— Может быть, ты спросишь ее? — недобро проговорила миссис Чаттни, кивнув на девочку.
— Что? — удивился Финч, глянув на подругу. — О чем это она?
— Финч, я… — начала Арабелла.
ТУМ! Раздался вдруг откуда-то грохот. ТУМ! ТУМ! ТУМ!
Дети испуганно огляделись по сторонам.
— Что это такое?! — воскликнул Финч.
— Тише! — прикрикнула миссис Чаттни. — Я пытаюсь слушать!
Она подскочила к своему столу и склонилась над рожком для подслушивания. Звук шел оттуда. К нему присоединились взволнованные голоса с первого этажа.
ТУМ! Грохот повторился. ТУМ! ТУМ! ТУМ!
Миссис Чаттни обернулась и поглядела на детей. На ее лице был написан подлинный ужас.
— Кто-то стучит в дверь, — едва слышно проговорила она. — Кто-то просит, чтобы его впустили в дом.
— Но сейчас же буря! — воскликнула Арабелла и почувствовала, как мурашки побежали по ее спине.
— Я знаю, — блеклым голосом ответила миссис Чаттни…
…Когда дети в сопровождении миссис Чаттни спустились вниз, грохот еще раздавался. Более того — он стал настойчивее.
Миссис Чаттни предусмотрительно удержала Финча и Арабеллу на лестнице, и они втроем замерли, прислушиваясь.
У окошка консьержки в самом разгаре происходил спор, что неудивительно, на весьма повышенных тонах. Младший констебль Перкинс выступал за то, чтобы отворить дверь и впустить того, кто за ней стоял. Прочие (в лице некоей лысой женщины и ее лысой кошки) были несколько скептично к этому настроены.
— Что за вздор! — визжала миссис Поуп. — Мы не будем никого впускать! Да там и вовсе никого нет!
ТУМ! ТУМ! ТУМ! Громыхало будто бы ей в ответ. Стучали, как ни странно, в заднюю дверь.
— Мэм, мы не имеем права не впускать, — сказал мистер Перкинс. — Закон гласит…
— Вы в своем уме? Почему мы должны рисковать из-за…
— Во имя сохранения жизни…
— Какой еще жизни? — консьержка была непреклонна. — Никакой человек бы не выжил в буре!
— Я тоже считаю, что стоит отпереть дверь, — сказал доктор Нокт. Он сидел в одном из кресел у камина, подставив ноги почти вплотную к огню.
— С глубоким уважением, господин доктор, — воскликнула миссис Поуп, — но вашим мнением никто не интересовался, поскольку вы здесь даже не живете!
— И рад этому! — оскорбленно ответствовал доктор.
— Цисси, — негромко проговорил мистер Поуп, — полагаю, все же стоит…
Миссис Поуп была ошарашена подобным предательством:
— И ты туда же?!
— Сэр? — Мистер Перкинс повернулся к старшему коллеге, до того молчавшему и надеявшемуся, что ему не придется принимать какие-либо решения, ведь он только-только более-менее согрелся и смог, наконец, взяться за чтение нового полицейского романа «В поисках невиновного».
Мистер Доддж отвлекся от книги, снял свое крошечное пенсне и кряхтя приподнялся в кресле.
— Вы слышали констебля, миссис Поуп, — сурово проговорил он. — Закон требует открыть двери. А значит, дверь будет открыта! Перкинс, мистер Поуп и господин доктор отворят дверь, впустят того, кто там стоит, и снова запрут ее.
— Сэр… — Констебль Перкинс стоял уже у самой двери и вслушивался в доносящийся из-за нее рокот бури. — Боюсь, нам понадобится ваша помощь.
— Так я и думал, — проворчал старший констебль, но тем не менее, выбрался из пледа и захлопнул книгу.
Доктор и мистер Поуп уже стояли у двери. Мистер Доддж подошел и упер плечо в створку. Все приготовились, лифтер даже вжал голову в плечи.
Констебли взялись за засовы, переглянулись и дернули. Заработала тепло-решетка, но как только засовы вышли из пазов, ее заглушило безумие, творящееся на улице.
Дверь будто ожила. Стоило ей лишь немного приоткрыться, как створка буквально вылетела из удерживавших ее рук и ударилась о стену. В тот же миг буря проникла в дом № 17.
Это была никакая не метель, это был самый настоящий шквал. С грохотом, какой могли бы издавать лишь огромные железные валы, снежные вихри ворвались в подъезд, расшвыряв мужчин в стороны.
