— Пять минут. — Лэрд был неумолим.
Но от нас отошел шагов на пять. Проявил вежливость.
— Ну, ты, брат, хоть пиши мне, — улыбнулся Боря грустными глазами, приобнимая меня одной рукой.
Второй рукой он под мышкой удерживал сумку с автоматом.
— Обязательно напишу. Ты же мне теперь как родня тут.
— Это точно, — согласился со мной Галбмиллион, — тут все не так, как там. — И тут же предложил: — А лучше сам приезжай — оттопыримся во весь рост. Покажем этим пиндосам, как нужно жить!
Мы опять обнялись, похлопали друг друга по плечам.
— Долгие проводы — лишние слезы, — сказал Борис. — Удачи тебе.
И, резко повернувшись, ушел.
— Победы. Только победы! — кричал я уже в его спину.
Конечно, грустно было расставаться с неожиданно обретенным старым приятелем, но все равно после этой встречи что-то посветлело в душе. Впервые со смерти Наташки.
Оказывается, на обнимашки со мной тут уже целая очередь выстроилась.
Роза с Сашей.
Саша с оружейной сумкой в руках.
Роза с тараторками.
— Жорик, тут такое дело, что желательно иметь что-то под общий со всеми патрон. Помнишь, в трофеях что-то такое было? А мой «ругер» забрал бы ты себе, а? Тут в сумке все, и винтовка, и патроны, и принадлежности всякие. Полный комплект.
Сашарон при этом молча протянул мне сумку.
— Подожди, — остановил его я, — мне еще на крышу лезть.
Стреляющая машинка от бандитствующего латиноса в верхнем багажнике нашлась быстро, так как ее я давно уложил в отдельную сумку вместе с патронами и магазинами. ВОГов только к ней не было.
Потом махнули, не глядя, сумку на сумку.
Заодно, поманив Розу в салон автобуса, из ящика под водительским сиденьем вынул «Глок-17» с зеленой рамкой и запасной магазин.
— На. Держи, — протянул я Розе австрийский пистолет. — Ты же без короткоствола осталась.
— Ай, Жорик, куда Саша денется? Отдаст он мне наган обратно.
— Держи, держи… Не дай бог пригодиться.
— Ты — няшка. — Роза залепила мне жаркий поцелуй, из фирменных, пользуясь тем, что оставшийся на улице Саша нас за затемненными стеклами не видит.
— Кстати, о нагане, — почесал я затылок, только Роза от меня отлипла, — опять придется на крышу лезть.
— Зачем? — удивилась Роза.
— Там патроны к твоему нагану. Ящик, однако. Все нам легче будет в пути.
Полез на крышу во второй раз.
Снял ящик с нагановскими патронами.
Нагрузил его на Сашу, который вертел в руках обмененную стрелялку.
— Жора, а тебе не жалко такое нам отдавать?
— Совсем.
— Просто ты, наверное, не знаешь, что махнул «не глядя».
— «На фиг, на фиг!» — кричали пьяные пионерки, — встряла Роза со своим мнением. — Не жадничай, Саша. Что дали, то и бери.
— Дорогая, в том-то и дело, что Жора нам выдал вещь, лучшую, чем «ругер», — ответил ей Саша.
Снова подошел лэрд, и я жестом попросил его уйти в сексуально-эротическое путешествие. Хоть на время.
— Да это же автомат Грязева! — взвизгнул Саша, не обращая внимания на мои пантомимы.
И так же не обращая никакого внимания на лэрда, начал мне читать лекцию, что я им отдал редкую вещь вообще-то. Русский булл-пап. Нечто под названием «Автоматно-гранатометный комплекс А-91» [85] в экспортном исполнении под патрон НАТО с интегрированным глушителем, играющим одновременно роль цевья…
Но я его перебил, довольно грубо. По-русски, чтобы лэрд не понял.
— Сашарон, пора тебе с этого комплекса начать спиливать мушку, иначе сейчас эта валлийская морда аристократическая засунет поочередно его нам в задницу и будет крутить до тех пор, пока не спилит мушку. А она тут большая. Андестенд?
Саша махнул на всех рукой и обиженно стал засовывать автоматно-гранатометный комплекс в сумку. Ботаник-заклепочник!
Я повернулся к Розе и ехидно сказал:
— Поняла, кто теперь из вас будет бегать с его винтовкой Стоунера?
