А то часто как бывает: кивает чел, с виду понимает все, смотрит преданно, как собака Павлова, а сам все понял не так или вообще не въехал, что и как ему делать надо. Самая легкая проверка: заставить внятно вслух повторить. И им лучше усваивается, и сразу видно, что он мимо ушей пропустил. Можно заранее поправить, а не на ходу его косяки выпрямлять.
На мостик я поднимался только с Бисянкой. Остальные по своим постам разошлись. Таня без винтовки, с наганом-укоротом и «береттой» наградной.
Капитана Игнасио на мостике не оказалось. Там только один рулевой за штурвал держался. Маленький, толстенький и волосатый как бабуин.
Подошел к нему сзади и сунул наган под ухо так, чтобы револьверная блескучесть хромированная отразилась на стекле рубки. И сказал:
— Руки со штурвала не убирай. Не надо.
Подождал, пока Бисянка зайдет сбоку так, чтобы на мушке рулевого держать и компас видеть. Взяла она его на прицел наганом, другим пистолетом вход в рубку контролируя. Все правильно по боеприпасам. На рулевого и одного патрона хватит, а вот на вход и тринадцати может оказаться недостаточно.
— Курс: вест, — приказал.
И дождавшись, когда судно начнет циркуляцию, добавил:
— Ты эту девочку видишь? Она охотник из Сибири. Белку в глаз бьет, чтобы шкурку не попортить. Но нам твоя шкурка без надобности, так что если дернешься, она не промажет. Не умеет.
Рулевой только головой кивал на каждое предложение, и в рубке остро запахло редькой.
Потом вышел на крыло мостика и позвал жестом Луиса, который поднялся ко мне с пулеметом:
— Контролируешь палубу и рулевого.
— Да, хефе, — кивнул он мне своей большой головой. — Контролирую палубу и рулевого. Его валить?
— Не вздумай: кто тогда это корыто поведет? — И пошел открывать все двери подряд на этой палубе надстройки.
Капитана нашел в радиорубке, когда тот с загадочным выражением лица вертел верньеры на рации, настраиваясь.
Недолго думая, выстрелил из нагана в ресивер. Слышал я, что сигнал бедствия можно подать простым нажатием на тумблер, вот и подстраховался.
Потом еще раз, чтобы все огоньки на приборе погасли.
Капитан сидел, открыв рот в изумлении. Потом провякал, старчески плямкая тонкими губами:
— Зачем?
— Затем. За надом, — ответил я по-русски, но тут же перешел на английский: — Затем, чтобы ты со своими подельниками-пиратами связаться не смог.
— Вы ошибаетесь, доктор, — заверил меня шкипер.
— Руки подними.
Капитан поднял руки и продолжил меня убалтывать:
— Вы ошибаетесь. Мы должны были зайти в Билокси — отдать заказанный груз и взять попутный груз в Протекторат Русской армии.
— Я вам не верю. Когда мы с вами договаривались, то речь шла о ПРЯМОМ рейсе в Береговой. Без каких-либо заходов. Мы даже на Одессу не соглашались, если помните.
Это точно, не соглашались мы на Одессу, как конечный пункт нашего анабасиса, по совету того же Родриго Лопеса. По одной простой причине: бандиты в Береговом — исчезающая величина, стремящаяся к нулю. В отличие от Одессы, где в настоящий момент идет какой-то мутный рейдерский дележ нефтяного терминала.
— Это недоразумение.
— Решите его с «эль хефе» Лопесом, — отрезал я. — Потом. После того как мы придем в Береговой. А до Берегового придется вам посидеть под арестом.
— Я протестую, — взвился шкипер. — Это пиратский захват судна! Вам это с рук не сойдет.
— Никакого захвата, кэп. Простое принуждение к выполнению буквы контракта. В Береговом получите обратно и груз, и судно в полной сохранности. Как только мы сойдем на пирс с автобусами, так сразу можете отчаливать оттуда обратно. Надеюсь, я четко выражаюсь? Как там заявлял ваш с баржой общий тезка: цель оправдывает средства?
Новая Земля. Воды Большого залива.
22 год, 26 число 6 месяца, воскресенье, 19:23.
