— Видел я этих «пастырей», спасающих «заблудших овец», — голос Андрея был похож на щелканье бича. — Только языком молоть и горазды. А у самих золота на руках больше чем в государственном хранилище.
— А ваши, так называемые, врачи, — в тон резко отвечал Михаил: — нет денег у пациента — нет и лечения. И клятва Гиппократа это полная чушь…
— Блюдут, — с металлическим оттенком в голосе ответил Андрей.
— И почем сейчас болезни? — решил испытать его терпение Михаил.
— Чего ты хочешь? Есть что-то — так скажи.
«По-прежнему горяч, хотя и сдержан», — подумалось Михаилу.
По окончанию ужина, Андрей пригласил его на веранду. Вытянув из шкафчика начатую бутылку «Арарата», он разлил коньяк по рюмкам и одну из них протянул Михаилу.
На столике лежала открытая книга. Это был Чехов «Палата N6».
Как-то было удивительно, что брат подобное читает.
«Хотя, чего тут удивительного?» — спрашивал себя Михаил. Это он сам отвык от чтения нормальной литературы.
— Где ты пропадал? — спросил он.
— Да так…
Михаила так и тянула все рассказать, но он боялся одного: быть непонятым.
Он слегка склонился, пытаясь разобрать строчки. На удивление. Первое, что ему бросилось в глаза, было: «Около книги всегда стоит графинчик с водкой и лежит соленый огурец или моченое яблоко прямо на сукне, без тарелки. Через каждые полчаса он, не отрывая глаз от книги, наливает себе рюмку водки и выливает, потом, не глядя, нащупывает огурец и откусывает кусочек».
Михаил удивился. Описание так подходило к Андрею.
— Ну, — настаивал брат.
Михаил уловил начинающийся приступ мигрени и залпом выпил коньяк.
— Давай поговорим, — предложил он.
— Давай, — Андрей сделал небольшой глоточек из своей рюмки.
«Как начать? — Михаил судорожно соображал. Почему-то он никак не мог выстроить свою речь. — С чего начать?»
— Я, кажется, видел бездну.
Андрей никак не отреагировал.
— И, кажется, я разбудил Волка, — тихо проговорил Михаил. — Фенрира.
Андрей сделал еще один небольшой глоток. Но вдруг чуть вздрогнул:
— Кого? — тихо переспросил он.
Андрей почти не слушал. Для Михаила было главное, чтобы его понял, но брат, то ли не хотел этого делать, то ли по какой иной причине вдруг сказал:
— Что за чушь!
Михаила словно молотком стукнули по голове. Секунду-другую он открывал рот, пытаясь что-то сказать.
«Как там, у индусов? — вспомнилось ему. — Незнание — вот корень всякого страдания и боли. Только через правильное познание реальности достигается освобождение».
«А я уверен, что на правильном пути?» — спросило второе «я».
«Ты сомневаешься, — Михаил выпил очередную порцию коньяка. — Мало видел? Мало узнал?»
«Видеть! — он хмыкнул. — А что я видел? Что я узнал?»
И тут же сам себе процитировал строчку из Упанишад: «Кто есть Знающий?»
— Понимаю, что мои слова слышаться тебе полным бредом, — и тут голос Михаила дрогнул. — Но… но… но это все правда!
И Михаил снова попытался рассказать о «КЛЮЧе», переходах, Мире Огня.
— Попробую объяснить на простых примерах, — продолжал Михаил. — Есть такое понятие — многомировая интерпретация. Она предполагает, что наша Вселенная — это частичка некой Метавселенной. И каждая такая Вселенная наделена одними и теми же законами природы. Но, как всегда, есть одно «но»: они находятся в различных состояниях. Я называл их «вложениями».
Объясню суть. Для начала ряд, так сказать, определений.
Первое: это многообразие. Так называют пространство, которое локально выглядит как евклидово пространство. Самый простой, так сказать общепринятый вид многообразия — поверхность.
— Представь, что наша Вселенная, наш мир, — продолжал он, — это как бы вложение некого n-мерного пространства. Своего рода трюк Уитни, когда это n-мерное пространство, вкладывается в двухмерное евклидово пространство. Правда, в данном случае, скорее в трехмерное… Вернее, четырехмерное, если учитывать время.
