Прилив страха и волнения прошел так же внезапно, как и появился. Пройдясь, он сел обратно в машину.
— Теперь гораздо лучше. Давайте побыстрей, пожалуйста, а то у меня совещание, нельзя опаздывать.
Водитель с пониманием ответил на слова своего шефа резким набором скорости, и автомобиль понесся по разделительной полосе, покрякивая спецсигналом и отбрасывая вокруг синие отблески включенного проблескового маячка.
* * *
Совещание шло своим чередом. Захотелось пить. Василий Николаевич потянулся за бутылкой минеральной воды. Вдруг как будто кто-то ударил его тупым предметом в грудь, мощная волна острой боли прошла по телу. В голове зашумело, стало трудно дышать. На мгновение окружающие звуки притупились. Он увидел, что вокруг люди стали вскакивать со своих мест, все участливо смотрели в сторону хозяина кабинета, но растерянность сковала их действия.
В кабинет влетела секретарь.
— Врача! — выкрикнула она и стала набирать номер на стоявшем на столе телефоне. Многие из присутствующих, как по команде, стали тыкать клавиши на своих мобильных.
* * *
Василий Николаевич лежал на диване в комнате отдыха, которая примыкала к личному кабинету.
Он был весь увешан проводами, подключенными к различной аппаратуре, по капиллярам поставленной капельницы подавалось лекарство.
— Инфаркт миокарда, нужна срочная госпитализация, — врач нажал кнопку рации. — Носилки в кабинет, — скомандовал он.
Врачи работали профессионально и слаженно. Пациент, весь увешанный проводами и капельницами, был оперативно погружен в «скорую».
— В ЦКБ, быстрее, — скомандовал руководитель экипажа. — Я позвоню туда, чтобы готовили палату.
Машина тронулась с места плавно, но быстро и уверенно, на крыше заморгал проблесковый маячок.
Василий был в сознании. Он как бы отстраненно, со стороны смотрел на суету вокруг. Мозг его работал четко. В голову лезли разные мысли: «А что если пробка? А что если не пропустят «скорую»? А что если не успеем? Может быть, надо было вызвать вертолет?»
Врач, сидевший рядом и присматривавший за подключенными приборами, вдруг сказал:
— Можно было вызвать вертолет Центроспаса, но мы и так потеряли много времени.
Уловив вопросительный взгляд Василия, он продолжил:
— Не волнуйтесь, пожалуйста. Все будет нормально, мы скоро будем на месте, а в Центральной клинической больнице нас уже ждут…
Действия врачей по приезде были выверенными и точными, все вопросы решались мгновенно. Пациента направили в специальную палату.
Через некоторое время, после многих действий и процедур, к Василию в палату вошел главный врач больницы — известный человек, настоящий ученый.
— Василий Николаевич, вам повезло. Вы, конечно, пережили очень неприятный момент в своей жизни, но все прошло не так опасно, как могло бы случиться. Вы обязательно поправитесь и фактически не должны ощущать случившееся в дальнейшем, если, конечно, будете выполнять все наши предписания. Но минимум дней на пятнадцать — двадцать вы останетесь у нас в больнице, а дальше будете получать лечение среди родных и близких. А сейчас вам лучше поспать.
Некоторое время спустя наш пациент спокойно спал, причем снов никаких не видел…
* * *
Василий уже прогуливался по палате. Врачи утверждали, что все идет хорошо и даже слишком хорошо.
Вероника приезжала постоянно, сначала даже оставалась ночевать. Она очень переживала и за эти дни как-то осунулась и стала выглядеть старше.
Она узнала о сорвавшейся важной встрече и вскоре решилась заговорить об этом:
— Василий, как ты думаешь, твое возможное назначение отложено или теперь ничего не получится?
— Да ну это, Вер. — Василий иногда так называл Веронику. — Ты знаешь, мне сейчас не до этого.
— Да, конечно, но надо что-то сделать, чтобы не упустить такой случай. — Голос ее был озабоченный.
— Давай сейчас это не будем обсуждать, — сказал Василий.
Но напряженное лицо Вероники неприятно удивило его. Она явно интересовалась проблемой. Василий внимательно всмотрелся в лицо супруги. Она заметила этот пристальный взгляд, и ее лицо смягчилось.
— Ну ладно, это, конечно, сейчас неважно. Нужно, чтобы ты выздоровел и полностью восстановился, — уже совсем другим голосом, с более теплыми нотками, произнесла Вероника и стала рассказывать всякие малозначительные истории и описывать последние события домашней жизни.
Он рассеянно слушал.
— Кот твой совсем обнаглел, меня не слушает, — продолжала она.
— А что кот? — Василий вздрогнул. — Ну ладно, неважно. Только ты не лезь к нему, хорошо?
— Да я, собственно, его не трогаю: живет как хочет, я его почти не вижу, ходит сам по себе, — поведала супруга.
Тут вошел врач (был обычный обход) и стал интересоваться здоровьем, больничной жизнью.
* * *
Вечером, оставшись один, Василий думал о своем необычном друге, но кот не являлся даже во сне.
«Странно», — думал наш больной. Его начинало это беспокоить. Даже хотелось повидаться, поговорить, прояснить что к чему.
Василий довольно часто прогуливался по коридорам больницы, выходя на улицу. Несмотря на октябрь, погода была отменная. Природа, видимо, дарила последние сухие солнечные деньки. Воздух был весь пропитан осенью. Пахло травой, пожухлыми листьями, и парк больницы оказывал успокаивающее действие.
Как-то раз, заканчивая прогулку, наш герой остановился у лавочки на аллее парка. Резкий порыв ветра сорвал осенние листья с деревьев, и те, кружа и переворачиваясь в воздухе, упали под ноги стоящего человека.
Василий наклонился и поднял желтый лист, который теперь лежал на траве, забытый, отработавший свое. Он вспомнил, как в школе собирал листья и вкладывал их в школьную тетрадь. Создавая свой гербарий, Василий, как ему казалось, продлевал жизнь листьям. Сейчас лист был совершенно никому не нужен, он должен был дождаться зимы и стать перегноем. Когда-то такой лист, может быть, занимал самое верхнее положение на высоком дереве, тянулся к солнцу, а теперь имел столь жалкий вид…
Человек в больничной одежде с раздражением отбросил лист и направился в сторону своего корпуса клиники.
Дело было вечером. На лавочке в небольшом парке города сидели молодые люди и пили пиво. Было ли пиво «продвинутым», как это утверждала навязчивая телевизионная реклама, неизвестно, но участники посиделок «продвинулись» достаточно далеко. Лица трех молодых людей и до настоящего вечера не выражали глубокого интеллекта, но после такого отдыха были просто никакими. Молодежь вела себя абсолютно свободно, то есть вне общепринятых норм и правил: выражались громко, теряя незатейливую мысль, хватались за новую, наперебой высказываясь, и спорили. Ближайшие кусты, как это бывает в таких случаях, использовались для справления естественной нужды. В общем, проходил сеанс снятия психологической нагрузки после и без того не очень обременительного трудового дня.