Роза только плечами пожала, улыбаясь. Как умная женщина, она была согласна на компромиссы.
Потом уставший нас подгонять лэрд сделал ход конем и подогнал к нам стайкой весь гарем, и начались активные обнимашки-целовашки-попрощашки. По очереди и скопом. И тема оружия как-то сама собой скисла.
Валлийский водятел, усевшись за руль «путанабуса», запиликал его неприличным клаксоном, подгоняя всех к посадке.
Я натянул шемах и стал считать заходящих в автобус отъезжающих.
Антоненкова, вполне ожидаемо, в это число не попала и самостоятельно утягивалась в башню валлийского броневика.
— Скажите, вы сейчас в Главестон или в Нью-Рино? — раздался за спиной мягкий голос, говорящий по-русски довольно чисто, но с акцентом.
Отцепив шемах, я повернулся.
— Хорхе, какое счастье, что я встретила именно вас. Мне срочно нужно в Нью-Рино, а мой транспорт, как на грех, в ремонте. И никто не берет с собой уже второй день. Ни за какие деньги.
Передо мной стояла Вероника де Охеда Лопес собственной персоной. С трудом узнаваемая за зеркальными стеклами солнцезащитных очков. В походном одеянии «солдата удачи» вместо изысканного платья или белого докторского халата. И с американским автоматом М-4, [86] небрежно свисающим с узкого плеча.
Видя мою некоторую оторопь, Вероника с ходу предложила сделку:
— Вы меня довезете до Нью-Рино, а я вас там устрою в комфортабельный отель. Бесплатно. С охраной.
— Вы имеете в виду «зиндан»? [87] — переспросил я красавицу.
Новая Земля. Автономная территория Невада и Аризона.
Южная дорога по направлению к Нью-Рино.
22 год, 14 число 6 месяца, среда, 15:50.
Наша небольшая колонна катит снова по саванне, снося клубы пыли по ветру. Я вот никак понять не могу: все вокруг тут камуфлируются, чтобы их незаметно на дороге было, а столбы этой мельчайшей пыли любого так демаскируют на десятки километров вокруг, что хоть весь хромированный катайся с проблесковыми маячками — хуже не будет. Не иначе, развел меня Олег на покраску.
Как горки кончились, так «приходи кума, радоваться»: будто снова около Порто-Франко вертимся, а не полконтинента проскочили. Разве что трава пониже. Что тоже понятно — от моря все же далече уже.
Пейзаж — однообразнее некуда. Разве что зверья вокруг резко прибавилось, особенно птиц и насекомых. Последние просто с пулеметной частотой бьют в лобовое стекло. Иные жуки тут со спичечный коробок размером. В лоб попадет — точно контузит. Опять появились стада рогачей. Знать, и гиены со свинками на подходе.
А кто-то джунглями, помнится, стращал. Или они тут только в России?
Хочу уже обратно в Европу местную, там как-то все поцивильней. Пусть не везде, но все же, все же; как-то ближе к привычному мне образу жизни.
Сижу рядом с Охедой на освободившемся посту радиста. Эфир одним ухом сканирую, другое ухо к девушке оттопырил.
Девушка будто обязалась в счет оплаты проезда меня развлекать беседой и все мне рассказывает про Нью-Рино и про себя в нем, чтобы я не скучал. По-русски, что характерно. Говорит чисто, но с несмываемым кубинским говором, который, кстати, отличается от испанского. Букву «б», к примеру, они не могут выговорить. Кува, кувинцы, куванита, рувеж вместо рубежа, соврание вместо собрания. Также, как украинцы вместо буквы «в» все норовят сказать букву «у».
Работает Вероника в католическом госпитале святого Камилла де Леллиса, который спонсируют все местные бандиты, что изначально принадлежали к католической культуре, если можно так выразиться. И располагается госпиталь на красивом мысе, образованном слиянием рек Мормонской и Рио-Гранде в большом парке, который обильно разросся за шестнадцать лет. А его энтузиасты все подсаживают разными эндемиками. Иные издалека привозят. Со временем будет тут первый на Новой Земле Ботанический сад. И Аптекарский огород есть как подразделение госпиталя. Высаживают там и земные, и местные лекарственные растения для фитотерапии и исследований. Мафиози на своем здоровье не экономят.