Камины погасли, и весь первый этаж погрузился во мрак и холод.
Миссис Поуп визжала, сжавшись у себя за стойкой и прижимая к себе обезумевшую от ужаса Мо. Миссис Чаттни схватила детей за руки и потащила их вверх по лестнице. Она не отпускала их, пока они не оказались на втором этаже.
А снег все проникал в дом. Дверной проем будто превратился в огромную воронку, которая засасывала в себя пургу. Снежные лапы сплетались жгутами и ползли все глубже.
— Закрывайте! Закрывайте! — кричал констебль Перкинс.
— Давайте же! Навались! — ревел констебль Доддж.
Мужчины схватились за створку и принялись с силой на нее давить, но ветер был слишком силен. Доктор и констебль Доддж толкали дверь, а мистер Поуп, глядя в кромешно белое марево, пятился и трясся от ужаса и холода.
Снова дверь, казалось, было не закрыть. Никто больше не задумывался о том, кто же стучал в нее.
Констебль Перкинс пригнулся, выбрался из-за простенка и принялся расчищать путь для двери от навалившихся сугробов. Дикие порывы ветра толкали и отшвыривали его назад. В одну секунду он оказался облеплен снегом.
— Перкинс! — заорал мистер Доддж. — Что ты делаешь?! Уйди оттуда!
Но младший констебль продолжал отшвыривать снег руками.
— Толкайте! — закричал он, но его голос прервался, от того, что в рот набился снег.
Доктор Нокт и констебль Доддж принялись толкать. Дверь сдвинулась на дюйм, на два, на три… она поползла, но в какой-то момент снова встала. Сил двух мужчин не хватало, чтобы ее закрыть, а Перкинс не мог им помочь, поскольку сидел на полу и уже ногами пытался отгребать снег.
— Поуп! Помоги!
Но мистер Поуп отполз подальше и вжался в стену.
— Мы не закроем ее! — кричал доктор.
— Поуп! — ревел констебль Доддж. — По-о-оуп!
Лифтер лишь потрясенно качал головой. Он впал в ступор и выл на одной ноте.
— Толкайте! — кричал Перкинс. — Толкайте!
Младший констебль не мог им помочь — если бы он вылез в проем, его бы тут же смело прочь.
Старший констебль и доктор пыхтели и сжимали зубы, но дверь упорно не желала сдвигаться.
— Толкайте! — закричал вдруг кто-то в самое ухо мистера Додджа и тоже принялся давить на дверь. Створка медленно поползла вперед. Младший констебль, словно безумный, заработал ногами, пытаясь отшвырнуть ими прочь как можно больше снега. Доктор Нокт, мистер Доддж и появившийся вдруг помощник толкали что было сил, а дверь все ползла.
Дюйм за дюймом она продвигалась, и в какой-то миг, наконец, это произошло. Она закрылась. Один за другим громыхнули стремительно задвигаемые засовы.
Шум затих. Буря начала царапать дверь и стучать с той стороны, но больше она не могла угрожать жильцам дома № 17, в ее силах было лишь ворчать да хрипеть с улицы.
Подъезд замело. Младший констебль тяжело дышал, сидя на полу. Он был весь в снегу. Старший констебль глянул на нежданного помощника. Рядом с ним и доктором стояла миссис Чаттни. Она зажимала раскрасневшийся лоб ладонью и пыталась успокоить дыхание. Другой рукой она упиралась о стену.
— Мадам? Вы? — поразился старший констебль Доддж.
Доктор почтительно кивнул женщине:
— Мэм, вы оказались здесь как нельзя вовремя, — сказал он. — Мы вам благодарны.
— Да, мэм, — подтвердил старший констебль. — Это было очень храбро с вашей стороны. — Он обернулся к лифтеру, чей скулеж, в отсутствии шума бури, теперь стал слышнее и при этом действовал всем на нервы. — А вы, Поуп, стыдитесь!
Судя по всему, лифтер начал активно стыдиться. Он поник и попытался поставить на ножки свой стул, перевернутый порывами ветра. О газете не шло даже речи. Она исчезла в снежном вихре.
— Миссис Поуп! — сурово прикрикнул мистер Доддж. — Вылезайте! Разжигайте камины снова! Только осторожнее: хоть фитили и задуты, газ все еще поступает. Сперва закрутите вентили, а потом… хотя что я вам рассказываю, вы и так все знаете! Миссис Поуп! Пошевеливайтесь! Нам нужно тепло! Констебль Перкинс едва не замерз насмерть! Доктор!
