— Ты становишься знаменитым, – сказал ему Синглар, закрывая дверь в отведённый для них кабинет. – Никогда не видел, чтобы твоим делом интересовалось так много стервятников.
— Наше слушание начнётся через час. Эти стервятники пришли узнать какой приговор вынесут Лакмусу.
— Лакмусу? – опешил Синглар.
— Это осьминог из озера Левин.
— Я знаю, кто это, только не думал, что они решат его судить.
— Почему нет? – пожал плечами Флавин.
— Он ведь животное!
— Зато древнее. Я ехал сюда на трамвае, так там только об этом и говорят.
— Ты ехал на трамвае?!
— Да. Такси было не поймать, к тому же в общественном транспорте иногда бывает очень даже интересно, – Флавин увидел коробку на столе. – Это вещи Кафланда?
— А ты как думаешь?
— Думаю, что тебе снова пришлось соблазнить уборщицу в отделе улик.
— Нет. На этот раз ты обязан Джо.
— Правда? – Флавин заглянул в коробку, не особенно следя за разговором. – Попроси её сходить за кофе.
— Ты же не пьёшь кофе из автоматов.
— В конце улицы есть неплохое кафе.
— И это твоя благодарность Джо за то, что она достала для тебя этот хлам?!
— Это не хлам, – Флавин перевернул коробку, высыпав на стол её содержимое. – Это может помочь нам выиграть дело.
— Сильно сомневаюсь, что это вообще имеет отношение к нашему делу.
— Габу сказала, что Кафлан д и Юругу были связаны.
— И ты веришь ей? Интересно почему?
— Потому что я хочу выиграть это дело.
— Нет. Я спросил, почему ты стал верить ей?
— Спроси лучше, как начался у меня день.
— Он начался у тебя с ней?
— Я видел странного старика, когда шёл на работу. – Флавин неспешно начал раскладывать на столе вещи Кафланда. – Его лицо показалось мне знакомым, но я так и не смог вспомнить, где его видел раньше.
— Черт возьми, Флавин! – застонал Синглар.
— Думаешь, это ненормально? Обычно я очень хорошо запоминаю лица.
— Какие лица?! Ты лучше подумай, что скажет судья, когда узнает! – ему захотелось встряхнуть Флавина, заставить его очнуться, оторвать от этого бесполезного изучения никому ненужных улик. «И эта его отрешённость!». – Тебе что плевать? На всё плевать, лишь бы затащить… – Синглар запнулся, увидев на пороге Джо.
— О чем это вы? – спросила она, широко улыбаясь. – Я что‑то упустила?
— Флавин спит с Габу, – сказал ей Синглар, потому что ни о чем другом сейчас думать не мог.
— Он что? – опешила Джо, решив, что ослышалась. – Флавин, он только что сказал, что ты… – она встретилась с ним взглядом, замолчала, поджала губы, взмахнула рукой, собираясь что‑то сказать, шумно выдохнула, снова взмахнула рукой, резко крутанулась на месте и вышла из кабинета, изо всех сил захлопнув за собой дверь.
— Иногда ты бываешь редкой скотиной, Синглар! – тихо сказал Флавин.
— Может быть, – он отчаянно пытался не замечать появившееся чувство вины, – но в отличие от Джо, судья не влюблена в тебя. Она не станет хлопать перед твоим носом дверью. Она просто закроет это дело и все! – чувство вины сменилось праведным гневом. – Ты хочешь провалить всё из‑за того что не смог удержаться и улож ил в кровать своего клиента? Может, пойдёшь к судье и расскажешь ей о своём подвиге? Или газетам? Куда уж хуже?!
— Успокойся, – Флавин вернулся к изучению разложенных на столе уликах. – Никто ни о чем не узнает, если ты, конечно, не будешь кричать об этом на каждом углу.
— Я‑то не буду, но люди…
— И Джо ты зря посветил в это.
— Она будет молчать.
— Нет ничего хуже ревнивой женщины.
— Мне нужен был союзник, – Синглар подошёл к открытому окну. – Скажи лучше, что ты собираешься напеть судье?
— Я перенесу слушание.
— Зачем же тогда, ты просил меня достать вещи Кафланда?
— Затем, что ничего другого у нас больше нет, – сказал Флавин, собирая разложенные на столе вещи обратно в коробку. Он оставил лишь две из них: кольцо с выгравированной внутри надписью «Мы умрём вместе, Джейн» и старую, затянутую в целлофан карту города.
— Не думаю, что это хорошая идея, – предупредил его Синглар.
— Вернём вещи чуть позже, – пообещал Флавин, передавая ему кольцо. – Узнай, кому оно принадлежало.
— Ясно дело кому! – Синглар ткнул пальцем в стикер на коробке. «Кафланд» – было написано на зеленой бумаге.
— Кому оно принадлежало до того, как попало к Кафланду.
— Чем будешь заниматься ты?