Андрей, молча, кивнул, делая очередной глоток коньяка. Понимал он или не понимал — Михаил никак не мог определить.
— Мир Огня — это, скорее всего, одно из множеств пространства старшей размерности.
— Как и Мир Земли? — вопрос Андрея застал Михаила врасплох.
Ему показалось, что брат его «подкалывает».
— Как и Мир Земли, — согласился Михаил. — Такое понятие называют в математике «картой»…
— Причем тут лабиринт? — не повышая голоса, спросил брат.
«Все-таки слушает», — мелькнула мысль в голове Михаила.
— Пока точно не скажу. Потому как сам толком не знаю. Могу предположить, что лабиринт как-то связан с «атласами». Так называют покрытия пространства, любые две «карты» из которого согласованны…
— Ты говорил, что разбудил какого-то волка, — снова перебил Михаила брат.
— У меня родилась одна теория, — возбужденно заговорил тот, — что в мире должен существовать такой объект, функция которого — «пожирать» Вселенные. Я обозвал его за «аппетит» Волком, или Фенриром…
— Что за чушь! — вдруг отозвался Андрей. — Ключи, волки, лабиринты, паутины…
Михаил побагровел.
«Не быть тебе в моем воинстве», — прошептал он про себя, резким залпом выпивая остатки коньяка.
И тут же вышел вон…
Хотя Михаил и был взбешен, голова его работала предельно ясно. Уже в такси, подъезжая к вокзалу, он почувствовал слежку.
Очевидно, что-то в нем изменилось. Он стал острее чувствовать любой «негативизм», исходящий от людей. Особенно, если он касался его самого.
Почему и как это произошло, Михаил не пытался понять. Да и зачем это сейчас?
Он попросил водителя притормозить и, рассчитавшись, вылез на улицу. Подойдя к витрине ларька, он сделал вид, что внимательно смотрит на выставленный товар, а сам, пользуясь стеклом, как зеркалом, обшарил пространство за спиной.
Синий «Форд», стоявший на другой стороне, и был тем источником «негативизма». В нем сидело трое. И хотя они делали вид, что не смотрят на Михаила, он ощутил «уколы» их взглядов. И даже, как на мгновение показалось, их мысли. Вернее, обрывки.
Михаил не спеша направился к зданию вокзала, отмечая, что тройка вылезает из машины, а водитель прижимает к уху мобильный телефон.
И еще Михаила вдруг смутил подъехавший грязно-белый микроавтобус. И хотя тот стал в «отстойник» для маршруток, это был не обычный автобус.
Михаил чуть прибавил скорости, пытаясь затесаться в толпу. Так он готовился защитить себя от «снайперов», если таковые тут были.
Тройка наблюдателей взяла его в плотное кольцо, не спуская глаз. И Михаил уже явно чувствовал их спиной.
Войдя через огромные двери в здание железнодорожного вокзала, он тут же изменил траекторию движения, и быстрым шагом двинулся к кафе. Там уж точно должен был быть «черный» выход.
Он быстро перемахнул через стойку, под крики возмущенной официантки. Топот за спиной говорил о том, что троица агентов начала преследование.
В зал ворвались люди в камуфляже.
— Всем лечь! — проорал чей-то властный голос.
Но Михаил уже юркнул в узкий коридор, на ходу доставая «КЛЮЧ» и активируя его.
И все же один из агентов, явно молодой и физически более подтянутый, чем его коллеги, догнал Михаила у самой двери. Он ловко подсек свою жертву, но в туже секунду сам полетел на пол. Причем, как он не старался сгруппироваться, голова его гулко стукнулась об пол. Пришел он в себя, спустя десять минут, на руках своего напарника.
Михаил выскочил на улицу, ощущая за дверью присутствие «омоновцев». На ходу в подкате, он сбил с ног ближайшего противника, в ту же секунду «исчезая» из поля их зрения.
«Омоновцы» переглянулись.
— Что произошло? Растворился, словно призрак…
Оглядываясь по сторонам, они помогли подняться своему коллеге.
Михаил не знал, что его «выбросило» в паре километров от вокзала, прямо на пустырь. От этих «переходов» мутило. В прошлый раз, когда из Англии он добирался сюда, ему не было так плохо.