Стоял один на носу баржи и любовался предзакатным вечерним морем. Чем-то оно напоминало и Средиземку, и Карибы одновременно. Вокруг тихое море. Золотисто-багряные перистые облака в высоком небе, подсвеченные уходящим солнцем, — как на картинах Рубо. Вода, переливавшаяся всеми оттенками синего и бирюзового. На севере — узкая темная полоска суши на горизонте. Темнеющий уже восток.
Тихо, умиротворенно, можно сказать — идиллически.
Сил нет как захотелось всем этим богатством красок и ощущений поделиться с любимой, обнять ее за плечи, погладить по волосам, сказать какую-нибудь ласковую глупость, только чтобы увидеть ее сияющие васильками глаза и улыбку…
Но тут же вспомнил, что Наташка моя лежит на кладбище испанского города Виго под черной каменной пирамидой.
Наташа, как же мне тебя не хватает… Как же мне без тебя плохо…
И такая тоска сжала мое сердце, что даже сел на палубу, чтобы не свалиться за борт. Нехорошая слабость появилась в коленках.
Захотелось выть по-волчьи, да только луны еще не было.
Зачем все, зачем мне это все, когда ее нет?
Но пришлось заставить себя встать и задавить все эти эмоции. Плохо, если подчиненные меня таким увидят. Жалеть начнут. Не дело это. Не дело.
Новая Земля. Воды Большого залива.
22 год, 33 число 6 месяца, воскресенье, 10:27.
Три дня чапали по водам Залива вполне себе спокойно, можно сказать — прогулочно. Неторопливо и без приключений. Разве что какой-то остроносый глиссер на редане полчаса назад обошел нашу баржу по большой дуге и убрался на скорости обратно к еле видимому на севере берегу континента, который служил нам дополнительным ориентиром. А потому старались мы идти каботажно, не теряя берег из виду. Никаких сигналов от глиссера мы не получили. Вот и все приключения. Да и развлечения.
После того как глиссер ушел от нас, я переглянулся с Маноло.
— Что прикажешь, «хефе»? — спросил он по-английски, изображая готовность выполнить любой приказ любого правительства в любой момент времени.
Бисянка с Анфисой также тревожно посмотрели на меня.
Больше никого на мостике не было, кроме рулевого, которого на подвахте подменял боцман, и содержались они под арестом в отдельной от остального экипажа каюте.
После того как я разнес у капитана рацию, весь экипаж баржи был нами легко разоружен и заперт по каютам, в которых был гальюн. Это чтобы не заморачиваться с выводкой их на парашу. Сопротивления они не оказали нам никакого. И в прошедшие дни проблем не создавали. Еду им носили по трое. Один безоружный кубинец отдает бачок с ложками и мисками в дверь каюты, двое девчат держат арестованных на прицеле. То же и с отдачей грязной посуды, которую девчата мыли сами. Я хотел настоять на самообслуживании, но довод о том, что лучше вымыть один раз, чем постоянно домывать за матросами, возымел на меня действие.
Кока изображала Альфия. Талант у девочки прорезался к готовке. Даже от экипажного кока она удостоилась витиеватых комплиментов. И за еду даже больше, чем за красоту.
Моториста еще дважды в день выводили посмотреть на двигатель. Для профилактики.
А тут проблема нарисовалась, решить которую только своими силами нам не смочь, если на нас нападут. Дикие острова уже рядом с их нехорошей репутацией местной Тортуги. И хотя проблема пока больше виртуальная, но…
— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — заметил я по-русски.
Скорее всего, для самого себя, чем для публики.
Пока я раздумывал, у рулевого прорезался голос.
— Это пираты, сеньор, — взвизгнул он по-английски, — это разведчик пиратов! То, что он ушел на север, к берегу, не имеет никакого значения. Скоро мы будем проходить мимо Диких островов, и вот оттуда на нас обязательно нападут. Мы для них мясо. Если нас не продадут в дельту Амазонки наркобаронам, то скормят акулам.
— Успокойся там. Будет нужно твое мнение — спросим, — прикрикнул я на матроса, но информацию моментально вкурил.
— Что успокойся? — взвился матрос. — Кэп вас для того и хотел в Билокси выгрузить, чтобы мимо этих чертовых островов не ходить.