— Изучу город, – Флавин поднялся из‑за стола и нетерпеливо посмотрел на часы. До встречи с судьёй оставалось ещё около часа, но Флавин уже видел перед собой её строгие черты лица. Эти густые, вечно нахмуренные брови, сдвинутые к переносице. Этот холодный прожигающий насквозь взгляд фиолетовых глаз, которые в буквальном смысле слова могли видеть, как рентген, потому что судья была из расы руджи. Была из тех, кто отличался от людей ещё больше, чем хвостатые рохи и беспощадные берги. Мало того, что отличались, так ещё и подчёркивали свою неприязнь, снова и снова напоминая о человеческих слабостях и несовершенстве их мира, в особенности судебной системы. Руджи даже пытались продвинуть закон, который должен был упразднить адвокатов и органы защиты. Закон – это закон. Правонарушение – это правонарушение. Других вариантов быть не может. Так считали руджи. Так считала судья, к которой шёл Флавин.
— Ты испытываешь моё терпение! – заявила она Флавину, не скрывая своей антипатии.
— Я всего лишь прошу перенести слушание на три дня. Я имею на это право, судья, – тихо сказал Флавин, стараясь не встречаться с её взглядом–рентгеном.
— Ты всего лишь пытаешься отсрочить неизбежное, – раздражённо поморщилась судья. – Почему Габу не пришла вместе с тобой? Где она сейчас?
— С ней всё в порядке.
— Это не ответ!
— У меня есть право перенести слушание. Наш главный свидетель всё ещё в больнице.
— Адам жертва, а не свидетель!
— Вы слышали о расе номмо?
— Перворождённые?
— В этом деле не всё так просто, как вам хотелось бы, судья.
— В этом деле ты пытаешься спасти сообщника убийцы, Флавин!
— Три дня, судья, – он указал на толстую книгу законов на её столе. – Это моё право. Так там написано, – Флавин выдержал колючий взгляд судьи, сделал то, что руджи всегда считали личным оскорблением, вызовом, брошенным им.
— Почитай газеты, адвокат. Народ хочет крови. Надеюсь, толпа линчует тебя вместе с этой рыжей бестией.
— Не раньше, чем через три дня, – настырно повторил Флавин, развернулся и пошёл прочь. Фиолетовые глаза судьи вспыхнули огнём. Флавин буквально чувствовал, как они пытаются прожечь его спину. «Три дня», – сказал он себе, стараясь не обернуться, не показать судье, что боится её. Но визит что‑то изменил. Самоуверенность пошатнулась. В ушах настырно звучал голос судьи: «Народ хочет крови. Народ хочет крови…». Флавин забрал кейс с книгами и покинул здание суда. Расторопный таксист встретил его на улице довольной улыбкой. – Я пройдусь пешком, – осадил его Флавин. Разноцветная и разноликая толпа окутала его, подхватила, понесла вперёд, прочь от мрачного здания суда, прочь от сомнений и прицепившегося к сознанию голоса судьи руджи. «Надеюсь, толпа линчует тебя вместе с этой рыжей бестией». – Ну, это мы ещё посмотрим, – пообещал Флавин, сворачивая к книжному магазину. Дверь скрипнула, впустила его и осторожно закрылась за спиной, отделив от шумной улицы, подарив тишину, прохладу и запах старых книг. Флавин подошёл к прилавку, вернул хвостатому продавцу его книги, замер, оглядываясь по сторонам.
— Что ещё? – спросил его Гарм, всё ещё продолжая изучать возвращённые книги на предмет повреждений. – Нужна ещё одна книга?
— Скорее карта.
— Карта? Ты ведь не турист.
— Это большой город.
— И многоликий.
— Точно. – Флавин достал из кармана карту Кафланда и положил на прилавок. – Такой же масштаб, устроишь?
— Чем тебе не нравится твоя карта?
— Я думаю, она недостаточно точная. У тебя есть свободный стол?
— У окна будет достаточно удобно. – Гарм вышел из‑за прилавка, покатил лестницу вдоль стеллажей.
— Как ты умудряешься помнить, где что лежит? – спросил Флавин, когда он принёс нужную карту. Гарм смутился, пожал плечами. Флавин разложил две карты на столе. Большие карты. Склонился над ними, вглядываясь то в детали, то пытаясь охватить взглядом карты целиком.
— Что ты делаешь? – спросил его Гарм.
— Пока ещё сам не знаю? – Флавин покосился на раскачивающийся за спиной продавца хвост. – Твоя раса пришла на Андеру, когда были открыты двери в подпространство?
— Как и многие другие.
— А сейчас? – Флавин пытливо заглянул Гарму в глаза. – Сейчас кто‑нибудь приходит?
— Сейчас разрешённые двери в подпространство закрыты, – уклончиво ответил рох.
— Я понимаю, но… – Флавин бросил короткий взгляд на карты. – Ты слышал что‑нибудь о Кафланде? О картографах, которые всё ещё делают переходы через подпространство возможными?
— Может быть, и слышал.
